топает к себе в спальню.
Я валюсь в кресло рядом со спящей Кэт. Пит выталкивает последних гостей из комнаты, с грохотом захлопывает за ними дверь и выключает музыку.
— Ты тоже убирайся, — говорит он, злобно глядя на меня, — чертов ублюдок.
Я обнимаю за талию Кэт и смотрю на него решительным взглядом.
— Я никуда не пойду. Если ты, конечно, не хочешь в одиночку объясняться с ее родителями. Расскажешь им, как напоил ее и позволил друзьям тискать ее.
Сказав это, я улыбаюсь Питу.
— Не связывайся со мной, — добавляю я после паузы, — ты всегда будешь в проигрыше.
Пит, рыча и ругаясь, бросается прочь из своей собственной комнаты.
Я усаживаю Кэт поудобней. Она мычит, стонет и кладет голову мне на грудь. Убедившись, что ей хорошо, я, расслабившись, готовлюсь продремать рядом с ней те сорок минут, которые потребуются родителям Кэт, чтобы добраться до общежития.
Примерно через час я наконец получаю возможность спуститься вниз, чтобы найти Сару. На груди у меня большое мокрое пятно, оставленное пьяной Кэт, а в кармане — две электронные карточки для гостей, висевшие на доске объявлений рядом с комнатой Пита. Они служат пропусками для будущих студентов — слишком юных, чтобы иметь на пальце букву «З». Администрация университета специально вешает их на доски рядом со спальнями студентов. Там же можно прочесть информацию, касающуюся Дней открытых дверей, и найти телефонные номера приемной комиссии.
Сначала мне кажется, что Сара наблюдает за игрой двух собак, гоняющихся друг за другом по лужайке. Она сидит на скамейке под фонарем и что-то пишет в блокноте. Потом я замечаю за деревом обжимающуюся парочку и понимаю, что внимание Сары привлекли не собаки.
Подойдя, я плюхаюсь на лавочку рядом с ней, потирая руки от холода и чувствуя, что озяб, выйдя из теплого помещения. На дворе середина марта, так что вроде бы уже не зима, но на улице все еще прохладно.
— Ну, что, без проблем? — спрашивает Сара.
— Да, как всегда, — отвечаю я, показывая ей магнитные ключи.
Приходится позвонить на специальную телефонную линию для активации пропусков, но зато после этого с ними можно пройти куда угодно, кроме общежития. Что меня лично целиком и полностью устраивает.
Проникнув в здание университета, мы направляемся к кабинету Тейлора. Чтобы скрыть, гм… нежелание подниматься по лестнице, приходится сделать вид, что я чертовски устал. Это нетрудно. Я стараюсь держаться ближе к стене, где тоже имеются перила — они здесь, слава богу, с двух сторон, — и веду себя, как человек, которому лень переставлять ноги. Сара думает, что я сильный и решительный, и это было бы здорово, если бы при этом она не считала меня начинающим супергероем. И что бы она подумала, если бы узнала, что я с трудом заставляю себя подняться по лестнице? Нет уж, спасибо.
Обнаружив дверь с табличкой «Т. М. Льюис, декан Вилморского университета», мы входим внутрь. В кабинете Тейлора пахнет пряностями и яблочным сидром. Интересно, в моем доме тоже будет так пахнуть, когда он переедет к нам? Если он, конечно, переедет. Вдруг он хочет, чтобы, когда они с мамой поженятся, мы переехали к нему? Ни за что. Мама просто не сможет перевезти лабораторию. Впрочем, никто же не ожидал, что она переспит с супергероем.
Одна из стен кабинета Тейлора занята стеллажами с книгами, в центре письменный стол, а в дальнем углу стоят три шкафа с документами и вешалка. Рядом с ноутбуком Тейлора на столе большая раскрытая книга, похожая на вахтенный журнал. В ней записаны имена и фамилии всех молодых суперзлодеев, подававших документы в Вилмор. Возле некоторых фамилий стоят отметки в форме звезд; чем больше отметок, тем выше шансы на поступление того или иного кандидата. Приемная комиссия заканчивает работу, и Тейлору в скором времени предстоит принять окончательное решение по поводу состава первого курса на следующий год и разослать поступившим письма с оповещениями. Напротив некоторых фамилий уже стоят печати «Принят» или «Не принят». Моя фамилия находится в верхней части списка. Возле нее всего три звезды, и штампа «Принят» пока нет, что, на мой взгляд, странно. Зато есть небольшая ремарка — «Сообразителен, демонстрирует большое стремление к успеху, но, вполне возможно, не подходит для обучения в Вилморе».
