ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
I
Иосиф Владимирович Гурко и Михаил Дмитриевич Скобелев кончали свой завтрак, когда им доложили, что казачий разъезд доставил двух подозрительных, потребовавших встречи с самыми высокими русскими начальниками. Минут через пять задержанные уже входили в большую комнату: один долговязый, носатый, со следами побоев на усталом и загорелом лице, другой низенького роста, сухой и с выражением покорности в темных глазах. Долговязый мгновенно признал Скобелева.
— Ваше превосходительство! — обрадовался он. — Я Йордан Минчев! Вы меня помните?
— Не только помню, — обрадовался и Скобелев, — а и жду от вас новых вестей, Минчев. Правда, кое-что я получил. Но главное мое поручение вы пока не выполнили: разузнать все о проходах через Балканы.
Скобелев пожал руку Минчеву, да так крепко, что у того хрустнули пальцы. Пожал руку и его товарищу, который с изумлением смотрел на золотые генерал-адъютантские эполеты Михаила Дмитриевича, на его крестики, медали и пышные рыжие усы, переходившие в такую же пышную рыжую бороду.
— Турки меня схватили, — сказал Минчев, — убежать было очень трудно. А когда стало можно, убежал.
— Вас покормить или мы приступим к делу? — спросил Скобелев.
— Нас уже хорошо покормили казаки, спасибо, — улыбнулся Минчев.
— Иосиф Владимирович, — обратился Скобелев к Гурко, — прошу прощения, это наш человек, в свое время я посылал его с заданием. Он уже успел хорошо поработать на русскую армию и представлен мною к награде.
Гурко приподнялся с длинной скамейки, покрытой ковром, и тоже пожал руки болгарам.
— Продолжайте, Михаил Дмитриевич, — попросил он.
— Садитесь, — предложил Скобелев и показал на скамейку, что стояла за длинным столом. — Прежде всего, что собой представляет Шипка и почему она так называется? Как точнее: Шипка или Шибко?
— Правильно будет сказать: Шипка. По-русски это означает «шиповник», — ответил Минчев. — Много его там растет, ваше превосходительство. А повыше Шипки будет другая гора, это Святой Николай.
— Турок там много? — нетерпеливо спросил Скобелев.
— До двадцать седьмого июня турки охраняли только Шип-кинский перевал, было их там мало: человек двести мустах-физа. А вот двадцать седьмого стали прибывать, и сейчас их много, ваше превосходительство!
— Сколько же? — уточнил Скобелев.
— На Шипку прибыло батальонов пять арабских войск с горными орудиями. Порядочно появилось и башибузуков, — сказал Минчев. — Ходят слухи, что со стороны Казанлыка спешно перебрасываются крупповские орудия. Их турки намерены поставить в своих укреплениях.
— Но пока их там нет? — спросил Скобелев.
— Пока нет, — ответил Минчев.
— Это уже хорошо! — обрадовался Скобелев. — Ну а что говорят болгары о проходах? Какие, по их понятиям, самые удобные?
Минчев сел на скамейку: почему-то сильно заныло поломанное ребро, взглянул на Скобелева, Гурко и неторопливо сообщил все, что знал о проходах, не забыв добавить, что самые удобные из четырех — это Шипкинский и на Елену, а плохими можно назвать на Яксыли и Хаинкиой. Все, что сказал сейчас
Минчев, он тут же перевел по-болгарски своему товарищу. Тот решительно покачал головой.
— Он не согласен с вами? — удивился Скобелев.
— Согласен. — Минчев улыбнулся. — Это по-нащему, ваше превосходительство, знак согласия.
— Вот знаю об этом, но никак не могу привыкнуть к этой странной манере, — усмехнулся Скобелев, Товарищ Минчева стал говорить что-то быстро и сбивчиво, Скобелев и Гурко с интересом наблюдали за ним, однако ничего не понимали и ждали, когда он кончит И когда Минчев переведет его торопливый рассказ.
— Он говорит, что если выбирать проход, то лучше всего Шипкинский или на Елену. На Яксыли плох, а на Хаинкиой очень плох, и турки давно его прокляли. Они даже подходить к нему не решаются. Никуда негодный проход! — Минчев презрительно сморщился и махнул рукой.
— А может ли ваш друг провести русские войска по любому Из этих четырех проходов? — спросил Гурко.
Минчев перевел слова Гурко, выслушал быстрый, уверенный ответ и сообщил его генералам:
— Может. Он проходил их много раз. Но он повторяет: не идите на Хаинкиой. Там не пройдешь и не проедешь. А о пупь ках и думать нечего: их не провезешь.
— Прекрасно! — почему-то воодушевился Скобелев.
— Позвольте» ваше превосходительство, доложить еще об ЬдноМ, — Минчев обернулся к Скобелеву, — Вы поручили мне разузнать про ружья Пибоди, сколько их в турецких таборах…
— Разузнали? — Скобелев внимательно посмотрел на соглядатая.
— Так точно: в таборах две трети руЖей — это Пибоди. Случалось видеть и больше, но не часто.
— Так мы и полагали, — быстро отозвался Скобелев, — До Семидесяти процентов. А другое оружие — Снайдера?
— Снайдера. Почти все остальные ружья снайдеровские, ваше превосходительство.
— А новые американские пушки не замечали? — полюбопытствовал Скобелев.
— Пока не видел, но турки говорят о них много. Хвалятся: мол, они уже доставлены в Стамбул и вот-вот будут здесь.
— Наверняка будут, — задумчиво проговорил Скобелев, — Спасибо, все это для нас очень важно.
— Рад стараться, ваше превосходительство, — бодро произнес Минчев.
— От имени русской императорской армии я тоже благодарю вас, братушки, — сказал Гурко. — Вот вам пока по золотому; деньги пригодятся, отдыхайте и набирайтесь сил. Ваша помощь потребуется очень скоро!
Он отпустил болгар и задумался, поглаживая большую мягкую бороду.
— А какой бы из этих четырех проходов выбрали бы вы, Михаил Дмитриевич? — спросил Гурко.
— Я? А на Хаинкиой! — живо ответил Скобелев.
— Почему?
— А потому, ваше превосходительство, что там нас не ждут!
— А ведь я тоже так подумал, — сказал Гурко. — И еще я подумал, Михаил Дмитриевич, что турок нужно укрепить в этой вере. Надо пустить слух, что русские собираются идти на Елену, что, мол, их вполне устраивают хорошие дороги. Но Шилкинским проходом мы тоже воспользуемся, он нам пригодится.
Гурко встал со скамейки и стал ходить по длинной комнате, изредка поглядывая то в окно, то на Скобелева, который что-то чертил на небольшом листке бумаги.
— Михаил Дмитриевич, план мой таков, — начал Гурко, отмерив в комнате не одну сотню шагов. — Для преодоления Балкан мы избираем Хаинкиойский проход и движемся через Присово, Планово, Войнежу, Райковцы и Паровцы. Этим путем мы выходим в долину Гунджи.
— Всеми силами Передового отряда? — уточнил Скобелев.
