11 интимных вопросов. Секс большого города

маршрутка останавливается. Скажи, что она очень редко ходит, и ты вот даже уже замерзла ее ждать. Дальше уже — его ход! И так — маленькими пассами от одного к другому доедете до загса (если, конечно, дело того стоит).

— Слушай, а вот эта история, которую я тебе рассказывала, — про Наташу и ее «мерседес». Получается, что он сделал первый шаг, рассказывая про прогулки по ночному Петербургу, и ждал этого позитивного подкрепления? Ну почему мы не написали с тобой эту книгу год назад?!

Ладно, давай я задам дурацкий вопрос: как это делать правильно?

— Не нужно думать об этом как о чем-то сверхъестественном. Вы все время это делаете — женщины постоянно находятся в белом танце. Можно сказать, у них «хронический белый танец». Просто есть мужчины, которые умеют это призывное женское поведение разгадывать, а есть те, что нет. Причем женщинам, как правило, интересны именно те мужчины, которые этих зашифрованных сигналов в упор не видят. Но сделать для таких желанных мужчин понятный «перевод» они не в силах. Чувство собственного достоинства, видите ли, не позволяет! То есть расточать вокруг себя флюиды, как ромашка на лугу, — это пожалуйста, а сказать: «Я расточаю флюиды, я ромашка на лугу» — это уже, понимаете, «неприлично».

Ну хорошо… — Курпатов смотрит на меня как на безнадежно больного, во взгляде читается: «поможет только эвтаназия». — Если уж так хочешь, давай о правилах.

Во-первых, ты не должна делать одолжения. Иногда ведь это сквозит во всем! «Я не очень хотела, но ладно»… Кому — «ладно»? Зачем — «ладно»? Будет неладно! Не нужно одолжений, если сама заинтересована. А то какая-то ерунда получается. И такое поведение возбудит разве что сумасшедшего. Чего не советую. Возбуждайте психически здоровых.

Во-вторых, не демонстрируй желания более сильного, чем испытываешь. Не надо наигрывать. Ты же еще не знаешь этого человека. Да, он тебе симпатичен — и пока это все. Достаточно ему сообщить об этом. И не нужно закатывать глаза: «Так давно не проезжали здесь рыцари на белых конях!» Мужчина-то понимает, на какую реакцию он в принципе может рассчитывать — и это явно не встреча группы «Биттлз» экзальтированными фанатками. Поэтому, если женщина переигрывает восторг, он будет чувствовать подвох. Может быть, конечно, от страстного секса он и не откажется, но то, что не задержится надолго, — это почти гарантия.

Знаешь, это такое занятное наблюдение — когда мужчины переодеваются на сцене в женщин, они становятся крайне вульгарны. Ведут себя так кокетливо и истерично, что дальше некуда. Как ты думаешь, почему? — Неожиданный вопрос, я даже растерялась, а Курпатов словно на это и рассчитывал. — Они утрируют, по сути — высмеивают, отыгрывают то ненавистное женское поведение, с которым им приходится каждый день сталкиваться. Они показывают то, что презирают в женщинах, — вульгарное, колкое, едкое поведение. Мужчина моментально, даже без всякого артистического таланта становится пародистом, каких свет не видывал! Все эти избыточные реакции, жеманство, сюсюкание, излом рук, ног и прочих частей тела… Это преображение мужчины, одевшегося в женское платье, неслучайно. Это злая сатира! Мужчина выдает на-гора то поведение, которое он без конца видит, проявляя искренний интерес в отношении женщины. Да, под лупой, но не на пустом месте!

Женщине не кажется, что реакция ее «кокетства» избыточна. Но ведь мужчина, проявляя инициативу, находится в стрессовой ситуации. И разумеется, все ему видится словно под увеличительным стеклом. Женщина поведет бровью. Для нее это обычное движение, ну или почти обычное, а для него уже — гримаса. В его восприятии все становится утрированным. Мужчины — не толстокожие. Это великое заблуждение! Они прекрасно считывают женские «сигналы»! Прекрасно! Другое дело, что большинство мужчин не могут правильно интерпретировать эти «сигналы» (мозг не включается, а сон разума, как известно, рождает чудовищ). Но женщина, не видя немедленно ожидаемых встречных восторгов, будет думать, что он — этот мужчина — чурбан, который ничего не понял и, видимо, не мог этого сделать в принципе. А он всю эту пьесу, разыгрываемую у него на глазах, истолковывает тем временем по-своему. И вот получается, что у вас ничего не получится. Поэтому женщине очень важно найти во взаимодействии с мужчиной естественную, приятную ноту — радость, заинтересованность, внутреннее спокойствие. Это будет самый чистый и искренний звук — «хорошо, что вы здесь, я рада».

