— Со мной этого никогда не случалось, — чуть быстрее, чем следовало бы, отвечает Брэндон.
Бонни с отвращением оглядывает сидящих за столом, и на этот раз я вынуждена к ней присоединиться.
— Мужчины, — качая головой, говорит Кристал.
Все смущенно смотрят в свои карты. Кристал осторожно берет крылышко и, быстро откусив от него, вытирает пальцы о салфетку.
— С такими картами лучше не играть! — стонет Брэндон, а Эрик хватается за голову.
— К черту, приятель. Мои яйца на тарелке с гарниром из гусиной печенки. — Эрик недоволен.
— Самое смешное, приятель, что никто не собирается отрезать тебе яйца, — говорит Брэндон; новая цитата из «Большого Лебовски», пожалуй, уже не доставляет удовольствия слушателям.
— С такими картами все может быть.
— Мне бы это чрезвычайно понравилось, — с улыбкой произносит Брэндон и подвигает к нему оставшиеся на столе фишки.
Я смотрю на Бонни. Не думаю, что она встречала такое количество тестостерона за пределами биолаборатории. На лице у нее застыла озадаченная полуулыбка. Если бы я не знала ее, я бы сказала, что она наслаждается партией в покер. А вот Кристал — нет.
— Хлоя, — громко произносит он.
— Да?
— Этому заведению не помешал бы косметический ремонт.
— Мне тоже.
— Нет, серьезно, пара слоев краски, новые светильники, быть может. Здесь все как-то грубо. Когда я пошел в туалет, то минут пятнадцать не мог оттуда выбраться, потому что ноги у меня приклеились к полу.
— В этом-то и красота, Кристал. Данное заведение не должно быть чистым и приятным. Оно должно быть враждебным, грязным и соответствовать духу игры в покер.
— В «Белладжо» тоже так? — с нажимом спрашивает он.
— Там другая публика, — терпеливо отвечаю я.
Мы смотрим на Активиста Адама, пытающегося незаметно поковырять в носу, и Хорхе, который вытягивает губы трубочкой, изображая поцелуи, в сторону нашей официантки. Краем глаза я замечаю, что Горячий Роб на что-то уставился. Я прослеживаю за его взглядом и попадаю прямо на Бонни, которая, явно забавляясь, обозревает сцену. Горячий Роб, вероятно, смущен ее сегодняшним присутствием.
— Видишь? — снова обращаюсь я к Кристалу.
— Думаю, да, — ворчит он и чуть ближе придвигается к телевизору. Там теперь обсуждают отделочную плитку, и Кристал горит нетерпением вернуться к рассуждениям о разнице между мрамором и гранитом.
— Знаете, я вот думал… — начинает Адам. Мы устремляем на него раздраженные взгляды, и я даже представить не могу, куда он клонит. Полагаю, совсем под откос.
— О чем? — спрашивает Дрю. — О чем, скажи на милость, ты думал?
— Ну, если посмотреть «Челюсти» в обратном порядке, получится совсем другой фильм.
— Да? — спрашивает, заинтересовавшись. Горячий Роб.
— Да. Это фильм со счастливым концом. Про акулу, которую очень тошнило, и она изрыгала людей… а в конце все веселятся на пляже.
Наступает долгая пауза, пока все переваривают услышанное, а потом нас накрывает волна смеха.
— Я тут тоже думал, — говорит Дрю.
— Ты думал? — переспрашиваю я.
— Да.
— И?
— И у меня родилась грандиозная идея для колонки.
Мою жизнь ведущей колонки отравляет то, что люди стремятся сделать две вещи. Первое — они рассказывают мне неприглядные подробности своей сексуальной жизни, желая услышать мой комментарий. Обычно мне нечего им сказать. Я не знаю, какая еда наилучшая для сексуальной активности. Не знаю марок наручников. Я не видела ни одной серии «Дебби покоряет Даллас» и никогда не занималась этим в Далласе в позе, которая называется «верхом на лошади». Понятия не имею, что означают слова: «У меня отношения с частичными эмоциональными обязательствами». Если бы я знала, то была бы замужем и счастлива.
Второе, что делают многие люди, — предлагают мне темы для колонки, по большей части тошнотворные. Я собираюсь с духом, чтобы от Дрю услышать слова мудрости.
— И что у тебя за идея?
— Хлоя, ты помнишь, как мы познакомились?
— Ну, конечно, — отвечаю я.
— И как вы познакомились? — любопытствует Хорхе.
— Ну, — произносит Дрю, поворачиваясь ко мне, — однажды мы оба засиделись допоздна, готовясь к тесту по математике.
— Да, — добавляю я, — на первом курсе. Я тогда провалилась.
— Я тоже, — кивает Дрю.
— Нет, неправда! — восклицаю я. — У тебя же основной предмет физика.
— Ну, я был сражен твоей красотой. Ты произвела на меня такое впечатление, что я уже ничего не соображал.
— Да заткнись ты, — говорю я, краснея. Чтобы завоевать мое сердце, парню достаточно сказать, что я красивая или забавная.
— И мы разговаривали об отношениях в школе.
— Правильно, и ты сказал мне… — Я начинаю смеяться.
— Что все, чего я хочу в жизни, — это чтобы девушка стояла перед мной на коленях и работала ртом.
Присутствующие слушают нас с нескрываемым удовольствием.
— Мне это показалось отвратительным, — напоминаю я.
— Мне тоже, — вставляет Бонни.
— Ну, с тех пор многое изменилось, но мне кажется, что по-прежнему безопасным будет сказать, что…
— Что ты по-прежнему хочешь, чтобы девушка стояла перед тобой на коленях, — с дьявольской усмешкой заканчивает Роб.
— Ладно, ладно, хватит, — быстро перебивает Бонни.
— Бонни, — говорю я, — это покер. Игра без правил.
— Мне показалось, здесь не болеют за участников. Это ведь — правило?
— Тут она права, — кивая, произносит Эрик.
Я прищуриваюсь, не обращая на них внимания.
— Так в чем суть твоей истории? — спрашиваю я Дрю.
— Мне кажется, тебе следует посвятить одну из колонок минету.
Я улыбаюсь, притворяясь, что подобная перспектива не пугает меня до смерти. Я могу сколько угодно говорить о минете, но смогу ли я об этом написать? У меня закрадывается подозрение, что публичное обсуждение вопроса о минете вызовет кое у кого реакцию, справиться с которой я буду не в силах. А именно — у моих родителей, знающих теперь, чем я занимаюсь.
— Что ж, можно, — лгу я.
— Да, ты просто должна, — говорит Активист Адам, внезапно возвращаясь с Планеты Фильмов Обратного Просмотра.
— Это было бы круто, — кивает Эрик.
«Сам ты крутой», — хочу сказать я.
Остальные ребята кивают. Даже Кристал смотрит на меня с надеждой.
