вынести данный вопрос на заседание Верховного Совета СССР и только после принятия отставки премьера союзным парламентом мог издать указ об освобождении B.C. Павлова от занимаемой должности. Поэтому сделанное союзным президентом на этот счёт распоряжение являлось противозаконным.
Но никто (даже самая прогрессивная печать у нас и на Западе) не стал обращать внимания и на это. Чем не пожертвуешь во имя демократии.
25 августа, задним числом и без соответствующего постановления Совета Федерации, Верховный Совет СССР одобрил отставку уже отставленного B.C. Павлова, мотивируя это тем, что Прокуратурой СССР против него было возбуждено «уголовное дело за участие в антиконституционном заговоре» [3576]. Однако эта мотивировка не имела под собой никаких оснований, во - первых, потому, что подобное дело было возбуждено только 28 августа, а во - вторых, не Генеральной прокуратурой СССР, как того требовал закон, а Генеральной прокуратурой РСФСР.
И на эти формальные мелочи никто не стал обращать внимания. Ведь речь шла о защите демократии.
В.И. Болдина заменил Г.И. Ревенко, Д.Т. Язова - М.А. Моисеев, В.А. Крючкова - Л.В. Шебаршин, А.А. Бессметных [3577] - Борис Панкин [3578].
На этом можно было бы поставить точку, если бы М.С. Горбачёвым не был подписан ещё один указ - о назначении В.П. Трушина министром внутренних дел [3579]. Однако указ об отставке Б.К. Пуго подписан не был. Этот на первый взгляд странный факт объясняется очень просто - вечером 22 - го Борис Карлович был найден мёртвым у себя в квартире [3580].
Накануне он сказал своему сыну: «Вадим, это большая игра! Умный у тебя отец, а этого не понял! Всё это большая игра, и мы в ней проиграли». И бросил реплику о М.С. Горбачёве: «Он нас всех предал, жалко - так здорово купил и так дёшево продал! Всех!» [3581].
Вокруг смерти Б.К. Пуго до сих пор идут споры. Сразу же, ещё до завершения следствия, получила распространение версия, согласно которой он покончил жизнь сам [3582] . Её разделяет и его сын [3583]. Однако в этой истории много неясного. Возникают по крайней мере два вопроса: если, как установило следствие, Б.К. Пуго сначала убил жену, а затем покончил с собой, как он смог произвести в себя два выстрела и почему его жена была обнаружена в сознании?
Гибель Б.К. Пуго и его жены положила начало целой серии странных смертей.
Вечером 24 - го в своём кремлёвском кабинете был обнаружен мёртвым маршал С.Ф. Ахромеев [3584]. Касаясь этого факта, В. Варенников заявил: «Я прекрасно знал и Бориса Карловича, и Сергея Фёдоровича. Отлично знал их характер, знал их преданность делу, своему народу, знал их душевный настрой, мне трудно предположить, чтобы они покончили с собой. Проведённое же следствие заключило, что это самоубийство. У меня на этот счёт выводы другие, я думаю, что здесь не обошлось без участия кого - то со стороны» [3585].
Самое удивительное в этой смерти то, что покончивший самоубийством С.Ф. Ахромеев был обнаружен в полу сидячем положении (!) в петле из шпагата (!), прикреплённой к ручке окна скотчем (!) [3586].
Утром 26 августа погиб управляющий делами ЦК КПСС Н.Е. Кручина. Следствие пришло к заключению, что он выбросился с балкона своей квартиры на пятом этаже [3587]. 6 октября «выбросился» из окна своей квартиры на восьмом этаже Г.С. Павлов (1910–1991), бывший управляющий делами ЦК КПСС с 1963 по 1983 г. [3588]. 17 октября тоже «выбросился» из окна своей квартиры на 12 этаже заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС американист Д.А. Лисоволик [3589].
Тем временем Б.Н. Ельцин был занят вопросом о кадровых переменах, причём не в руководстве РСФСР, а в составе советского правительства.
