корпус“ и одновременно занимается главами из „Круга“» (54).
В Солотче А. И. Солженицына посетил В. Т. Шаламов (55). Александр Исаевич явно хотел сблизиться с писателем, однако его приезд привел к тому, что в отношениях между ними пробежала первая трещина, расширение которой со временем завершилось полным разрывом (56), в результате чего Александр Исаевич оказался не в ладу со своей «совестью».
Первоначально работа над «Раковым корпусом» шла успешно. «Повесть разрастается, — читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, — намечал 25 глав, но уже получается 32», «написал 10 глав» (57). Однако в начале октября работа остановилась. 3 октября Александр Исаевич вернулся в Рязань, а 12-го отправился на юг, побывал в Ростове-на-Дону, в Георгиевске и 24-го снова был дома (58). По возращении он несколько дней редактировал «Свечу» для «Современника» и «сплотку» из женских глав «Круга» для «Нового мира», после чего 29 октября поехал в Москву. (59).
«…Осенью 63-го года, — читаем мы в «Теленке», — я выбрал четыре главы из „Круга“ и предложил их „Новому миру“ для пробы, под видом „Отрывка“. Отказались. Потому что „отрывок“? Не только. Опять тюремная тема… Тем временем нужно было им печатать проспект — что пойдет в следующем году. Я предложил: повесть „Раковый корпус“, уже пишу. Так названье не подошло! — во-первых, символом пахнет; но даже и без символа — „само по себе страшно, не может пройти“. Со всей решительностью переименовывать все, приносимое в „Новый мир“, Твардовский сразу определил: „Больные и врачи“. Печатаем в проспекте. Манная каша, размазаная по тарелке… Я отказался» (60).
По свидетельству Натальи Алексеевны, все было несколько иначе. Когда Александр Исаевич передал А. Т. Твардовскому «сплотку» женских глав, последний сразу же предложил А. И. Солженицыну подписать с редакцией «Нового мира» договор на публикацию романа (61). Но Александр Исаевич отклонил сам это предложение, после чего с ним «заключили договор на повесть в десять листов», т. е. на «Раковый корпус» (62).
Разбирая в эти осенние дни 1963 г. поступающую на его имя корреспонденцию, Александр Исаевич обнаружил письмо, которое было подписано Натальей Мильевной Аничковой (63). «…Она, — пишет А. И. Солженицын, — бывшая зэчка, и дочь ее приемная, тоже зэчка, благодарят за „Ивана Денисовича“ и готовы помогать, чем могут. А для заманки, чтоб я верней отозвался, приправлено было, что Павел Дмитриевич Корин[18] — их сосед, могут познакомить». Через некоторое время Александр Исаевич познакомился как с самой Натальей Мильевной, так и с ее приемной дочерью Ниной Григорьевной Левитской, дочерью одного из ближайших сотрудников Н. И. Вавилова, биолога Григория Андреевича Левитского (64). Появились две верные помощницы, которых А. И. Солженицын по первым буквам их имен стал называть «Энэнами» и к содействию которых затем прибегал неоднократно.
К 1 ноября А. И. Солженицын вернулся из Москвы и опять сел за «Раковый корпус», но и на этот раз работа шла неровно, неоднократно он отвлекался на другие сюжеты. Так, в ноябре 1963 г. им были написаны небольшие рассказы «Как жаль», «Корова», «Правая кисть» (65). А затем, так и не сумев полностью сосредоточиться на повести, он снова отодвинул ее в сторону и в конце 1963 г. возвратился к роману «В круге первом». «У него, — вспоминала Н. А. Решетовская, — созрел план сделать подходящую для „Нового мира“ редакцию „Круга“ и предложить ее Трифоновичу прочитать ее у нас дома» (66).
Характеризуя позднее эту работу, Александр Исаевич писал: «…я предпринял такую операцию: я развалил… постройку… на кирпичи, на главы, полуглавы, иногда абзацы, — и
«Всю эту зиму (т. е. зиму 1963–1964 гг. — А.О.), — уверяет нас Александр Исаевич, — я кончал облегченный для редакции и для публики роман „В круге первом“» (Круг-87) (69). Для того, чтобы ускорить работу он привлек к ней Наталью Алексеевну, «и мы, — пишет она, — начинаем в четыре руки печатать роман» (70).
