Сара глубоко вздыхает и опускает глаза.
— Все мы совершаем ошибки. Я вот тоже ошиблась. Поэтому мне нужна твоя помощь. Я все испортила, а теперь приходится думать, как выйти из непростого положения.
— Сара, я не твой герой. Вернее, не супергерой.
Закрываю глаза и посылаю ей импульс, цель которого — заставить ее подумать, что ей нужен не супергерой, а злодей. Правда, она увидела во мне сходство с Малиновым Огнем, так что к злодеям она вряд ли благосклонна.
— Ты же сама знаешь, что такое «X» на пальце, верно?
— Это значит, что «X» еще не превратился в «Г» и официально ты героем пока не стал. Но понимаешь, я в отчаянии. Приходится цепляться за любую соломинку. Мой отец попал в беду. Я поступила так, как поступать не следовало, связалась не с теми людьми, а все из-за этого изобретения, над которым я работала. Отец взял все на себя. Но натворила все это я, и теперь мне нужно его как-то вернуть! — восклицает Сара, ударяя себя кулаком по ладони. — А время идет!
— Я уверен, Малиновый Огонь сможет тебе помочь. Хочешь, я с ним поговорю?
— Ты не знаешь, с какими людьми я связалась! — отвечает Сара, заламывая руки.
Вся штука в том, что «эти люди» могут запросто оказаться моими знакомыми. Вот в чем беда.
— Они же суперзлодеи. Если мне будет помогать кто-нибудь вроде Малинового Огня, они его за милю почувствуют. Наверняка они предполагают, что кто-то заступится за отца. Значит, мне нужен человек, которого никто не знает. Что? Не смотри на меня так, Дэмиен. Тебя же никто не знает, правда? Я никогда о тебе не слышала.
— А что ты могла слышать? Ты даже не знаешь, есть у меня псевдоним для супергеройских дел или нет — так как ты могла что-то обо мне слышать, даже не зная, кто я? Но ты его не знаешь именно потому, что такого имени не существует. Я не супергерой. Если ты помнишь, Сара, я положил в портфели Марти и Джилл механических скорпионов. Разве это делает меня высокоморальной личностью, достойной подражания?
— Это не в счет, они сами напросились, — возражает Сара, пожимая плечами. — Робин Гуд крал у богатых, верно? Мне все равно, что у тебя на пальце — «Г», или «X», или еще что… Хотя непохоже, чтобы ты был злодеем, знаешь ли.
— Прости, Сара…
Грудь болезненно сжимается, по спине течет холодный пот. Ну, не могу я супергеройствовать сейчас, не могу. Нельзя рисковать, ведь об этом может узнать тот, кто и так считает меня героем. Если он меня застукает, придется жить в семействе Тайнсов до скончания века. А мне меньше всего на свете хочется, чтобы «X» под воздействием неправильного окружения превратился в «Г».
— В городе полным-полно супергероев. Найди кого-нибудь еще. Но если тебе когда-нибудь захочется провести руками по моему телу, я всегда готов пойти на любую вечеринку или какое-нибудь развлекательное мероприятие.
— О, — удрученно говорит Capa, опуская плечи. Вид у нее расстроенный. Но я в этом не виноват; все дело в том, что она сама считала меня тем, кем я не являюсь. — Я и не ожидала, что ты возьмешься помогать мне бесплатно. Я могла бы делать за тебя уроки целый месяц или… если этого недостаточно, то до конца года.
— Нет уж, спасибо, — отвечаю я, понимая, что уж уроки-то меня интересуют в последнюю очередь.
— Пожалуйста, Дэмиен. Я сделаю все что угодно.
— Все что угодно, говоришь? — переспрашиваю я, навострив уши.
— Ну, может быть, не все, но почти все, — возражает Сара, сердито глядя на меня сквозь стекла очков, съехавших к самому кончику носа. Она поднимает руку и машет ею, показывая, что подобные предложения выходят за рамки дозволенного, потом складывает руки на груди и поворачивается ко мне в три четверти. — Ладно, забудь, — говорит она. — Ты не герой, все верно, и мне не следовало обращаться к тебе с этой просьбой.
