собой разумеющийся, но Никита коротко бросил:
— Понятно. Сегодня был особый день, так что завтра можешь даже немного опоздать. Но лучше не надо — заработаешь больше бонусов.
— Ага… — кивнул Саня. — А сам ты куда?
— У меня сегодня еще дела, — Никита бодро улыбнулся.
В этом городе было столько клубов, что и со счета сбиться недолго. «Ливерпуль» был, пожалуй, самым странным из них. И даже больше — самым странным из всех клубов, когда-либо виденных Максимом.
Он находился в старом полузаброшенном доме на окраине, среди гаражей и непонятных бараков, рядом с какой-то фабрикой, и состоял из одной большой комнаты, обитой изнутри войлоком. Ни сцены, ни сидений для зрителей. Пустое помещение, только в одном его конце стоят несколько колонок и на обычном деревянном столе — микшерный пульт. Больше похоже на репетиционную базу, но Элла рассказывала, что «Ливерпуль» — это именно что клуб, что здесь регулярно проводятся концерты. Поразительно!
На двери клуба висело несколько приклеенных скотчем газетных вырезок о смерти Майкла Джексона.
Внутри шла репетиция, но музыкантов было всего трое: девушка-вокалистка красиво пела в микрофон, субтильный гитарист в черной рубашке с коротким рукавом подыгрывал ей, сидя на табуретке, а барабанщик, невысокий юноша с непропорционально большой головой, изображал метроном, меланхолично отстукивая ритм одной палочкой по ободу барабана.
Увидев Эллу и Максима, они тотчас же прекратили играть. Вокалистка была одета в потрепанные джинсы и мешковатую футболку, вдобавок растрепана, — потому и выглядела не «звездой», как на вчерашнем концерте, а обычной девчонкой.
— Это Геля, — промолвила Элла, кивнув на вокалистку. — А это Мартин и Башка.
— Эллочка, привет! — Геля громко поцеловала ее в губы, коротко, но как-то совсем не по-дружески. То же самое сделал Мартин, встав с табурета и отложив гитару, а барабанщик Башка просто махнул палочкой — даже не стал из-за установки вылезать.
— Это Макс.
— Со вчерашнего дня фанат вашей группы, — добавил Максим. — А чего вас так мало?
— Остальные в запое, — женственным, немного манерным голосом сообщил гитарист, усевшись обратно на табурет. Геля устроилась на его коленях, а Мартин похотливо обнял ее за живот. Башка, воспользовавшись паузой, открыл банку пива.
— У Тяпы есть такая добрая традиция — после каждого концерта уходить в запой. На то он и Тяпа. А в этот раз он и Ромыча с собой прихватил. Так что сегодня репаем без них, — сказал Мартин.
— И какой смысл?
Если бы не девушка, сидящая на коленях у гитариста, Максим мог бы поклясться, что разговаривает с самым настоящим геем, таким слащавым голоском разговаривал Мартин.
— А почему нет, если за месяц вперед уплачено? — хмыкнул гитарист, откинув сползшую на глаза длинную черную челку, на фоне которой его тщательно выбритое лицо казалось особенно бледным. — А ему сегодня вообще ночевать негде, его пьяный папаша из дома выгнал, — он кивнул на ударника. Тот лениво поскреб затылок барабанной палочкой и кивнул.
— Лично я просто хочу выспаться, — сказала Геля. — Я вот с ним живу, — объяснила она для Максима, царапнув Мартина длинным черным ногтем по щеке, — и у нас дома постоянно тусует какой-то левый народ. А здесь хорошо, спокойно.
— Пива кто хочет — берите, — Башка мотнул головой куда-то вправо и вниз, Максим проследил за его взглядом и увидел на полу возле ударной установки картонную коробку.
— Дорогой Мартин Алексеевич! Вам не угодно? — с деланной вежливостью, совершенно не сочетавшейся с его грубоватым голосом, спросил ударник.
— Если можно, — улыбнулся гитарист, которому явно не хотелось лишний раз вставать со стула.
Башка вынул еще баночку и бросил Мартину. Другую взяла Элла. Максим тоже заглянул в коробку, надеясь найти там энергетик или хотя бы какую-нибудь колу. Нашлась только минералка без газа. Ну, хоть что-то.
Гости уселись прямо на пол. Максим достал КПК, включил диктофон. Сказал:
— Несколько вопросов можно?
Все, включая Эллу, посмотрели на него с удивлением.
— Я журналист, — объяснил Максим, мысленно добавив: «Есть люди, которые в это верят». — Хочу про вас написать для одного интернет-ресурса.
— О, про нас уже много где писали, — оживилась Геля.
— А толку… — бросил Мартин. — Че хоть за сайт?
— А куда первее возьмут, там и будет. Я пишу сразу на несколько сайтов, — соврал Максим. — Как только модератор одобрит, сразу скину ссылочку.
— Ну, давай попробуем, — одобрил гитарист.
Геля закурила длинную дамскую сигарету. Максим задал первый вопрос:
— Как давно вы играете?
— Я — с одиннадцатого класса. То есть уже лет шесть, — сообщил Мартин.
«То есть ему больше двадцати одного», — мысленно прокомментировал Максим.
— Гелька — она вообще поет с детства, — продолжал гитарист. — Но в настоящей группе впервые. Башка — барабанщик от Бога. А остальные — Тяпа и Ромыч — так, пионеры. Играть только-только научились. Собрались мы чуть больше года назад, да и то, можно сказать, первые несколько месяцев не играли в группе, а играли в группу. Потом немного сыгрались…
Это было не очень интересно Максиму, и он перебил:
— И много у вас появилось фанатов за год?
Геля с Мартином засмеялись.
— Да каких фанатов… На наши концерты ходят одни и те же люди, человек двадцать из нашей тусовки, но это не фанаты — просто друзья, — объяснила вокалистка.
— В чем вы черпаете вдохновение?
— Вот в чем, — Башка, смеясь, показал пивную банку.
— Да. Никаких особых стимуляторов мы не употребляем, если ты об этом, — жеманно проговорил Мартин и засмеялся. Максима не покидало ощущение, что гитарист сейчас назовет его «дорогушей» или как-то в этом духе.
— Нам нравятся… — Геля перечислила названия каких-то групп, которые мало о чем говорили Максиму. — А еще фанк! — спохватившись, добавила она. — Когда по телеку сказали, что Майкл умер, у меня истерика была.
— Она в детстве мечтала выйти за него замуж, — глумливо добавил Мартин.
— Да, а что такого?! — обиженно воскликнула вокалистка. — Он был такой… трогательный, такой искренний. Как ребенок.
— Как вы относитесь к религии?
Геля сделала преувеличенно большие глаза, став похожей на персонажа японского мультика.
— Эээ… — сказала она.
— Мы не сатанисты, если ты это имел в виду, — добродушно ответил Мартин. — Вот я крещеный, а остальные — кто как.
— Лично я верю в Бога, но не верю в религию, — заявила Геля. — Не верю, что эти смешные бородатые дяди могут мне рассказать о Боге что-то такое, чего я не знаю. Вот православные геи — они прикольные.
— А вы бы хотели основать собственную религию?
— Можно, — лучезарно улыбнулся Мартин и деланно вздохнул: — Только лень.
«Если они и впрямь были бы связаны с сектой, то уже начали бы меня агитировать», — подумал Максим. Эх, ведь так и знал, что эти ребята тут ни при чем. Хотя, может быть, они знают хоть что-нибудь?