Любой балет начинается с увертюры, когда никто не танцует. Музыка задает тон, настраивает танцоров и зрителей. В общем, идет нормальный подготовительный процесс. И любой удачный «белый танец» так же начинается с увертюры — сначала только музыка, никаких резких телодвижений. И пока эта увертюра звучит в сердце женщины, нужно насильственным образом избавить себя от мысли, что, мол, ничего не получится, и — как это ни парадоксально — от мысли, что что-то получится. Это позволит женщине успокоиться и в полной мере насладиться общением — даже не половым изначально, а просто человеческим. И чтобы вот без всех этих изогнутых бровей, нервной дрожи, вывернутой ладони и кисти, надсадно двигающейся вокруг своей оси. Не нужно знаков, которые он неверно расшифрует. Если в него можно влюбиться, вы все равно влюбитесь. Не делайте этого в первые три секунды. Дайте возможность увертюре прозвучать.

…

Лет десять назад один молодой человек сказал мне, что очень не любит в женщинах навязчивость. Надеюсь, конечно, что он не меня имел в виду. Но я с тех пор безумно боюсь так выглядеть в чьих-то глазах.

И мне кажется, это не только про меня: ведь многие «парятся» — позвонить самой или дождаться его звонка? А вдруг я позвоню, а он скажет, что занят? А вдруг не позвоню, а у него трубку украли и ему будет меня не найти?

У меня, кстати, была такая история: мобильный действительно украли, и он жутко обрадовался моему звонку. Я сначала тоже обрадовалась, что все так удачно срослось, а потом думаю: это с моим-то именем меня было в городе не найти? Значит, не очень-то искал. Значит, не очень-то хотел. И снова начала переживать, что зря позвонила.

— А еще женщины боятся выглядеть навязчивыми, — после долгой паузы выговариваю я.

— Когда женщина начинает бояться, что она выглядит навязчивой, то свои действия она производит или с извинениями, или с агрессией. И то и другое делает контакт и отношения более сложными, чем они могли бы быть. Знаешь, моя будущая жена, по-моему, поступала гениально.

В то время я частенько возвращался с работы через ряд книжных магазинов. Шел от Клиники неврозов на Васильевском через «Академкнигу» на 9-й линии, потом в книжный в главном здании Университета и на факультете филологии. Потом — через Неву и на Невский — там тогда еще были «Старая книга», недалеко от арки Главного Штаба, и Дом Книги — в доме Зингера. Там — в метро, и на «Просвещение».

Так вот, Лиля звонила мне и деликатно спрашивала — не собираюсь ли я в ближайшее время пройтись по этим магазинам? Мол, ей тоже что-то нужно посмотреть. Ну и — не помешает ли мне она? В принципе, если бы я не хотел ее видеть, то мог бы просто сказать, что не собираюсь за книгами. То есть тактически все было сделано абсолютно правильно. Никакой навязчивости! Мы по-товарищески расставались в метро, и каждый садился на свою «ветку».

Но если вы приглашаете мужчину в театр, то это его напрягает. Во-первых, он вряд ли заядлый театральщик и поэтому поход в театр — это уже нагрузка. Во-вторых, театр предполагает костюм, определенный этикет и так далее — в общем, не отдых, а самая настоящая работа. Наконец, в-третьих, поздно вечером, да еще после театра, он просто обязан проводить тебя домой… И вот он провожает, доводит до двери, спускается, выходит из твоего подъезда на улицу, смотрит на твое горящее в ночи окно и думает: «Неужели это закончилось?.. Не может быть! Ну все. Спасибо. Больше — никогда!»

Наконец — я думаю, об этом тоже следует помнить — может статься, что ты знакомишься с мужчиной, в целом, очень даже «годящим», но он в силу каких-то обстоятельств не готов толком к новому роману. У всех у нас бывают сложные периоды, и ведь можно нарваться на такой. Например, у него что-то там