Во время этой работы семью Солженицыных посетили мелкие житейские радости: в середине ноября у них появился телефон (71). Ко дню рождения Александра Исаевича Валютное управление Министерства финансов сделало подарок — прислало разрешение на покупку машины, на «Волгу» денег не хватило, купили «Москвич», который Александр Исаевич и Наталья Алексеевна между собой стали называть «Денисом» (72). Перед Новым годом В. С. Лебедев прислал письмо с высокой оценкой рассказа «Для пользы дела» (73). Немногие, даже очень известные советские писатели могли похвастаться тем, что с Новым годом их поздравляли помощники Первого секретаря ЦК КПСС.
Под Новый год Александр Исаевич получил еще один подарок.
Летом Секция прозы Союза писателей РСФСР, на заседании которой председательствовал Л. З. Копелев, выдвинула кандидатуру А. И. Солженицына на соискание Ленинской премии (1). Предложенные разными творческими организациями кандидатуры были рассмотрены Отделом культуры ЦК КПСС, и 28 декабря 1963 г. «Известия» опубликовали официальный список кандидатов на соискание премии. К участию в конкурсе в области литературы было допущено 19 писателей, среди них значилась и фамилия А. И. Солженицына (2).
Обычно такой чести удостаивались лишь те писатели, которые были давно и хорошо известны читателям. Между тем с момента публикации первого литературного произведения А. И. Солженицына прошел всего лишь год, а список его опубликованных произведений включал в себя четыре наименования. И хотя все четыре произведения были неординарными, по принятым в советской литературе того времени традициям, до Ленинской премии ему было далеко.
Если же несмотря на это, его фамилия оказалась в списке 19 лучших писателей года, это означает, что кто-то очень влиятельный покровительствовал ему не только в руководстве Союза писателей СССР, но и внутри ЦК КПСС.
«Первые дни Нового (1964 — А.О.) года, — читаем мы в воспоминаниях Н. А. Решетовской, — муж провел в Рязани. Дальше предстоят поездки в Москву и Ленинград для работы в лучших библиотеках страны. Надо использовать открывшуюся возможность для сбора материала к его историческому роману» (3). И далее: «Десятого января муж уехал… В Москве заниматься Александру Исаевичу больше всего полюбилось в Фундаментальной библиотеке общественных наук и в Центральном военном архиве, который помещается в бывшем Лефортовском дворце» (4).
20 января, в воскресенье, А. И. Солженицын посетил А. Т. Твардовского, который в тот же день записал в своих «Рабочих тетрадях»: «Более трех часов вчера просидели с Солженицыным. Он на большом рабочем подъеме, даже сам говорит: работаю бешено. Выходит, что у него в работе три большие вещи: роман, начатый где-то еще до „Ив[ана] Денисовича“, „раковая“ повесть и „замысел отроческих лет“ — роман об „Октябрьской революции“ (до 29 г.)… Роман „В круге первом“ (первые дни (часы) после 70-летия Сталина) уже написан — около 35 л. Не дает до апреля, когда приглашает меня в Рязань… Для второго романа (о 20 -х годах) он сейчас в Москве и поедет в Л[енинград] для работы в библиотеках. В марте поедет в Ташкент для раковой повести» (5).
В Москве А. И. Солженицын находился до конца января. 29-го, вечером, принял участие во встрече редакции «Нового мира» с читателями, которая состоялась в Доме учителя (6). «Он, — пишет В. Н. Войнович о А. И. Солженицыне, — был привезен и отправлен обратно на машине Твардовского (сам Твардовский добирался на такси). Приехал, сразу получил слово, сказал что-то значительное о миссии учителя и уехал. Все понимали, что человек серьезный, его время не то, что наше, стоит дорого. А наше не стоит, в общем- то, ничего. Пока он был среди нас, мы все держались как младшие по званию. Почтительно и напряженно. А Твардовский — как деревенский отец, воспитавший далеко пошедшего сына. Когда же Солженицын отъехал, все, вздохнувши, расслабились» (7).
Через день, 31 января, Александр Исаевич уехал в Ленинград (8). К середине февраля Наталья Алексеевна ждала мужа домой, но 13-го получила телеграмму от Е. Д. Воронянской: «Умоляем разрешить задержаться [на] неделю». Разрешение, по всей видимости, дано не было, однако Александр Исаевич покинул Ленинград только 25-го (9).
Во время его пребывания в Ленинграде произошло событие, эхо которого разнеслось не только по всей
