достаточно близок. Одним из поворотных моментов в жизни Марины стало отношение к ней Никиты Высоцкого. Когда после выхода в России книги «Владимир. Или прерванный полет», он выступил — мол, будем в суд подавать! Кто ж спорит, конечно, Влади очень субъективна в своей книге в оценках всех и вся! А разве она могла быть другой со своими личными ошибками, алкоголизмом, мужьями? В конце концов, такая женщина имеет на это полное право. А потом нужно учитывать, что там есть элементы художественного образа.
Столько всего наслоилось. Да, Марина тоже лишь часть жизни великого человека по фамилии Высоцкий. Большая… Но часть. Признаюсь, за всю свою жизнь лично я не встречал женщин более цельных. Посмотрите, как благородно она повела себя после Володиной смерти. В Марине есть все — и величие, и бабская русская натура, замешанная на кухонной скандальности.
— Между Высоцким и Мариной жила не только любовь. Там было нечто большее — родство душ и тел. Конечно, когда после Володиной кончины Влади узнала о Ксюхе. это был для нее страшный удар. Но смаковать не хочется. Гораздо важнее понять, на какой почве сформировался талант такого уникального человека, как Высоцкий. Он же не сам по себе возник. Ведь у Володи были, между прочим, не самые хорошие гены. Мама с папой дали ему, к сожалению, только жизнь в момент его рождения. И все. О какой- то духовности речи даже не идет. Они сами были обкрадены, ущемлены. Так же, как все люди их поколения. Нина Максимовна, кстати, сослужила Володиной памяти не очень-то и хорошую службу. Она так мечтала сделать из него «пионера», чуть ли не Павлика Морозова! То есть, «правильного» человека. А Володя таким никогда не был.
— В молодые свои годы он ведь не был для баб Высоцким. Он для них был просто мужчиной. Хотя та же Татьяна Иваненко уверенно считает, что стала чуть ли не его спасительницей от алкогольной зависимости. Без нее, мол, Володя бы спился.
Что говорить об Иваненко? Она одна из его сотен девочек. Такой, извините за прямоту, сучкой была. Очень уж хотелось им управлять. Все, не больше. В тот момент, когда Высоцкий был никто и ничто, в совершеннейшем внутреннем раздрызге, она встала рядом, поддержала. Он тогда жутко пил, страшно замыкался в своем маленьком духовном пространстве. Какого-то серьезного духовного влияния на Высоцкого, как на художника, Иваненко, конечно же, не оказала. Абсолютно! Говорят, девочка ее Настя на него похожа. У нас с Володей был всего лишь один-единственный разговор на эту тему. «Как ты думаешь, — сказал Высоцкий, — если бы я чувствовал, что это мой ребенок, неужели не стал помогать?» Вот так категорически не соглашался с тем, что девочка родилась от него. Я ведь знаю, как он вообще к детям относился. Потому что общения со своими был практически лишен. Уверен, если бы хоть на каплю Володя не имел сомнения, что дочь Иваненко от него, неужели он не стал бы ей помогать? Высоцкий, как обычный нормальный мужик, был очень свободолюбивым, независимым. Не терпел помыканий, давления со стороны. И женщин в первую очередь. В последние годы его жизни Ксюха Афанасьева имела, конечно, на него влияние. Но при этом у Володи рядом теплились еще как минимум пяток баб. Афанасьева ведь совсем девочкой была. Ему секс с ней очень нравился. Володя принимал активное участие в обсуждении ее работ, эскизов. А Марина к тому времени становилась для него слишком довлеющей. Во всех планах. И в сексуальном не в последнюю очередь.
— Мы познакомились, сблизились с Высоцким, когда он уже был гением. И он знал об этом, чувствовал. Может быть, он меня и приблизил к себе в последние свои годы, потому что осознавал, что я это тоже прекрасно понимаю. Но он никогда не был для меня Володькой.