Разговор окончен. Сара собирается уходить. Вид у нее разочарованный и несчастный.
— Сара, подожди, — говорю я.
Она смотрит на меня через плечо глазами, в которых снова горит огонек надежды.
— Ты поможешь мне?
— Я… подумаю об этом.
Просияв, она улыбается мне так, словно я безоговорочно согласился, а не сказал нечто неопределенное, крепко обнимает меня на прощанье и убегает.
— Готов к важному событию? — спрашивает Гордон утром в субботу, проходя мимо обеденного стола. Усмехаясь чему-то, он берет апельсин и начинает ковырять корку пальцем.
По причине того, что Алекс еще вчера вечером отправился на какую-то кошмарную вечеринку в честь дня рождения приятеля, где собравшаяся орава восьмилетних мальчишек, очевидно, превратила дом — слава богу, не наш — в руины, я получил его спальню в мое полное распоряжение. Благодаря этому обстоятельству я выспался, поэтому сказать себе, что я сплю и вижу очередной кошмар, не могу. Остается только гадать, что Гордон имел в виду.
Напротив сидит Амалия, заправляясь, по обыкновению, внушительной порцией хлопьев с молоком. Говоря «с молоком», я делаю очень большое допущение, потому что она ест хлопья практически сухими, объясняя это тем, что от молока толстеют. Видимо, масло, которое она вчера обильно намазывала на хлеб за ужином, не в счет. По моим приблизительным подсчетам, на каждую булочку, съеденную Амалией, приходилось порядка полуфунта масла, поэтому рассуждения о калорийности молока за завтраком, по меньшей мере, смешны.
Очищая апельсин, Гордон слишком сильно надавливает пальцем на корку, и струйка сока, вырвавшись из кожуры, попадает прямиком в меня. Комната наполняется резким запахом цитрусовых.
— Амалия сказала, что ты ждал этого с нетерпением.
В животе начинается столпотворение. Такое впечатление, что кто-то завязал мои кишки узлом. Больно ужасно. Я принужденно смеюсь.
— Ох уж эта Амалия, — говорю я Гордону, наградив сестру злобным взглядом, — любит она пошутить.
Амалия усмехается так же натужно, как и я.
Гордон ерошит мои волосы рукой, испачканной липким апельсиновым соком.
— Помню, как я был взволнован после первого полета. Я тогда, кстати, даже был моложе тебя. Целую неделю не мог уснуть после этого, а может, и больше.
Все это идет вразрез с нашим планом. Амалия должна была подсунуть отцу сфабрикованную мной статью, в которой написано, что у людей с буквой «X» на пальце сверхспособностей не бывает. Я так старался, что даже снабдил ее результатами лабораторных исследований с графиками, таблицами и прочим, убедительно демонстрирующими, как смешение вирусов «Г» и «З» влияет на жертву… ну, ладно, на пациента, лишая его сверхспособностей.
Я потратил на эту статью несколько часов и даже пробрался тайком в школьный компьютерный класс, чтобы, загнав текст в графический редактор, придать ему вид копии, снятой с реальной газетной статьи.
Амалия должна была сказать Гордону об интересной статье, «случайно» попавшей к ней в руки. Согласно нашему плану, нужно было положить статью в такое место, где она обязательно попалась бы Гордону на глаза. Кроме того, Амалия должна была обсудить с ним содержание статьи и сказать, что она возражает против насильственных попыток обнаружить мои сверхспособности, так как это может пагубно отразиться на моем здоровье. Я мог бы дать Гордону почитать статью и сам, но в этом случае он бы никогда не поверил в то, что она настоящая. Нужно было, конечно, выбрать в помощники Алекса, а не Амалию, но он, к сожалению, еще слишком мал, чтобы читать научные статьи, не говоря уже о том, чтобы делать с них копии с целью поделиться информацией с другими.
Амалия, не стесняясь, набивает хлопьями жирные щеки, улыбаясь своим лживым, гнусным ртом. Чавкает, как свинья.
