между царским островом и Священным городом, но и до хлипких стен города лавочников и разнорабочих на восточном берегу Атыла. Ниже по течению – центральное здание дворца, украшенное высокими и узкими вертикальными полосами из великолепной материи, расшитой традиционным хазарским узором, а еще правее – здание гарема, с добавленными в верхней части фасада двумя горизонтальными полосами из кирпичей бирюзового цвета. Над крышей гарема сияли золотые купола, венчавшие покои царских жен. Таким образом, каждая жена, которая смогла произвести от царя потомство, получала помещение с бассейном в нижней части здания – на уровне реки, с роскошными личными покоями посередине и с драгоценным подобие кочевой юрты на открытой всем ветрам крыше гарема, с которой открывался потрясающий вид на оба города. На крышу, как среди куполов гарема, так и над царским дворцом, была навезена земля из скудной пустыни в центре Азии, откуда когда-то вышли хазары в поисках Земли обетованной и посажена трава и редкие кривенькие деревца пустошей. Над дворцом была площадка ипподрома. Весной и после нечастых в столице дождей крыша расцветала удивительными по яркости и красоте цветами. Но из Священного города, в котором работал Исаак, и с реки, видны были только узорные зубцы на верхушке фасада. На крышу поднимали на особых подъемных платформах прекрасных скакунов из царских конюшен, чтобы наследники ежедневно по многу часов могли тренироваться в выездке и готовиться к состязаниям, результаты которых позволяли занять место в рядах прославленной хазарской конницы – аль-казар, не раз останавливавших казавшихся всем остальным непобедимыми арабов, наводивших трепет на константинопольские войска козари или гусар, как их называли венгры и другие угорские племена Урала и Великой реки. Облачиться в прочные, но не мешавшие подвижности, доспехи хазарского кавалериста, под которые надевался кафтан из великолепной пурпурной материи, сапоги из лучшей сверкающей кожи и отправиться с передовым мобильным отрядом в смелый на грани сумасбродности рейд вглубь территории противника мечтал каждый амбициозный хазарский юноша.
Эти задиры, которые все время обучения школы при доме собраний северного округа родного города Саркел донимали стремившегося избегать открытых конфликтов Исаака, демонстративно не признавали авторитетов уважаемых, обличенных опытом седых старцев и тем самым выказывали презрение к кропотливо собранной системе управления Великой Державой, чьи владения размером превышали Константинопольские. Исааку больше нравилась организация арабских воинов, готовых за идею не моргнув глазом пойти до самого конца. Исаак вел разговоры с молодым генералом Синаем, руководившим хазарской кавалерией, прилагая все усилия к тому, чтобы убедить этого не лишенного смекалки в бою, но откровенно простоватого вояку, как имя так и неизвестное происхождение выдававшего в нем то-ли полу-венгра, то-ли еще какую-то сомнительную смесь (сам Исаак чрезвычайно гордился, что он «чистый хазарин» из прославленного еще в далеком прошлом клана) в том, что воинам необходимо прививать ощущение гордости за Великую страну и ее прекраснейшую столицу – тогда и только тогда они будут сражаться лучше, и держава, защищенная такими бойцами, сможет пройти через века, побороть даже непобедимые пески вечности. Синай вроде бы соглашался, но потом, за каждодневной суетой не совершал никаких действий. Исаак отправил в войска нескольких красноречивых мудрецов, чтобы провести занятия по укреплению духовной связи детской, в сущности, души воина и Идеи Государства. Но это не возымело никакого эффекта. Он собственноручно сочинил достаточно простую для кавалеристов историю, которая была поставлена на арене города в виде представления-мистерии. В ходе действия молодой богобоязненный, и самый отважный воин вступает в бой только с именем Господа на устах и молитвой. Ему способствует успех, и его любит самая красивая девушка благородного рода. Ранее она много времени проводила с молодыми кутилами из города лавочников, но постепенно богобоязненность и внимание к самым важным вопросам государства ее избранника приводит ее на путь молитвы и праведной жизни. На пути воина, который взял для себя примером царя Саула – он держит при себе изображение этого царя Израиля - препятствия создает глумливый и поверхностный поручик, который подвергает воина незаслуженным гонениям и издевается над его духовным выбором. Дав очередное незаслуженное наказание воину, поручик всегда повторяет ужасные слова – «срать я хотел на вашего Саула». Самого Исаака коробило от этой фразу, но он боялся, что услышав ее в смягченном виде, в кавалеристы не зачнут в себе достаточной силы гнева. В конце представления, когда Исаак сам вышел на сцену, завершая самый возвышенный и драматический момент, и начал речь о том, как важно всегда думать о Великой Хазарии и быть готовым принести саму жизнь на алтарь любви к Державной Родине, кто-то из молодых кавалеристов гаркнул из зала «Да срать я хотел на вашего Саула». Исаак пошатнулся, лицо его стало пунцовым от такого оскорбления, а по залу волнами пошел хохот. Ничего не видя перед собой от гнева, Исаак отяжелевшими ногами шел к выходу из зала. Его догнал Синай.
