выйти из темного прохода, две или три фигуры показались в противоположном углу двора и сейчас же исчезли в воротах, вмешавшись в толпу на площади, на которую дворец выходил другим своим фасадом.
Обманутый в ожидании немедленно встретить здесь того, кого он искал, гондольер вышел на середину двора и громким покашливанием дал знать о своем присутствии. Он заметил приближавшуюся к нему фигуру. При слабом свете луны можно было видеть, что подходивший был в маске.
— Если я не ошибаюсь, вы — тот, кого я ищу здесь, — сказал гондольер.
Незнакомец, казалось, намеревался пройти мимо, но остановился и отвечал:
— Может быть, да, а может быть, и нет! Сними маску, чтобы я мог видеть, с кем имею дело.
— В таком случае, я тоже хотел бы видеть вас без маски, чтобы убедиться, что вы тот, к кому я послан.
— Я вижу, что ты осторожен. Это похвально. Но я все-таки не сниму маски и пойду дальше. Вижу, мы не столкуемся.
— Синьор, вы слишком поспешны в своих решениях. Посмотрите на это кольцо с печатью: может быть, оно вам объяснит что-нибудь.
Незнакомец взял перстень и с видом удивления и удовольствия стал рассматривать изображение, вырезанное на камне перстня.
— Это неаполитанский сокол, герб владетеля святой Агаты, — сказал он.
— Не считая тех владений и титулов, которых он добивается в Венеции, — подтвердил Джино. — Скажите мне теперь, синьор: вы действительно тот, кому я должен передать мое поручение?
— Перед тобою тот, чьи мысли заняты исключительно доном Камилло Монфорте. Но, кроме этого кольца, ты должен мне передать еще кой-что.
— Совершенно верно. Я должен передать пакет, когда узнаю, что не ошибаюсь в личности.
Незнакомец задумался на мгновение и, осмотревшись вокруг, прибавил:
— Здесь неудобно снимать маски. Подожди меня, я сейчас вернусь и проведу тебя в более надежное место.
Незнакомец быстро отошел. Он поднялся по мраморной Лестнице Гигантов[16] и приблизился к первому из отверстий, проделанных в стене дворца. Отверстия эти, известные под названием «Львиной Пасти»[17], служили приемниками тайных доносов. Неизвестный бросил что-то в это отверстие и скрылся.
Джино побежал было за ним, но, очутившись на многолюдной площади Пьяцетты, понял бесполезность преследования. Но желание вернуть кольцо с печатью дона Камилло поддерживало в нем надежду отыскать в этой праздной толпе похитителя. Он, тревожно переходя с места на место, несколько раз заговаривал с масками, которые казались ему подозрительными, но смех и грубые ответы убеждали его в ошибке. Он заглядывал в каждую кофейню, внимательно рассматривая посетителей, как вдруг легкий удар по плечу заставил его остановиться. Перед ним стояла женщина в костюме трактирщицы. Измененным голосом она заговорила с ним.
— Почему ты так торопишься? И что ты потерял в этой толпе? Не сердце ли? Тогда надо поторопиться отыскать его, а то на него найдется много охотников!
— И на здоровье! — отвечал обескураженный гондольер. — Скажи мне лучше, не видела ли ты здесь замаскированного… Он среднего роста, по походке его можно принять за сенатора или за священника, а может быть, и за торговца.
Джино не успел окончить своего описания, как рядом появился арлекин. Паяц ударил его по плечу своей трещоткой… Кто-то сзади нахлобучил ему шапку на нос…
Протолкавшись сквозь толпу, гондольер добрался до набережной. Здесь он свободнее мог наблюдать. Джино остановился, раздумывая: вернуться ли к герцогу или еще попытаться вернуть так глупо потерянный перстень… Он заметил, что здесь он был не один: кто-то, облокотившись на подножье статуи льва, стоял неподвижно. Несколько праздношатающихся подошли было к этому человеку, но поспешно с видимым испугом удалились от него. Джино счел нужным взглянуть поближе на человека, один вид которого, казалось, возбуждал страх и отвращение. Приблизившись, он узнал того, кого так долго искал. Первым побуждением гондольера было отойти скорее прочь, но, вспомнив о поручении и о потере, он остановился. Но Джино не заговорил и с видом смущения смотрел на браво [18].
— Что тебе надо? — спросил гондольера Джакопо после нескольких минут молчания.
— Отдайте мне печать моего хозяина!
— Я тебя не знаю!
— Правда, я не имею удовольствия быть вашим другом, но ведь приходится иметь дела и не с приятелями. Пожалуйста, если вы — тот, кому неосторожный гондольер по ошибке передал перстень своего хозяина, то будьте великодушны, верните мне его, ведь для вас он не имеет никакой ценности.
— Ты со мной разговариваешь, словно с каким-нибудь ювелиром из Риальто.
— Нет, я знаю, что вы известны в высшем обществе Венеции, и доказательством этого может быть поручение моего хозяина.
— Сними маску. Честные люди не нуждаются в масках.
— Вы правы, синьор! Но если вам это безразлично, то я хотел бы воспользоваться правом карнавала, когда в Венеции почти все ходят маскированными… Я должен вам передать один пакет.
— Но я тебя не знаю. У тебя есть имя?
— Нет… По крайней мере, вам мое имя так же известно, как имя младенца, которого вам бы подкинули.
— Если твой хозяин так же неизвестен мне, как и его слуга, то не трудись передавать его поручение.
— Имя герцога святой Агаты известно в Венеции.
— Почему ты прямо не говоришь, что ты от дона Камилло Монфорте? Чем я могу быть ему полезен?
— Каково бы ни было содержание этих бумаг, по распоряжению герцога я должен их вам передать.
Браво спокойно взял конверт. В его взгляде, остановившемся на печати и надписи, блеснуло выражение, которое доверчивый гондольер мысленно сравнил со взглядом тигра, любующегося своей добычей.
— Да, ты упоминал еще о кольце; оно с тобой? Я не люблю действовать наобум.
— В том-то и беда, что я его отдал кому-то, приняв его за вас. Но, может быть, вы знаете почерк моего хозяина, — сказал поспешно Джино. — По изложению вы сейчас узнаете, что это писал герцог Монфорте. Он мастер писать: лучше пишет, чем даже я сам.
— Но я не учился разбирать такие каракули. Скажи, кому адресован этот пакет?
— Я не смею произнести ни одного слова относительно тайны моего хозяина. Достаточно с меня и того, что он доверил мне это поручение.
Браво окинул гондольера таким взглядом, что у того вся кровь застыла в жилах.
— Я тебе приказываю громко прочесть, кому адресованы эти бумаги. Здесь нет никого, кто бы мог нас услышать.
— И у стен есть уши, синьор! Но если вы этого требуете, то… мы лучше отложим этот экзамен до более удобного случая.
— Шутки в сторону! Скорей! Или имя, или какую-нибудь вещь твоего хозяина. Иначе это дело меня не касается.
— Синьор Джакопо, подумайте о последствиях, которые будет иметь такое быстрое решение.
— Не понимаю, какие последствия могут грозить человеку, который не хочет принять посылку, не убедившись в том, что она адресована ему.
— За это мне герцог обкорнает уши так, что я не буду уже никогда в состоянии слушать добрые советы.
— Ну, так что же! Он этим только облегчит работу палача…
Сказав это, браво бросил пакет к ногам гондольера и спокойно направился к Пьяцетте. Джино поднял
