стране, но и далеко за рубежом. 29 ноября 1963 г. на страницах газеты «Вечерний Ленинград» была опубликована статья «Окололитературный трутень», посвященная тогда еще малоизвестному поэту Иосифу Бродскому. Полностью поглощенный литературным творчеством, он формально нигде не работал. 13 декабря Ленинградское отделение Союза писателей РСФСР приняло неслыханное в истории литературы постановление о необходимости предания поэта суду. 13 февраля 1964 г. он был арестован и 18-го предстал перед судом (10).
Судили И. А. Бродского, конечно, не за тунеядство и даже не за антисоветскую пропаганду (его стихи не имели политической направленности), а за вызывающий образ жизни. И тут произошло то, чего до этого советская юстиция не знала. Началась открытая кампания в защиту поэта. Появилось обращение к руководству партии и правительства, под которым поставили свои подписи многие писатели и другие деятели культуры. Было предложено подписаться и А. И. Солженицыну. Однако он отказался сделать это (11). Понять отказ нетрудно — его фамилия фигурировала в списке кандидатов на Ленинскую премию. На одной чаше весов был хотя и безвинно пострадавший, но незнакомый ему поэт, на другой — Ленинская премия. Поставить свою фамилию под обращением в защиту И. А. Бродского означало самому вычеркнуть себя из списка кандидатов на правительственную награду.
Комитет по Ленинским премиям начал работать 4 февраля 1964 г. (12). Из 19 кандидатов в области литературы для дальнейшего рассмотрения было оставлено семь писателей, среди них фигурировал и Александр Исаевич (13).
25 февраля Н. А. Решетовская встретила своего мужа в Москве на Ленинградском вокзале, и у нее впервые появились сомнения в его супружеской верности (14). Отметив в Москве свой день рождения, Наталья Алексеевна уехала в Рязань, а Александр Исаевич задержался в столице (15). Вернувшись домой, он, наконец, взялся за «Круг», но вскоре снова отложил его в сторону (16).
17 марта он отправился в Ташкент, на этот раз в сопровождении жены. Поездка была связана с работой над «Раковым корпусом» и продолжалась до 2 апреля (17). Согласно схеме «Исторические даты», «Раковым корпусом» А. И. Солженицын занимался на протяжении марта-апреля и июля августа 1964 г. (18). Однако если двухнедельное путешествие в Ташкент можно рассматривать как работу над повестью, то после возвращения домой сесть за письменный стол Александру Исаевичу не удалось.
Прежде всего именно в те весенние дни семейный разлад достиг такой остроты, что возник даже вопрос о разводе, хотя до этого дела не дошло (19).
Вместе с тем борьба вокруг Ленинской премии вступила в свою завершающую стадию. Поэтому вернувшись в Рязань, но так и не сев ни за «Круг», ни за «Раковый корпус», А. И. Солженицын снова помчался в Москву.
12 апреля В. Я. Лакшин записал в дневнике: «Забегал на днях Солженицын. Говорит о премии: „Присудят — хорошо. Не присудят — тоже хорошо, но в другом смысле. Я и так, и так в выигрыше“» (20).
Что означали эти слова? По всей видимости, только то, что в первом случае А. И. Солженицын получал возможность занять особое положение в писательском мире и готов был сохранять лояльность по отношению к власти, а во втором случае собирался перейти в оппозицию и получить поддержку как у определенной части советской интеллигенции, так и за рубежом.
Борьба в Комитете по Ленинским премиям достигла такой остроты, что на одном из его заседаний первый секретарь ЦК ВЛКСМ С. П. Павлов заявил, будто бы А. И. Солженицын был осужден за уголовное преступление (21). А. Т. Твардовский немедленно запросил Определение Военной коллегии Верховного суда СССР о реабилитации писателя (22). Когда Определение огласили, С. П. Павлов принес свои извинения (23), но на исход голосования этот шаг влияния не оказал. 14 апреля, когда в списке претендентов остались только два человека: Олесь Гончар и А. И. Солженицын (24), Комитет по Ленинским прениям назвал лауреатом Олеся Гончара (25).
Эта неудача была не только личным поражением А. И. Солженицына, но и поражением тех, кто покровительствовал ему в руководстве партии. А поскольку на него смотрели как на фаворита Н. С. Хрущева, данный эпизод можно рассматривать как косвенное отражение той скрытой борьбы, которая шла в руководстве КПСС. Нередко она сводится к соперничеству за обладание властью. Однако в действительности речь шла о выборе политического курса страны.
