другой стороны. Но подавляющее большинство историков встретило «письмо Еремина» скептически, и его подлинность вызвала большие сомнения. С тех пор за рубежом появилось много книг и статей о Сталине, но версия о его связях с царской охранкой не получила распространения{32} .
Одно из немногих исключений в этом отношении представляет лишь книга бывшего американского разведчика, дипломата и журналиста Эдварда Смита «Молодой Сталин»{33} . Э. Смит вынужден был признать сомнительность «письма Еремина», но без всяких доказательств предложил новую версию, согласно которой И. В. Сталин стал секретным сотрудником не в 1906 г., а после исключения из семинарии, в 1899 г.{34}.
Отказавшись от использования «письма Еремина», Э. Смит выдвинул некоторые новые «аргументы» в пользу версии о связях И. В. Сталина с охранкой. Так, обратив внимание на то, что в 1906 г. в протоколах IV (Стокгольмского) съезда РСДРП И. В. Сталин фигурирует под фамилией Иванович, а в стокгольмской гостинице он проживал под фамилией Виссарионович, Э. Смит сделал вывод о том, что в Стокгольме И. В. Сталин жил по паспорту, выданному ему не партией, а Департаментом полиции. Смехотворность этого «открытия», сделанного бывшим разведчиком, поражает. Иванович — это партийный псевдоним, а Виссарионович — фамилия для легального проживания. Но даже если бы было установлено, что И. В. Сталин имел два паспорта на обе названные выше фамилии, полицейское происхождение одного из них требовало бы доказательств, которые в книге Э. Смита отсутствуют{35} .
Столь же «убедительно» и другое его «научное открытие». Исходя из того, что в 1909 г. из сольвычегодской ссылки И. Джугашвили бежал в июне, а паспорт, с которым его задержали в 1910 г., был выдан в мае 1909 г., Э. Смит тоже сделал вывод о полицейском происхождении этого документа. Между тем, если И. В. Сталин использовал чужой паспорт, он мог быть выдан в любое время. Любую дату можно было поставить в паспорте и в том случае, если он являлся фальшивым{36} .
Подобный же характер имеют и другие аргументы, использованные Э. Э. Смитом.
С тех пор об И. В. Сталине за границей написано много книг. Однако никаких доказательств в пользу версии о его связях с царской охранкой зарубежным историкам привести не удалось. И все попытки возрождения этой версии связаны лишь с повторением тех «открытий», которые были сделаны Исааком Левиным и Эдвардом Смитом.
Наша современная сталиниана
Сразу же, как только «письмо Еремина» появилось в печати, Комитетом Государственной Безопасности при Совете Министров СССР была проведена его экспертиза, которая поставила под сомнение его подлинность (см. письмо председателя КГБ при СМ СССР Ивана Александровича Серова на имя секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева от 4 июня 1956 г. (фото 34)){1} .
Но прошло пять лет, и именно тогда, когда страсти вокруг этого «документа» за границей стали утихать, его «оригинал» (еще один!) был «обнаружен» в СССР. «Открытие» сделал ныне покойный историк Георгий Анастасович Арутюнов. По его словам, этот «документ» он обнаружил в 1961 г. в Центральном государственном архиве Октябрьской революции{2}.
После того как об этом «открытии» в годы перестройки со страниц печати поведал его коллега, профессор Московского государственного института международных отношений Федор Дмитриевич Волков, 20 января 1995 г. я имел встречу с Г. А. Арутюновым. В беседе со мной он подтвердил изложенные Ф. Д. Волковым факты, а также заявил, что о сделанном «открытии» он сразу же поставил в известность ЦК КПСС, и тогда же, в начале 1960-х гг., был приглашен туда на совещание, специально посвященное вопросу о «письме Еремина».
Во время нашей встречи Г. А. Арутюнов не только не смог разыскать снятую им копию этого «документа», не только не дал ответа на вопрос о том, в каком виде (рукопись, машинопись, фото, ксерокс) она существовала у него, но и не сумел объяснить, где (в общем читальном зале, в архивохранилище или в спецхране ГАРФ) было сделано его «открытие»{3}.
