– Что случилось, пане поручик? Почему вы отступили? – подъехал Владислав к Зарембе, видя, что солдаты отходят в глубь леса.
– Их нужно выманить без боя. Успели проснуться, – зло ответил младшему Могельницкому Заремба.
– Но вы были уже в доме! – вскипел Владислав.
Оскорбленный этим восклицанием, Заремба не вытерпел:
– Я-то был в доме, подпоручик, но вас там, кажется, не было. Прошу вас заниматься своим взводом и не делать старшим по чину оскорбительных замечаний. Я знаю, что я делаю.
Владек в бешенстве повернул коня и отъехал.
– Закрывай окна скамьями! – командовал Раймонд.
В горнице забаррикадировались.
Раймонд вбежал в комнату, где помещались пленницы. Он увидел лишь бледную Людвигу и растерянную Франциску.
– Ради бога, что случилось? Где Стефания? – бросилась к нему перепуганная Людвига.
Раймонд быстро окинул комнату.
– Как где? Она должна быть здесь! – крикнул он.
– Вот оно что? Сбежала, гадюка! Проспали мы с тобой, Раймонд, и честь и славу! – с тоской сказал сзади него Птаха.
– Что ж вы будете делать? – Людвига схватила его за руку.
Птаха вырвал руку.
– Будем отбиваться до последнего… Ложитесь на пол, я с этого окна стрелять буду! – крикнул он. – Все равно живыми не сдадимся! Пропадать – так недаром!
Он с яростью двинул тяжелый диван к окну.
– А почему вы остались? – спросил Раймонд Людвигу.
– Я ничего не знала о ее побеге… – чуть слышно ответила она.
– Пане поручик, тут двоих поймали в конюшне, – доложил Зарембе капрал и указал пальцем на партизан.
Заремба выразительно махнул рукой.
В домике услыхали короткий залп. Леон и Птаха стояли у окна, за своим прикрытием, готовые выстрелить в любое мгновенье в каждого, кто попадет на мушку.
– Эй, там, в доме, не стрелять! Пан поручик хочет с вами говорить! крикнул чей-то зычный голос со двора.
В доме молчали…
– Слушайте, вы, которые там засели! Я, поручик Заремба, послан сюда полковником Могельницким… Слышите? – кричал со двора Заремба.
– Слышим, что ж из этого? – закричал в ответ Пшеничек.
– Предлагаю вам сдаться.
В домике молчали. Женщины сидели, как им приказали, на полу. Раймонд, вытянув вперед руку с маузером, следил за дверью.
– Повторяю. Я предлагаю вам сдаться. В случае, если захваченная вами графиня Могельницкая жива и невредима, – обещаю сохранить вам жизнь. Если не сдадитесь, то перестреляю всех до одного! Даю пять минут на размышление.
В домике молчали. Раймонд, Птаха и Пшеничек переглянулись. Людвига по их взгляду поняла, что они не сдадутся. На дворе ждали. Смерть ходила где-то близко вокруг дома, пытаясь найти щель, чтобы войти сюда…
– Эй, там, в доме, сдаетесь?
– Пошел к черту, гад! Будем биться до последнего! Да здравствует коммуна! – крикнул Андрий.
КНИГА ВТОРАЯ
Во дворе, по-видимому, совещались. Затем Заремба крикнул:
– Последний раз спрашиваю: сдаетесь? Дом окружен целым эскадроном. Никому не уйти живым. Сдавайтесь, пока я не раздумал. Черт с вами, обещаю отпустить на все четыре стороны, только сдавайтесь и выпустите графиню!
Теперь все в домике переглянулись.
– Кто им поверит? – глухо проговорил Птаха.
Тогда с пола поднялась Людвига.
– Разрешите мне поговорить с этим офицером, и я добьюсь вам свободы! Прошу вас поверить моему честному слову, что я вас не обману! Ведь сопротивление бесполезно. Они вас убьют. Я умоляю вас, пане Раевский! – еще более волнуясь, обратилась она к Раймонду.
Подавленный Раймонд даже не взглянул на нее.
– Пани графине можно верить. Она славная женщина, не в пример пани Стефании, – неожиданно поддержала Людвигу Франциска. – Она среди графов самая честная и добрая!
Птаха несколько мгновений пристально всматривался в Людвигу. Она ответила ему правдивым взглядом.
– Что же, пущай говорит. Увидим, куда она пойдет, – наконец согласился он.
Никто не возразил. Безвыходность положения была ясна всем.
– Говорите, – согласился Раймонд.
– Пане Заремба, это говорю я – Людвига Могельницкая!
– Вы живы, вельможная пани? Не тревожьтесь, мы сейчас вас вызволим! – кричал ей Заремба.
– Я жива и здорова. Вы обещаете, пане поручик, что отпустите всех здесь находящихся на волю? Тогда они сдадутся без боя…
– Отпущу. Пусть сдаются.
– Это слово дворянина и офицера? Я за вас поручилась своей честью. Вы меня не опозорите? Скажите прямо!
– Пусть сдаются, отпущу на все четыре стороны.
– Я верю вашей чести, пане Заремба, и буду просить находящихся здесь сдаваться.
Людвига обернулась к Раймонду.
– Я знаю Зарембу – это честный офицер. Он выполнит свое слово. Сложите оружие, и он отпустит вас на свободу, я верю в это! – умоляюще говорила она.
– Что ты скажешь, Сарра? – спросил Раймонд, нагибаясь к сидящей на полу девушке.
– Обманут они нас, Раймонд… Какой позор! Что мы наделали!..
– Нет, они не посмеют этого сделать. Я буду вас защищать, – уверяла ее Людвига.
После короткого совещания решено было сдаться. Первым на крыльцо вышел Птаха. Он сразу же наткнулся на труп хромого партизана. И ему впервые стало страшно.
Дом был окружен солдатами. Около крыльца стоял с револьвером в руке Заремба. Птаха взглянул ему в глаза и понял, что дальше этого двора не уйти. И ему стало жаль себя.
Последними вышли женщины, среди них Людвига. Парней сразу же стали обыскивать. Несколько солдат бросились в дом забирать оружие.
– Поздравляю вас, графиня, со счастливым исходом! – взял под козырек Заремба, щелкая шпорами.
– Добрый день, пане Заремба! – пожала ему руку Людвига.
– Уберите этих отсюда! – приказал он и повернулся к Людвиге. – Скажите, как эти негодяи с вами обращались?
– Очень хорошо. Вы их сейчас отпустите?
Заремба презрительно усмехнулся.
– Стоит ли говорить об этой швали! Слава богу, что вы живы! Пан полковник всю ночь не спал. Пойдемте, я вас проведу к саням. Пап Владислав тоже здесь. Мы с ним немножко поссорились, он там… – сказал Заремба и подал Людвиге руку.
