— Дамы, прошу сюда, — сказал Лучан девушкам.
Они, тихо чирикая на своих родных языках, захватили напитки с орешками и двинулись вместе с мужчинами наверх, в плюшевый кабинет Димитрие.
— Вон там. — Реджинальд показал на зеркало, висящее над письменным столом ар-деко. — Сзади. Он там держит кучу налички на тот случай, если придется рвать когти.
— Как удачно. Посторонитесь-ка, дамы…
Лучан, взяв со стола пресс-папье в виде собаки, расколотил зеркало на куски.
— Этот чувак всегда все ломает, — сообщил Реджинальд раскрывшим рты девушкам. — Ух ты, — добавил он, когда Лучан оторвал дверцу сейфа.
Внутри, как он и сказал, лежало много наличных, а также и паспорта.
— Посмотрите, — Лучан высыпал их на стол, — может быть, найдете свои.
Пока девушки занимались этим, он прошерстил сейф, но не нашел больше ничего ценного, кроме документов на машину и связки ключей.
— От чего они, Реджинальд?
— Эти-то? От хозяйского «линкольн-континенталя». Внизу стоит, в гараже. Он мне иногда давал покататься. Модель 69 года, здоровская тачка.
— Считай, что она твоя. — Лучан перекинул охраннику ключи и бумаги.
— Вы серьезно? А мистер Димитрие что скажет на это?
— После нашей с ним беседы, думаю, уже ничего. Минутку внимания, дамы. Берите деньги, — инструктировал Лучан, вручая каждой из девушек пачки стодолларовых купюр, — берите паспорта и начинайте новую жизнь где-нибудь подальше отсюда. Или вернитесь к старой, если вам так удобнее. Забудьте о том, что здесь было. Те, кто вас мучил, никому уже больше не навредят. Не бойтесь ничего, будьте здоровы и счастливы.
Девушки улыбались, глядя на деньги, друг на друга и на Лучана, которого и при слабом знании английского понимали прекрасно. Он говорил все это не вслух, а мысленно, стирая попутно ненужные куски памяти.
Пройдет немало времени, прежде чем они исцелятся полностью — в этом даже он не мог им помочь, — однако начало положено.
Жизни, утраченные из-за того, что он вовремя не обуздал брата, никакими деньгами уже не вернешь, но спасенным хоть какую-то компенсацию он обязан был выплатить.
— Реджинальд, — сказал Лучан уже вслух, — посади девушек в такси — в две машины, в одну они не поместятся — и скажи, чтобы их отвезли в аэропорт Кеннеди. А там они уже сами решат.
— Сделаем, — пообещал тот.
— Потом садись в собственную машину, езжай в Джорджию к брату и оставайся там жить.
— К брату? — оживился парень. — А что, хорошая мысль!
— Я так и понял. Смотри не оставляй ничего в клубе скоро он загорится.
— То есть как загорится, сэр?
— Синим пламенем, — пояснил Лучан лаконично. — Иди и ни о чем не беспокойся. Никто тебя и пальцем не тронет — некому будет.
Реджинальд, растопырив руки, направил девушек к выходу. Встречая их благодарные, даже благоговейные взгляды, Лучан отвернулся. Благодарности, тем более поклонения, он отнюдь не заслуживал.
Когда он поливал трупы в подвале ромом из бара — он давно выяснил, что лучше всего, почти не оставляя отходов, горит «151-й», — у него зазвонил мобильник.
Дисплей показывал имя, которое Лучан жаждал увидеть весь день: Мина Харпер.
Глава пятьдесят первая
— Лучан, ты? — спросила Мина, когда он наконец-то ответил.
Другое ухо она зажимала пальцем из-за несущихся снизу воплей. Вина за это лежала на ней: она только что выплеснула пару литров святой воды на вампиров, пытавшихся перелезть через церковную ограду.
— Мина, ты в порядке?
— В полном, а вот тебя плохо слышно. Ты где? Связь просто жуткая.
— Да, сотовый здесь неважно берет. Погоди минуточку… вот. Теперь лучше?
— Гораздо. — У Мины потеплело в груди, и она вдруг поверила, что все еще будет хорошо.
Смешно, конечно: не может же один человек поправить все, что произошло с ней за этот день.
Даже Лучан, который не совсем человек.
— Раньше ты говорил, как из-под земли. Значит, ты не у меня дома?
— Нет. А где сейчас ты? Там, кажется, кричит кто-то?
— Ох. — Страх и отвращение, с которыми Мина смотрела на пострадавших вампиров, уступали место стыду. Совсем еще недавно она жалела этих несчастных, не виноватых в том, что они такие, и определенно еще способных исправиться, как это случилось с Лучаном. Ничего себе жалость — метать с монастырской крыши снаряды, наполненные жидкостью, которая разъедает их тела, как серная кислота.
Что с ней происходит? В кого она превращается? Если они чудовища, кто же тогда она?
Станешь, однако, чудовищем, когда тебя норовят убить.
— Не обращай внимания, сейчас перестанут, — сказала она Лучану. Брат не преувеличивал: раны на вампирах заживали с невероятной быстротой. Их и вправду ничем не убьешь — разве что колом в сердце, но Мина, сидя на крыше, не имела пока возможности проверить это на практике.
— Мина. — Низкий голос Лучана звучал, как райская песнь. Ее имя в его устах полнилось любовью, тоской и желанием. — О ком ты говоришь? Кто перестанет?
— Не важно. — Она не хотела пока признаваться, что последние четверть часа поливала святой водой его соплеменников. — Я так рада, что слышу тебя.
— И я тоже рад. Не представляешь, что я перенес, ничего о тебе не зная все это время. Мучился, что не могу тебя защитить, и в голову лезли разные ужасы.
— Довольно, Лучан. — Мина со слезами на глазах прижала руку к груди. — Ты же знаешь, что вместе нам быть нельзя. Это попросту невозможно.
— Ты постоянно твердишь это слово, но я за свои пять веков прочно усвоил, что в этом мире возможно все. Особенно для мужчины, который любит женщину так, как люблю тебя я.
За край крыши прямо под ногами у Мины ухватилась рука вампира. Подавив крик, она выхватила из кармана водяной пистолет и направила на врага струйку святой воды. Тот заорал, разжал пальцы и грохнулся наземь с пятидесятифутовой высоты. Мина в ужасе отвернулась.
— Мина, что это было? — спросил Лучан.
— Да так, ничего. Знаешь, я получила все твои сообщения. Перезвонила бы раньше, но не могла — пришлось совершить кражу. Брат не знает, что телефон у меня…
Джон, точно по сигналу, заорал из окна на втором этаже:
— Хочешь? Да, правда хочешь? Ну так получай, вампир поганый! — За этим последовал небольшой взрыв.
— Мина, — с возобновленным беспокойством сказал Лучан, который явно все слышал, — где ты?
— Не имеет значения. — Ей хотелось и дальше слушать, как он любит ее и тоскует по ней, но это было неправильно. Вероятность того, что он убьет Джона и Аларика, оставалась в силе.
— Нет, имеет. Мина, послушай меня. Я знаю, ты в серьезной опасности.
