– Она заказала четыре.
– Ну дает! – выдохнул он, но я не понял, кто из нас «ну давал!»: я или Алина. – Так ты к ней шел, вот по этому адресу? – сквозь хохот спрашивал он, тыча мне в лицо ее записку. – Ну и подарочек ко дню рождения!.. Ваня, принеси его бутылку, пусть выпьет за мое здоровье!
Кто он ему был: охранник или слуга – я не знал, но Ваня быстро исполнил приказ, открыл бутылку, оглянулся на хозяина.
– Давай, из горла пей! За мое здоровье!
Ваня протянул мне бутылку. Я понял, что события приобретают характер драмы. Лишь бы обошлось без трагедии, подумал я.
Взял бутылку в руки, поднес толстое горлышко ко рту. Глянул с надеждой на хозяина, думал, вдруг он скажет, что пошутил. Но он не шутил. Он внимательно смотрел на меня.
– С днем рождения! – сказал я негромко и присосался к бутылке.
Первые несколько глотков прошли нормально, но потом все во мне забулькало, загазовало, только из ушей, казалось, не выходили с шипением пузырьки. А из носа – так почти что пена пивная лилась.
Хозяин снова захохотал, потом поднял руку, достал свой кокетливый носовой платочек из нагрудного кармана, и я вдруг заметил, что правая рука у него какая-то усеченная: только два пальца, большой и указательный. Трех пальцев не было.
«Почему четыре? Почему не три?» – прозвучал в моей голове его вопрос. Я, казалось, начинал что-то понимать. «Шутка?» Он сказал, что это шутка… В таком случае я оказывался в роли шута, которого здорово подставили.
Одновременно думать и пить шампанское из горлышка мне приходилось в первый раз. Кроме этого, я еще следил за выражением лица именинника. Казалось, он понемногу успокаивался.
Когда я поставил дрожащими руками на стол пустую бутылку, он обернулся к Ване и попросил его принести мне сладкого.
Как только Ваня ушел, хозяин наклонился ко мне.
– Она что, сказала, что здесь будет? Да? – спрашивал он.
– Там же в записке «до завтра»… – ответил я, все еще икая и вытирая под носом.
– Неужели придет?
На это я уже не ответил, тем более, что он вроде самого себя спрашивал.
– Ладно, придет, еще раз отпразднуем. Иди в ванную и хорошенько отмойся! – он показал покалеченной рукой на розовую дверь в коридоре.
Я зашел в ванную, закрылся. Дернул шнурок, свисавший с потолка. Включился яркий свет.
Теперь я почувствовал себя в безопасности. Можно было не спеша обдумать ситуацию.
Горячая вода с шумным напором побежала в ванну. Я медленно разделся, осмотрелся по сторонам, глянул в зеркало.
В глаза бросился точно такой же, как и у меня, флакончик мужских духов, стоявший на полочке над умывальником.
«Ну и шуточка! – я покачал головой. – Она что, больная на голову?»
В ванне я расслабился. Закружилась голова, словно пузырьки от шампанского попали в кровеносные сосуды. Совершенно не хотелось думать о происходившем. Как ни странно, хотелось еще шампанского, только не из горлышка, а из бокала.
Я не знаю, сколько времени продолжалось мое плавание. Я, может быть, даже подремал немного. Но стук в дверь прогнал мою расслабленность, заставил напрячься.
– Я сейчас! – крикнул я, выбираясь из ванны.
Одевшись, я вышел в коридор. Там никого не было.
Потом заглянул на кухню и застыл, как парализованный. На спинке стула поверх моего пиджака лежал яркокрасный плащ Алины. Ее берет лежал на столе.
Откуда-то с другого конца коридора послышался приглушенный женский смех.
Я прошел в направлении смеха и остановился перед двойной дверью.
– Ты, конечно, редкая стерва и садистка, но не дура! Придумать такое… – голос именниника был наполнен пьяной усталостью. – И этого идиота прислала… Мы его тут чуть не отправили…
– А я думала, что отправите…
По спине побежали мурашки. Я застыл, вжался ступнями в паркетный пол.
– Ну давай! – из-за двери раздался звон двух бокалов.
Этот звон «разморозил» мое оцепенение, и я попятился на носках назад, к кухне.
«Что я здесь делаю? Идиот! Надо бежать, бежать и как можно быстрее…» – думал я.
Дрожащими руками я открыл первую внутреннюю дверь, замер на мгновение, вслушиваясь в ночную жизнь этой квартиры. Потом отпер и тяжелые железные двери. Вышел на площадку, прикрыл их и сначала медленно, а потом уже прыгая через ступеньки, побежал вниз.
Домой я пришел замерзший, в мокрой от холодного пота рубашке, с этим идиотским галстуком. Было часов пять утра.
Приняв горячую ванну – уже вторую за эту ночь, – я улегся на диван и накрылся с головой тяжелым ватным одеялом.
Проснулся около двух. За окном светило солнце. Умываясь, глянул на себя в зеркало – ужаснулся. Я еще никогда, кажется, не был таким бледным и осунувшимся.
«Нет, надо быть умнее, и губы не раскатывать на каждую красавицу!»
Кое-как пришел в себя. Полил свою балконную оранжерею, потом напустил туда водяной пыли из пульверизатора. Мельчайшие капли осели на внутренние стекла балкона и заискрились, пропуская через себя солнечные лучи.
Раздался телефоный звонок.
«Вот хорошо, – подумал я. – Новый заказ! Как раз отвлечет меня от этого приключения!»
– Эй, парень, ты пиджак забыл! – раздался из трубки хриплый усталый голос. – И двери за собой не закрыл…
– Извините, – проговорил я оторопело. Помолчал. Потом добавил: – А пиджак не надо, пусть остается… – И резко опустил трубку.
Некоторое время сидел у телефона, боясь, что сейчас снова перезвонит недавний «именинник», но он не перезвонил.
Прошло две недели. Жизнь выровнялась и подбрасывала время от времени работу: то оформление цветами банкетного зала, то консультации по уходу за зимним садом, другие мелочи, которые соответственно и оплачивались. Но на жизнь этих заработков хватало. Только приятель-керамист печалился среди своей непроданной терракоты, иногда позванивая мне и спрашивая о делах. Но растений пока никто не заказывал, так что оставался он без дохода.
Потом пошли дожди, и сидеть дома стало намного уютнее. На второй день дождей зазвонил телефон – это был заказ на оформление богатой свадьбы. Настроение мое резко поднялось. Сорок больших букетов, отдельно оформление свадебного зала. Я назвал цену – тысяча долларов. Молодой парень на другом конце сказал «хорошо». Еще б не хорошо – закажи они эти цветы через любую крупную фирму, обошлось бы раза в два дороже.
Для одного меня работы было многовато, и я позвал в помощь приятеля-керамиста. Мы объехали на такси несколько базарчиков, закупили несметное количество цветов и вернулись ко мне, чтобы разобрать их на букеты. Целлофана у меня было много, цветных ленточек тоже.
На следующий день, в субботу, мы, как и было заказано, отвезли букеты и корзины с цветами в ресторан «Славянский». Там уже вовсю шла подготовка к свадебному застолью, хотя времени до него оставалось достаточно.
– Может, и нас накормят? – хитровато спросил приятель-керамист.
– Вряд ли.
– Кто из вас оформитель? – раздался за моей спиной резкий металлический голос.
Я обернулся.
Пожилой мужчина-метрдотель с каменным вежливым лицом протянул мне конверт, потом окинул
