исключительно к помощи немецкой стенографистки Алисы Абрамович[51] . Однажды Отто попросил её записывать каждое слово. Это было в 1933 году. Он выступил на ИКК с пространной раздражённой речью против своего многолетнего конкурента, финна Куллерво Маннера. Я об этой речи слышала от Юрьё Сирола, члена ИКК. Обычно в комиссии выступали только обвиняемый и обвинитель, и, прежде чем принять важное решение, комиссия интересовалась мнением Куусинена.
Из всех комиссий, формировавших политику Коминтерна, наиболее влиятельной и чрезвычайно секретной была «узкая комиссия»; но было и множество других, тоже (поскольку они друг друга дополняли) очень важных. Но наиболее секретным был отдел международных связей, ОМС — мозговой центр, святая святых Коминтерна. Сеть уполномоченных ОМС охватывала весь мир. Через этих агентов руководителям компартий отдавались приказы Коминтерна. Кроме того, уполномоченные передавали партиям средства, выделенные Коминтерном на партийную деятельность и пропаганду. (Для маскировки этого вида деятельности создавались различные организации, например «Друзья СССР» или «Союз мира и демократии».) В 1920-е годы финансовая помощь от ОМС доставлялась за границу с дипкурьерами. «Резидентом», иначе говоря, посредником был обычно работник советского посольства, лицо, обладающее дипломатической неприкосновенностью. Во многих странах посредниками при переводе финансовых средств служили торговые фирмы, как, например, Амторг в Нью-Йорке или Аркос в Лондоне. Деятельность ОМСа этим не ограничивалась. Отделу подчинялись все тайные торговые предприятия, депутации и секретные службы информации; отдел также занимался редактированием, шифровкой и расшифровкой донесений и пропагандой.
Кроме того, ОМС был связующим звеном между Коминтерном и разведслужбой Генерального штаба, а также между Коминтерном и тайной полицией, название которой постоянно менялось: Чека, ГПУ, НКВД, МВД, сейчас же она называется — КГБ. Однако сотрудничество не всегда проходило гладко, между ОМСом и тайной полицией отношения сложились натянутые. Возможно, отчасти именно поэтому в чистках 1930-х годов погибло так много работников Коминтерна. Муж мой питал отвращение к военной разведке.
Со времени основания Коминтерна ОМСом руководил Миров-Абрамов [52], но равные с ним права имел и Осип Пятницкий, один из трёх членов «узкой комиссии». Этот человек, несомненно, был в ОМСе на своём месте. Родом Пятницкий был из Литвы, начинал учеником портного. С молодых лет, ещё на рубеже веков, он принимал активное участие в революционном движении; недостаток образования компенсировался у него большим опытом нелегальной деятельности. Пятницкий превосходно знал приграничные районы России и Германии, а первым его партийным заданием была тайная переправа из Германии в Россию антицаристских листовок и газет, помощь нелегально переходящим границу. Позже он многие годы работал под началом Ленина в Германии, Англии, Франции и Швейцарии. Когда он однажды выполнял в России секретное задание, его арестовали и сослали на два года в Сибирь. Ссылку прервала Февральская революция 1917 года. Пятницкий был, несомненно, одним из столпов деятельности Коминтерна. Но люди неблагодарны, его обвинили в троцкизме, и он погиб в чистках конца 1930-х годов. Та же участь постигла и Мирова-Абрамова.
В состав ОМСа входил и отдел документации, которым руководил Мильтер[53]. Здесь подделывали визы, печати и документы; но фальшивые паспорта изготовлялись редко. Гораздо легче было получить через коммунистические партии различных стран паспорта, бывшие в употреблении (а ещё лучше — «чистые», новые), в которых лишь заменялась фотография и проставлялись нужные печати и визы. Наибольшим спросом пользовались паспорта США. Приезжая в Москву на конгрессы и совещания, иностранные делегаты сдавали паспорта в отдел и получали их обратно лишь перед самым отъездом. Иностранцы, конечно, и не догадывались, что с печатей и подписей в их паспортах снимались точные копии. В отделе Мильтера работало человек десять. Он тоже погиб в 1937 году.