К этому времени, пишет Ф. М. Бурлацкий, Н. С. Хрущев «сменил большинство первых секретарей республик и областей», было принято решение «разделить обкомы и горкомы партии на две части — промышленные и сельскохозяйственные», в чем некоторые усматривали первый шаг на пути «создания двух партий». В начале 1964 г. активизировалась работа по подготовке новой Конституции: предлагалось превратить Верховный Совет СССР в постоянно действующее учреждение, ввести альтернативные выборы, возродить суд присяжных, перейти к президентской республике с прямым всенародным избранием главы государства, ограничить роль партии и расширить роль государственных учреждений в управлении страной (26). В решающую стадию вступила подготовка экономической реформы, направленной на расширение хозрасчетных методов управления экономикой (27). Предполагались крупные изменения во внешней политике, в частности рассматривалась возможность объединения Германии (28).
Это свидетельствует, что в 1964 г. советская страна стояла в преддверии важных решений, от которых во многом зависела ее судьба. И если рассматривать провал А. И. Солженицына как поражение покровительствовавших ему сил, то это был один из симптомов приближавшегося падения Н. С. Хрущева.
Из дневника В. Я. Лакшина. 18 апреля 1964 г.: «Накануне заходил Солженицын,.. Он хотел везти с собой А.Т. в Рязань, читать там ему роман, но тот не сможет, пожалуй, ехать» (1). Действительно домой Александр Исаевич вернулся один (2), но 2 мая Александр Трифонович все-таки откликнулся на его приглашение и поехал в Рязань (3). Здесь, совмещая чтение романа с затянувшимся праздничным застольем (4), он провел четыре дня (5). Этот эпизод нашел в «Теленке» довольно яркое, но совершенно бестактное описание (6).
Александр Трифонович не только получил удовлетворение от чтения романа, но и загорелся желанием во чтобы то ни стало его напечатать. 18 мая В. Я. Лакшин записал: «Твардовский уже сговорился с В. С. Лебедевым» (7). А пока Александр Трифонович готовил почву для публикации романа, Александр Исаевич срочно правил его с учетом сделанных замечаний (8). Завершив правку 19 мая, он 21-го повез «Круг» в Москву (9). Через три недели, 11 июня, состоялось его обсуждение в редакции «Нового мира» (10). Представляя своей новое произведение членам редколлегии, Александр Исаевич заявил, «что, на его взгляд, роман оптимистический, грубо говоря, за Советскую власть» (11). И хотя «Круг-87» вызвал много замечаний (12), 20 июня с автором был заключен договор (13) и на его основе выплачен новый аванс (14).
На следующий день Александр Исаевич и Наталья Алексеевна вместе с приехавшим к ним Н. И. Зубовым отправились в очередное летнее путешествие (15). «…Из Москвы, — пишет Н. А. Решетовская, — мы выехали 21 июня по Ленинградскому шоссе… После Новгорода сворачиваем на Псков, Изборск, Печоры и оказываемся в Прибалтике» (16). По пути их встретила Е. Д. Воронянская, вместе с нею и Н. И. Зубовым они поселились в Эстонии на хуторе под городом Выру (17).
Отправляясь в это путешествие, А. И. Солженицын захватил с собою рукопись неопубликованной книги тогда еще мало кому известного биолога, работавшего в Обнинском институте медицинской радиологии, Жореса Александровича Медведева «Очерки по истории биолого-агрономической дискуссии или культ личности в ботанике» (18). Предпринимая попытку восстановить картину разгрома советской генетики в первые послевоенные годы, Ж. А. Медведев тем самым наносил удар по одному из его организаторов академику Т. Д. Лысенко, который продолжал заседать в Академии наук СССР и пользовался покровительством Н. С. Хрущева (19).
Каким образом рукопись данной книги оказалась у А. И. Солженицына, мы не знаем. Но любопытно, что его заочное знакомство с Ж. А. Медведевым по времени совпало с событием, которое имело самое непосредственное отношение к Т. Д. Лысенко и участником которого стал известный тогда только в своем очень узком кругу один из создателей советских атомной и водородной бомб академик Андрей Дмитриевич Сахаров.
Поскольку он будет фигурировать в этой книге далее, необходимо сказать о нем хотя бы несколько слов.