Как утверждает Ю.В. Скоков, 22 августа Б.Н. Ельцин пригласил к себе П.С. Грачёва, «поблагодарил за помощь и предложил ему занять пост министра обороны СССР». Павел Сергеевич поблагодарил президента России за такое предложение, но заявил, что «к такой должности он не готов». Тогда было решено, что «министром обороны СССР будет Шапошников, а Грачёв - его первым заместителем» [3590].
А пока президент России ещё только начинал решать кадровые вопросы союзного значения, ему сообщили, что М.С. Горбачёв уже произвёл первые кадровые перемены, в том числе в руководстве Министерства обороны СССР. «Ельцина, - отмечает А.В. Коржаков, - естественно, такая шустрая самостоятельность возмутила» [3591].
Несмотря на позднее время, он в ночь с 22 на 23 августа позвонил М.С. Горбачёву и потребовал отказаться от сделанных им назначений. Михаил Сергеевич, как это он умел делать, развёл руками и заявил: уже поздно, указы подписаны и сданы в печать. На его ближайшее окружение подобная аргументация действовала с убийственной силой. На Бориса Николаевича она не произвела впечатления. Прежде чем положить трубку, он сказал: «Утром буду у Вас» [3592].
Утром 23 - го Б.Н. Ельцин пришёл к М.С. Горбачёву, и все назначения были отменены [3593]. По некоторым данным, встреча продолжалась два часа [3594]. М. Моисеева заменил Е.И. Шапошников, Л.П. Шебаршина - В.В. Бакатин, В.П. Трушина - В.П. Баранников. Первыми заместителями министра обороны СССР стали П.С. Грачёв и В.Н. Лобов, который одновременно возглавил Генеральный штаб [3595].
Касаясь этих кадровых перемен, А.С. Черняев пишет: «Потом М.С. согласовывал с ним (Ельциным - А.О.) все последующие назначения» [3596]. Это означает, что после возвращения из Фороса М.С. Горбачёв как союзный президент превратился в декоративную фигуру.
А.В. Коржаков характеризует сложившееся после «путча» положение как двоевластие [3597], которое завершилось через четыре месяца передачей Б.Н. Ельцину «ядерного чемоданчика» [3598]. Мне думается, правильнее говорить, что после августовских событий 1991 г. реальная президентская власть в СССР перешла к Б.Н. Ельцину.
23 августа Михаил Сергеевич не только сдал всех только что назначенных им министров, но и пошёл ещё дальше.
«На другой день я был в здании ЦК, - вспоминает Ю. Прокофьев, имея в виду 23 августа. - Принесли клочок бумаги синего цвета, корявым почерком Бурбулиса написано: «Президенту СССР. В связи с тем, что в ЦК готовится уничтожение документов, считаю необходимым эвакуировать аппарат и взять под охрану здание». И на уголке: «Согласен. Горбачёв». К тому моменту в здании оставались технические работники - руководители ушли по подземному переходу» [3599].
Вспоминая тот день, А.С. Черняев пишет: «Я сидел и работал. Вдруг ворвалось выключенное обычно радио: монотонно и угрожающе повторялось, что даётся один час для сбора только личных вещей, после чего все оставшиеся в здании будут задержаны» [3600]. К.Н. Брутенц, который уточняет, что это распоряжение прозвучало «примерно в полдень», приводит его почти дословно: «По распоряжению мэра города Гавриила Харитоновича Попова, все лица, работающие и находящиеся в здании ЦК, должны его покинуть в течение 40 минут. С собой разрешается взять только личные вещи. Распоряжение мэра Москвы Попова согласовано с Горбачёвым» [3601].
К.Н. Брутенц вспоминает, что он вышел вместе со всеми в положенное время [3602], а А.С. Черняев через два часа. Но его не выпустили к толпе, а провели через спецметро, о существовании которого он до этого даже не догадывался [3603].
В тот же день прямо в президиуме на заседании Верховного Совета РСФСР перед телекамерами Б.Н. Ельцин подписал указ №79, который гласил: «До окончания разрешения в судебном порядке вопроса о неконституционности действий Компартии РСФСР приостановить деятельность органов и организаций
