Фенимор Купер
Пенитель моря
Предисловие
Купер не писал специально исторических романов, но почти все его произведения развиваются на фоне определенной исторической эпохи.
Роман «Пенитель Моря», действие которого относится к началу XVIII века («Утрехтскому миру»[1]), захватывает интересный период американской истории: борьбу голландского влияния с английским империализмом на берегах реки Гудзона.
«Между народами, которые пытались эксплоатировать отдаленные страны в свою пользу, Голландия занимает первое место», — говорит известный историк колонизации — Леруа Болье[2].
В истории захвата голландцами колоний главнейшую роль играли так называемые привилегированные купеческие компании. Еще в 1602 году голландским правительством была основана знаменитая Восточно-Индийская Компания, имевшая целью под флагом торговых сношений захват территорий на берегах Индии и прилегающих к ней островов и их экономическую эксплоатацию. Эта Компания, между прочим, послужила прототипом для организации другими, конкурирующими с Голландией государствами, ряда таких же привилегированных крупных торговых товариществ.
Действительно, Восточно-Индийская Компания, достигшая в XVII столетии огромного могущества, в короткое время основала многочисленные торговые фактории по всему побережью между Индией, Китаем, Японией и Океанией. Ослепленная получаемыми барышами, она стремилась захватить в свои руки всю торговлю высоко ценившимися в то время пряностями[3].
Голландцы изгоняли всех иностранцев, водворявшихся на Пряных (Молуккских) островах или приезжавших туда, а туземных жителей держали в зависимости, мало отличавшейся от полного рабства.
Распоряжаясь торговлею пряными товарами в качестве единственных хозяев, голландцы сделали монополию этой торговли главным предметом своих забот. Не было той несправедливости и того варварства, к которому не прибегала бы Голландия для сохранения за собой исключительного права на сбыт пряностей…
Чтобы поднять цены на эти редкие продукты, известные в то время под именем «золотых рудников Компании», на многих островах запрещена была культура пряных трав и кустарников. Растения же, произроставшие в диком состоянии, без помощи человеческого труда, уничтожались по приказу специально разъезжавших в известное время по островам губернаторов Компании. Когда же один из туземных царьков воспротивился варварскому истреблению ценных гвоздичных растений, его «бунт» дал повод торговой голландской Компании к резне туземцев.
Принося своим пайщикам огромную прибыль на их капитал, Восточно-Индийская Компания вместе с тем обогащала и правительственную казну солидными суммами, вносимыми за «патенты» и «привилегии».
Получаемая от этой Компании выгода побудила Голландию поторопиться с основанием Западно- Индийской Компании, которая получила право монопольной торговли с Америкой, постройки фортов в незаселенных (европейцами) местностях и основания под своим управлением колоний. О правах туземного населения в «незаселенных» местах, конечно, не говорилось ничего, и оно поступало в «полное распоряжение» предприимчивых купцов-цивилизаторов.
Таким образом успех эксплоатации на Востоке заставил голландцев направить свой взгляд на Запад.
В 1609 г. голландская Компания поручила английскому капитану Генри Гудзону, поступившему к ней на службу, совершить путешествие с целью отыскать северо-восточный проход в Тихий Океан. Обогнув мыс Норд-Кап, Гудзон направился вдоль берегов Новой Земли, но экипаж корабля, увидя ледяные горы, отказался плыть дальше. Гудзон вынужден был изменить план путешествия и отправиться к берегам Америки в надежде найти северо-западный проход в тот же Тихий Океан, что и повело к открытию залива, названного впоследствии Гудзоновым, и реки Гудзон.
Вскоре (в 1611 году) Гудзон погиб при вторичном путешествии к берегам Америки, но восторженный рассказ мореплавателя о первом посещении ее берегов, ярко рисовавший красоту и плодородие страны, привлек к дельте Гудзона внимание европейцев. В 1612 году, у впадения р. Гудзона в залив и по берегам залива, были основаны голландцами город Новый Амстердам и ряд поселков. Вся колония была названа Новыми Нидерландами, и правительство выдало купцам хартию на ее эксплоатацию.
Постепенно голландцы подчинили своей власти область между Коннектикутом и устьем реки Делавар, т.-е. территорию, по площади равную Франции того времени. Однако, голландцы заселили только узкую полосу до обеим сторонам р. Гудзона и основали несколько поселений по среднему ее течению, на песчаных отмелях.
Что же касается Нового Амстердама, то этот будущий Нью-Йорк продолжал оставаться ничтожным поселком и малооживленным портом, в то время как находившиеся рядом с ним английские колонии — Новая Англия — достигали уже известной степени благосостояния. Англия, вставшая на путь широкого колониального захвата, не передавала этого дела, как Голландия, в руки купцов. Свои империалистические стремления она поддерживала правительственными средствами и силами, и с неудовольствием соперника смотрела на «торговые» операции голландцев.
В остальном колонизационные методы обоих конкурентов были, разумеется, одинаковы.
В 1663 году англичане захватывают Новый Амстердам, который и переименовывается в Нью-Йорк. Это же имя присваивается и всей колонии «нидерландских провинций».
С этого времени начинается скрытая, глухая борьба между старожилами колонии — голландцами — и англичанами, переходящая порою в открытое возмущение первых. Герцог Йоркский[4], получивший колонию в дар от брата своего, английского короля Карла II, утверждает в ней правительство с неограниченной властью. Но после войны с Голландией эта система была существенно изменена (1674 г.), а через девять лет после этого в Нью-Йорке было созвано первое (при английском господстве) «народное собрание», выработавшее «хартию[5] вольностей», скрепленную герцогом Йоркским и через год им же отмененную.
«Хартия вольностей» была формально восстановлена в 1691 году, и с той поры колония Нью-Йорк в постоянной борьбе старалась защитить свои экономические и торговые интересы от притязаний метрополии, проводившей через своих губернаторов непреклонную систему экономического гнета.
Окончательно Нью-Йоркская колония была закреплена за Англией по Утрехтскому договору 1713 года.
Таким образом, к моменту действия романа «Пенитель Моря» в едва еще только развивающемся Нью-Йорке сталкивались следующие течения: голландское купечество — в лице старожилов колонии — и голландская же культура с новыми пришельцами и «хозяевами» — выходцами из Англии; с другой стороны, — экономические интересы колонистов, как таковых, с определенной колониальной политикой Англии.
«Колонии, — говорит английский историк Чарльз Мериваль, — пользовались правом самоуправления и сами назначали подати; за ними обеспечены были религиозная свобода и полная независимость в деле управления муниципальными делами; но они не имели никакого права контролировать или изменять коммерческие законы, установленные властью „метрополии“[6]…
Английское же правительство в делах торговли и промышленности действовало с неумолимой строгостью, клонившейся к эксплоатации колонии и увеличению барышей купцов метрополии.
Могли ли «почтеннейшие» купцы Нью-Йорка, — эти ван-Бевруты и ван-Стаатсы (из романа «Пенитель Моря»), — одобрительно непокойно относится к «насилию» метрополии?
В середине XVII века в Англии был издан знаменитый