- Послушай, не принимай этого всерьез. Было хорошее представление, но ты переборщил с возвышенной темой.
- Это измена, измена. Послушай, кто-то подговорил того негодяя, он ведь подорвал устои… Если бы не эта фраза…
- Послушай ты меня. Эти парни уже рискуют жизнями без всяких внушений. Знаешь, насколько арабы нас превосходят численно? Вчера получил письмо от Ханукки, находящегося на пути в неведомые страны крайнего севера, я прочитаю, тут есть отрывок об этом: «у нас слишком мало не только солдат, но и вообще людей, чтобы внушениями превращать их в живое оружие и бросать их на врага, производя на него впечатление бессмысленности борьбы с нами. Мы доказываем эту бессмысленность смелостью и самостоятельностью сравнительно малых отрядов воинов, смекалке командиров, надежным снабжением действующих войск на огромных расстояниях, теплым приемом и щедрым вознаграждением за отвагу дома. Та часть из перечисленного, на которую мы можем повлиять, достигается благодаря тому, что наши караваны отправляются во все стороны Земли, чтобы привезти прекрасные ткани и богатства, позволяющие нашему в общем-то небольшому народу всякий раз восставать как птица феникс после очередного тяжелого конфликта, которые не редкость здесь, в Азии. Пустыни, из которых мы вышли, в засушливые годы переполнены оголтелыми фанатиками, верящими в то, что они есть самое чистое племя на грешной Земле, и готовыми лишиться жизни не столько ради своих убеждений, сколько потому, что жизнь свою они сами представляют бесконечной чередой страданий и унижений, из которых ищут хоть какого-то выхода. Переполненные желанием прославиться хотя бы после смерти среди своих соплеменников, которых только и принимают за людей, они подло, ночью нападают на своих противников, и потом их малодушные сородичи с удовольствием рассказывают легенды, что им удалось «завалить» чуть ли не дюжину не-людей в лихой схватке. Если кто-то хочет опять вернуться в пустыню, видеть наш народ жалким рассеянным племенем, тогда да, нам следует уделять меньше внимания торговле и больше – промыванию мозгов своим людям».
Исааку внезапно все стало ясно. Он понял, кто подговорил воина глумиться над его в высшей степени духовной постановкой на сцене. Проклятый лавочник! Ради своих барышей – а понятно, почему он говорил о том, о чем он говорил – он готов сделать Государство слабым. Ведь сильно оно только тем, что множество людей помышляют о его величии, создавая государственным людям поддержку для дела всестороннего укрепления Великой Родины. Своим умом кавалеристы, эти наивные и управляемые существа, до такого бы не дошли. Они бы оценили то, что пытался донести до их простоватых сердец Исаак. Он не только включил проклятого лавочника в воображаемый «список» своих недоброжелателей, который ранее состоял в основном из других служивших у везира писцов да одноклассников, издевавшихся над ним в Саркеле, но и «записал» его там под первым номером.
Дом на Кавказе
- А ты мне сразу понравился. Вы, хазары, всегда одеты в красивые одежды, из таких тонких тканей, каких у нас и не видывали.
- То есть тебе интересна внешность. Я-то думал, тебе понравились рассказы о дальних странах, что у нас интересы общие.
- Это тоже, да, но внешность на меня всегда производила впечатление.
- Посмотрим, тогда на тебя должны произвести впечатление воины рус, они поразительно красивы. Смотри, останешься с ними в тереме где-нибудь на берегу Северного моря.