Не исключено, что в начале 60-х гг. возможность использования «письма Еремина» в борьбе против культа личности И. В. Сталина действительно рассматривалась, а тем человеком, которому предполагалось доверить вынесение этой версии на страницы советской печати, был А. И. Солженицын. Основанием для такого предположения является то, что версия о связи И. В. Сталина с царской охранкой нашла отражение в романе А. И. Солженицына «В круге первом»{4}, вопрос о публикации которого на страницах журнала «Новый мир» решался летом 1964 г.{5} .
Однако осенью этого года Н. С. Хрущев был отправлен в отставку. После прихода к власти Л. И. Брежнева антисталинская кампания пошла на спад, а затем вообще прекратилась.
Правда, пришедший в 1967 г. к руководству КГБ СССР Ю. В. Андропов одобрил работу Р. А. Медведева над книгой о сталинизме, начатой им еще в 1962 г. Работа продолжалась до 1971 г., после чего рукопись книги была переправлена за границу и там опубликована в 1971–1972 гг.{6} Примерно тогда же в Москве была написана книга А. В. Антонова- Овсеенко «Портрет тирана», в 1980 г. она тоже увидела свет за границей{7} .
В самом Советском Союзе публикации об И. В. Сталине снова появились только с началом перестройки, когда поднялась новая волна антисталинской кампании{8} . Особую остроту ей на этот раз придала реанимация версии о связях И. В. Сталина с царской охранкой. Главную роль в данном случае сыграло уже упоминавшееся «открытие» Г. А. Арутюнова. Если верить ему, о нем он последовательно информировал Л. И. Брежнева, Ю. В. Андропова, К. У. Черненко и М. С. Горбачева{9}.
Попытка проверить это свидетельство привела к тому, что в бывшем Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма (ЦПА ИМЛ) при ЦК КПСС удалось обнаружить письмо Г. А. Арутюнова, адресованное им в ЦК КПСС. Письмо написано на обычном листе писчей бумаги (формат А4) синими чернилами:
«ЦК КПСС. Считаю своим партийным долгом передать Вам некоторые документы о Сталине. Член КПСС с 1932 г., участник Отечественной войны, ветеран труда, доктор исторических наук, профессор Арутюнов Георгий Анастасович». Далее были указаны его адрес и домашний телефон{10}.
Автор письма хорошо знал, что такое ЦК КПСС, поэтому вряд ли направил бы туда письмо, не отпечатанное на машинке. Обычно адрес организации, в которую направляется письмо, пишется с правой стороны. Это хорошо было известно Г. А. Арутюнову. В данном случае адрес написан слева с красной строки. Складывается впечатление, что автор писал письмо под диктовку. Оно не датировано. Но на нем имеется штамп, по всей видимости, Общего отдела ЦК КПСС: «Прием почты. 1 июля 1986 г.».
Это значит, что идеологическая операция под названием «Сталин — агент охранки» была начата ЦК КПСС и КГБ СССР сразу же после XXVI съезда КПСС, когда Общий отдел возглавлял Анатолий Иванович Лукьянов{11}.
4 февраля 1987 г., через несколько дней после знаменитого Пленума ЦК КПСС, состоявшегося 27–28 января того же года, письмо Г. А. Арутюнова и присланные им документы из ЦК КПСС (на 16 листах) были направлены заместителем заведующего Общим отделом ЦК КПСС И. Кириченко «согласно договоренности» директору ИМЛ при ЦК КПСС Г. Л. Смирнову{12}.
К сопроводительному письму И. Кириченко приколоты две записочки: одна была адресована Г. Л. Смирновым в Центральный партийный архив ИМЛ: «Тов. Антонюку Д. И. Возможно ли что-нибудь ответить автору? Смирнов. 10 февраля 1987», вторая (без даты) исходила от Д. И. Антонюка: «Срочно. Тов. Амиантову Ю. Н. Прошу поговорить. Ответ автору письма. Антонюк»{13}