Что?! Перечитываю примечание дважды, в надежде, что оно относится к чьей-то еще фамилии и я просто ошибся строкой. Не могу в это поверить. Тейлор встречается — нет, женится — на моей маме. Это означает, что он не имеет права говорить, что я не подхожу для обучения в Вилморе. Я отлично подхожу. Он что, обпился маминого пунша? Представляю себе, что произойдет с их отношениями, если он откажется принять меня в университет. Что это значит? Неужели они, погрузившись в свои эгоистичные брачные планы, не видят, что мне плохо? Что ж, придется заставить их вспомнить обо мне. Время у меня есть.
Возле примечания, на полях, есть второе, разъясняющее смысл первого. Там написано: «Дэмиен умен, но ему не хватает безжалостности. Потенциал у него есть, но Вилмор, возможно, не то место, где его нужно развивать. Марианна рассказала, что однажды он освободил двадцать лабораторных крыс, когда узнал, что она собирается ввести им смертельную дозу вещества, над созданием которого работала. Этого проявления доброты недостаточно, чтобы однозначно определить его, как слабого суперзлодея. Однако если он хочет добиться успеха в Вилморе, ему придется понять, что сочувствию здесь места нет. С другой стороны, на его счету несколько весьма интересных злодейских акций: к примеру, трехдневная паника в Сити-холле в связи с угрозой Черной чумы и нападение моли на выставку бабочек — поступки, весьма амбициозные для молодого человека его возраста, но совершенно ребяческие и слишком незначительные».
Я часто, шумно дышу. Это нечестно. Даже, я бы сказал, несправедливо. Инцидент с крысами произошел уже несколько лет назад. Ладно, два года назад, но, если мама не хотела, чтобы я расстроился, узнав, что она собирается их убить, не нужно было позволять мне обращаться с ними, как с домашними животными. Интересно, а об этом она Тейлору рассказывала? Зачем вообще было делиться с ним этими дурацкими анекдотами? Другие ребята, подавшие документы, возможно, выпустили на свободу тысячи крыс, но Тейлор об этом знать не знает, потому что в анкете для абитуриентов вопроса об этом просто нет. Кстати, я же сам первый стал жертвой собственного поступка, когда одна из крыс забралась в мою постель и укусила меня за палец ноги. А я-то по наивности думал, что мы с крысами друзья.
И что в этом такого? Тейлор же сам написал, что я амбициозен — это же не ерунда какая-нибудь. Если он думает, что мои злодейские поступки слишком ребяческие, я могу придумать что-нибудь более существенное. Более сложное, интересное… безжалостное.
В общем, нам с Тейлором есть о чем поговорить. К счастью, я могу представить ему целый список превосходных злодейских поступков, убедительно доказывающий, что я подхожу для обучения в Вилморе по всем возможным критериям. Хорошо, что мне есть чем удивить Тейлора, потому что становиться перед ним на колени, умоляя принять в университет, мне бы не хотелось, разве что в случае крайней необходимости, потому что, если я не попаду в Вилмор, мне останется только умереть. И все. В качестве последнего средства остается шантаж — в крайнем случае, придется сказать ему, что, если он хочет продолжать спать с мамой, придется найти для меня местечко в Вилморе, потому что я не настолько жалостлив, как он думает.
— Что с тобой? — спрашивает Сара озабоченно, наморщив лоб и пристально глядя на меня. — Ты как-то странно дышишь.
— Все в порядке.
Подойдя ближе, она указывает рукой на журнал Тейлора.
— Что это?
Я захлопываю книгу прежде, чем она успевает заметить на странице мою фамилию. Меньше всего на свете я бы хотел, чтобы Сара знала о том, что я подавал документы в этот университет.
— Так, список подарков Деда Мороза. О твоем отце там ничего нет.
Услышав об отце, Сара опускает глаза и закусывает губу. Я кладу ей руку на плечо, заставив ее подскочить от неожиданности.
— Да все в порядке, — говорю я, — мы его найдем. Нет проблем.