Я находился рядом с Владимиром Семеновичем в последние семь лет его жизни. Он был уже сформировавшейся личностью. И практически достиг всего, чего хотел. Если гипотетически предположить, что ему дано было бы пожить еще, то, думаю, он бы уже начал складывать свои духовные достижения в систему. Помню, к своему сорокалетию Высоцкий получил серьезную книгу стихов, собранных за разное время. Уже тогда было видно, чего стоит этот человек, его значимость для общества.
Меня больше интересовала и до сего дня интересует та атмосфера вокруг великого человека, которая повлияла на развитие его творчества. Все так называемые биографические данные можно найти в стихах — от рождения до смерти. Те, кто был при жизни рядом с ним, — пигмеи! Он соединил, объединил вокруг себя совершенно разных людей. После его смерти все разбежались по углам, в разные стороны. Потому что ничего духовного в нас по сравнению с ним, не было, нет и вряд ли уже будет. Все, что я ни скажу о Высоцком, будет лишь моим никчемным субъективным мнением…
Я честно старался сохранить авторский стиль интервьюируемого. Но ко времени нашего разговора с Валерием Павловичем я не знал многих вещей, связывающих Янк-ловского с Высоцким. Не знал, например, что устами первого озвучено, будто еще при жизни родителей Высоцкого, Марина Влади написала собственное юридически оформленное завещание, в котором выразила желание ПОХОРОНИТЬ ЕЕ РЯДОМ С МУЖЕМ! Не думаю, что об этом знают многие. Правда, Янклович так и не уточнил, сохранился ли этот документ в реальности?
Вот уж действительно ДУШЕПРИКАЗЧИК!
Слышал я диковинную историю, будто после создания в Москве музея Высоцкого туда пришла Татьяна Иваненко. И принесла с собой кучу материалов о Владимире Семеновиче — фотографии, письма, какие-то его личные вещи. Пришла не просто так, а с желанием рассказать о неизвестной стороне жизни своего любимого человека.
Так вот, нашелся один «умный» сотрудник, который якобы заявил Татьяне Васильевне, что музей в таких воспоминаниях и материалах не нуждается. Странно все это… Хочется верить, что таких работничков сегодня в музее нет.
Некоторые исследователи жизни и творчества Владимира Высоцкого почему-то с уверенностью утверждают, мол, его «житейский, банальный», даже «какой-то приземленный, бытовой» союз с Татьяной Иваненко якобы не принес поэту никаких «творческих дивидендов». Они даже допускают мысль, что дочь Иваненко Настя родилась от Высоцкого. Но при этом пресно, скучно и отстраненно твердят: «Ну и что?»
В «приземленный» союз между такими яркими творческими личностями верить, честно говоря, не хочется. В обожженных любовью сердцах обязательно должна быть вдохновенная страсть, помноженная на тягучую боль ревности, разочарований, горечь утрат. Даже такой художник, как Владимир Высоцкий, конечно, «грелся» не только у костров, зажженных интересом, участием, любовью его прославленных муз. Вдохновение творца не может длиться бесконечно, вечно. Оно нуждаются в отдыхе. И довольно часто. Поэты — живые люди. Они тоже спят по ночам и в разное другое время суток, любят поесть быстро и вкусно. Иногда, а порой, даже часто, вваливаются в дом пьяными. А то и вовсе не приходят ночевать. И их грязное белье, извините, кто-то должен стирать. Музы же не всегда оказываются приспособленными к столь сильным внешним раздражителям, воздействиям. Им подавай «высокую поэзию», романтику отношений, соперничество мужчин за обладание ею.
История, жизнь показывают, что муза для поэта всего лишь живая женщина. Со своими пороками, недостатками, индивидуальными мечтами и банальными желаниями. Которая, прежде всего, хочет, может и должна любить. И — любит! А, значит, совершает обычное женское дело — оберегает любимого мужчину от всех и вся, борется с соперницами за единственно верное право — обладать им, единственным. Наконец, рожает детей от того, от кого хочет. То есть, становится в его глазах настоящей, желанной женщиной!
Существуют реальные факты, говорящие о духовной связи этих двух красивых молодых людей.
