а оттуда смотрит на тебя красавица-раскрасавица: стройная, высокая, с правильными чертами лица. И красавица эта, разумеется, ты.
А тут черт дернул в магазин один зайти — платье с витрины померить. В примерочной как-то необычно висели зеркала — наверное, чтобы покупательницы могли рассмотреть мельчайшие детали.
Я и рассмотрела: не платье, а свой профиль — в таком ракурсе я еще себя ни разу не видела.
Знаете, какая у меня была первая мысль? «Добрее, милая, надо быть к мужчинам, которым ты нравишься».
Но шутки шутками, а осадок остался. Да такой, что через пару дней я все-таки решилась поговорить об этом с доктором.
«Андрей, проблема чрезвычайной важности: мы с подругами себе не нравимся», — формулирую я предложение немедленно увидеться.
Курпатов словно не понимает всей срочности вопроса — у него съемки в Москве. Увидеться сможем только в воскресенье: в четыре в «Русском киче». Ну хорошо, буду смиренно ждать и страдать…
В воскресенье я поймала себя на том, что очень тщательно готовлюсь к выходу в свет. Понятное дело: говорить — пусть даже и доктору — о том, как ты некрасива, трудно. И очень хочется, чтобы он тебя постоянно опровергал: «Да что это вы выдумали, душенька! Вы же прелесть как очаровательны!»
— Вот скажи, Андрюш, правда я — человек хороший? Не смейся: ты сам говорил, что я — добрая! А знаешь почему? Все из детства, по Фрейду. Одна моя заклятая подружка лет в двенадцать распределила между нами роли: я — самая умная в нашей компании, она — самая красивая. Я не обижалась. Просто была искренне убеждена, что если меня кто и полюбит, то исключительно за мои человеческие качества. Ум, доброту, честность, общительность и все такое прочее.
И теперь я своей очаровательной подружке признательна. Что ни говори, а ее святая вера в собственную красоту и мою абсолютную непривлекательность вынудили меня, во-первых, не становиться стервой (внешность вынуждала быть максимально обаятельной), а во-вторых, развить в себе те самые добродетели, за которые человека в общем-то уважают, ценят и любят по-настоящему.
Но если честно, я до сих пор удивляюсь, когда мне признаются в любви. И симпатичные мужчины, кстати. Глупо, да? Ну что поделаешь… И еще — когда говорят, что я красивая. Тут уж мне вообще начинает казаться, что или надо мной шутят, или тоже добрый человек попался. Трудно нам, некрасивым…
— Шекия, что бы ты ни говорила, есть правило, и каждая женщина должна его помнить, причем как «Отче Наш»: «В этом мире есть мужчины, которым я нравлюсь (нравилась, буду нравиться)». Есть и второе правило: «У меня есть шанс на успех, но категорически нет шанса понравиться всем».
В цифрах, я думаю, это будет выглядеть примерно следующим образом: десять процентов мужчин примут тебя на ура, ты им понравишься, еще десять процентов (с другой стороны классической кривой распределения) скажут тебе решительное «нет», им ты не понравишься никогда. Остаются еще восемьдесят процентов — это те мужчины, с кем может быть, а может — и не быть.
Так вот, ради всего святого, оставь, пожалуйста, в покое десять процентов, от которых тебе ждать нечего. Не-че-го.
— Кстати, как там сложилась судьба твоей красивой подружки из детства? Ты, кажется, говорила про три развода… Действительно, на идеальную внешность мужчина реагирует быстрее, но и менее продолжительное время. Победа одержана, скальп повешен на стену, интерес потерян. Обязательно нужен некий люфт, чтобы тебя любили не только за сексуальную привлекательность. И в этом случае отношения складываются более долгие и стоящие, настоящие.
Кстати, мы ведь говорим не о красоте — классических идеалах и безукоризненных формах, мы говорим о сексуальной привлекательности. Красивая женщина и сексуально привлекательная женщина — это ведь не одно и то же. И я не думаю, что, выбирая между красотой и сексуальной привлекательностью, здравомыслящая женщина предпочтет первое. Быть красивой и невостребованной, нежеланной… Что может быть хуже? В общем, давай не будем про эту непонятную абстрактную «красоту» говорить. Гораздо важнее сексуальная привлекательность, а она складывается из совершенно неуловимых элементов, из флюидов, я бы сказал, которые нельзя просчитать. Мне, например, в моей жене нравится поворот головы…
…
— Вообще про красоту — это очень женские рассуждения, — возвращается Андрей к нашей теме. — Пойми, мужчины не разглядывают женщин как картинку. Посещение художественной галереи и встреча с женщиной — это две принципиально разные вещи. И мужчина не оценивает — насколько женщина отвечает художественному канону, соблюдены ли в ее лице и теле пропорции «золотого сечения» или не соблюдены. Нет. Мужчина воспринимает целостный образ — все вкупе, а главное — само поведение женщины, движение, действие, которые могут быть или привлекательными и возбуждающими, а могут быть непривлекательными и не возбуждающими, и тогда все, хоть ты Венера Милосская.
Мужчины, как говорят в таких случаях, «ведутся», когда, во-первых, чувствуют, что у них есть шанс, во-вторых, когда понимают, что женщина не выглядит пошло, и в-третьих, когда им кажется, что она — тот человек, за которого имеет смысл побороться. Но мужчине сразу становится скучно, если он видит, что он ей неинтересен. Красивая, но не для тебя. И что?.. До свидания! Много ты видела мужчин, которые бы часами стояли в музее у картин, где изображены красивые женщины?..
…