Крупнейшим был отдел печати. Правда, в нём не печатали ни газет, ни журналов, так что название не соответствовало действительности. Там работали переводчики и стенографистки, владевшие немецким, русским, испанским, французским и английским. Поскольку далеко не у всех заведующих отделами и других работников были личные секретари, им приходилось прибегать к помощи отдела печати: в нём изготовлялось множество копий с различных документов, расшифровывались стенограммы.
В отделе печати работал чрезвычайно способный человек, беженец из Венгрии — Левин[54]. Это был, пожалуй, лучший синхронист того времени, владел он почти всеми языками. Когда какой-нибудь иностранный представитель произносил речь, Левин переводил её в микрофон совершенно синхронно, не отставая ни на слово от говорящего, на немецкий или русский. Я однажды спросила, как это он так быстро переводит с немецкого, ведь надо дождаться конца фразы, чтобы узнать, какой глагол употребит говорящий. «Не могу понять, как вам это удаётся», — сказала я. Левин ответил: «Как только они начинают фразу, я уже знаю, какой глагол они собираются употребить, и редко ошибаюсь».
Одним из крупнейших был также организационный отдел, которым руководил Пятницкий. Когда я начинала работать в Коминтерне, отдел возглавлял старый большевик Борис Васильев[55]. Впоследствии он перешёл в аппарат партии, и на его место назначили эстонца Меринга[56]. Он тоже погиб в 1937 году. Орготдел осуществлял контроль за иностранными компартиями, проверял, как выполняются рекомендации Коминтерна, выявлял отклонения от генеральной линии, внутренние разногласия в партиях. В отделе постоянно изучались экономические и политические материалы, издававшиеся в еженедельном информационном бюллетене Коминтерна. Если орготдел обнаруживал какие-либо нарушения, начальник отдела или его заместитель встречались с членом Исполкома, представлявшим ту или иную «провинившуюся» партию, чтобы обсудить, какие меры следует принять. В особо сложных случаях начальник рекомендовал послать инструктора орготдела, чтобы разрешить проблему на месте.
Каждый функционер Коминтерна, выезжавший за границу, должен был сдать свой партбилет, а если поездка была нелегальной — то и все остальные документы в орготдел, где они хранились до его приезда.
Большим и важным был также отдел агитации и пропаганды, который в сотрудничестве с ОМСом давал руководящие указания по вопросам пропагандистской деятельности. Московская «Радиостанция имени Коминтерна» впрямую Коминтерну не подчинялась, но получала много материалов из отдела агитации и пропаганды.
Я свою работу в Коминтерне начала в 1924 году в отделе информации. Руководил им в то время старый большевик Гусев[57], которого вскоре заменил Борис Шубин[58], тоже русский. Отдел этот был обширный, и работали в нём специалисты, бывшие в курсе всех событий в крупнейших странах мира. В отделе прочитывались газеты и журналы всех политических направлений, из важнейших делались выжимки, которые еженедельно издавались в бюллетене. Отдел информации был разделён на национальные и территориальные секторы: скажем, страны, географически примыкающие друг к другу и имевшие сходные проблемы, входили в один сектор.
Надо ещё упомянуть административный отдел, которым руководил способный ленинградский адвокат Кивелиович[59]; заместителем его был Козлов, человек довольно ограниченный. Отдел Кивелиовича занимался хозяйственными вопросами. В его ведении было здание Коминтерна и две московские гостиницы — «Люкс» и «Малый Париж». Отдел бронировал гостиничные номера, заказывал театральные билеты и доставлял всё необходимое, когда в Москву приезжали иностранные делегаты. Административному отделу подчинялся финансовый отдел, там начислялось жалованье работникам аппарата, оплачивались текущие счета. Старшим казначеем был Орест.
Ещё существовал отдел кадров, который занимался всеми кадровыми вопросами, и прежде всего проверял политическую благонадежность работников. Работали там люди из ГПУ, они мало считались с мнением руководства Коминтерна, и между этими двумя организациями часто возникали разногласия.
В состав Коминтерна входил и женотдел, которым руководила Клара Цеткин. Это была единственная женщина в Исполкоме, но, поскольку она в то время была уже старая и почти слепая, основную работу вела её подопечная, немка Герта Штурм[60]. Женотдел добывал сведения о деятельности различных женских организаций во всём мире. Он принимал видных деятельниц коммунистического движения и заботился о том, чтобы у них не сложилась превратная картина жизни в
