— Кэт, — спрашиваю я дрожащим голосом, — скажи мне, что вы просто целовались. А не… что ничего больше не было.
Кэт сердито смотрит на меня.
— Да почему? Ты не мой парень. Какая тебе разница?
Да, ведь это же придумал я сам. Теперь, задним числом, я понимаю, какой изъян погубил мой собственный план. Как оказалось, то, что она не моя девушка, не означает, что я не чувствую боли, сталкиваясь с ней в подобных обстоятельствах. Разница лишь в том, что в данной ситуации она мне не изменяет, потому что я с ней расстался — сказал, что между нами все кончено. Мы близкие люди, но я сам решил, что мы остаемся друзьями, не более того, а значит, права ревновать ее у меня нет. Как я мог придумать такой дурацкий план?
— Я твой друг, — говорю я, — не нужно этого делать.
Кэт садится мне на колени, обнимает за шею и кладет голову на плечо.
— Дэмиен, — говорит она, — мы же должны были пожениться.
Ух ты. Впервые об этом слышу. Но она говорит так серьезно, хотя… может, это просто пьяный треп, не более того.
— Похоже, невеста будет не в белом, — тихим голосом произносит блондинка. Все смеются. Да уж, а я-то полагал, что на нас перестали обращать внимание.
Я пытаюсь сбросить Кэт с колен, чтобы подняться. Она старается не дать мне встать, но я сильнее, и с координацией движений у меня, в отличие от нее, все в порядке.
— Не уходи! — ноет она, протягивая ко мне руки и чуть не опрокидывая кресло. Я говорю ей, что скоро вернусь. Остальным я сообщаю, что если до нее кто-нибудь хоть пальцем дотронется, пока меня не будет, они будут иметь дело со мной. При этом я советую им спросить у Пита, каково это, если моих слов им недостаточно.
Выбравшись в коридор, я набираю домашний номер Кэт, чтобы переговорить с ее мамой. Мы довольно долго беседуем о затянувшемся переходном возрасте, в котором находится ее дочь. Через открытую дверь я наблюдаю краем глаза за Кэт. Похоже, она совсем опьянела. Это хорошо — ей не придется наблюдать за тем, что сейчас будет происходить в комнате.
Вместо того чтобы вернуться в кресло, я направляюсь прямиком к Питу. Встаю прямо напротив него, вращая большими пальцами сцепленных рук, и стараюсь не смотреть ему в глаза.
— Похоже, твоя подружка готова пойти не только со мной, — говорит Пит, усмехаясь. — Видимо, ей приятней проводить время с другими, чем сидеть возле тебя.
О, я замечательный актер, и Пит сейчас об этом узнает.
— Пит, — говорю я, великолепно изображая голосом смятение, — я должен тебе кое-что сказать. Я больше не могу носить это в себе. Я обязан попросить у тебя прощения.
Пит ставит стакан на стол и скрещивает руки на груди.
— Ну, наконец-то, — говорит он. — Я жду этого целый год.
Я облизываю пересохшие губы.
— Я ревновал. Когда вы с Кэт… ну, ты понимаешь.
— Продолжай.
Я обвожу взглядом лица, задерживаясь на каждом по очереди, словно присутствие посторонних меня нервирует.
— И за эту выходку с приглашением… — продолжаю я, глядя на носки своих кроссовок, к которым прилипла грязь. — Мне было нестерпимо видеть тебя в объятиях кого-то другого. Я хотел сделать так, чтобы никто, кроме меня, не смел на тебя даже смотреть. Ни Кэт, ни Ванесса.
Имя «Ванесса» я произношу голосом, смахивающим на сдержанное рычание. Надеюсь, никого в этой комнате так не зовут. Впрочем, я совершенно уверен, что Пит не стал бы приглашать свою постоянную девушку на подобную оргию.
Пит опускает руки. Он смотрит на ребят, словно спрашивая их, не ослышался ли он и действительно ли я сказал то, что сказал.
— Что?
Я бросаю на него быстрый смущенный взгляд, снова отворачиваюсь и продолжаю говорить очень тихо:
— Только с тобой Пит. С одним тобой я всегда хотел быть! Мы были так близки, а потом появилась она, — говорю я, бросая сердитый взгляд в сторону Кэт, успевшей уже уснуть и не имеющей ни малейшего понятия о том, что я говорю. — Из-за нее мы разошлись.
Протягиваю руку и глажу Пита по колену.
— Целый год я чувствую себя таким одиноким без тебя, Пит.
— О, нет, это все происходит не со мной, — бормочет ошеломленный Пит.
С тобой, Пит, с тобой. Я вкладываю в следующую фразу столько эмоций, что глаза наполняются самыми настоящими слезами.
— Мне так долго пришлось скрывать свои чувства к тебе! Скажи же, что и ты меня любишь!
Пит тихонько произносит какое-то нечленораздельное ругательство. Он обводит комнату взглядом, надеясь, что кто-нибудь придет ему на помощь, но приятели, онемев, таращатся на нас, и никто не пытается оттащить меня в сторону.
Я продолжаю напирать, и Пит, потеряв равновесие, валится через подлокотник кресла. Вскочив на ноги, он пятится назад, стараясь уйти от меня подальше.
— Дэмиен, братишка, перестань, прошу тебя.
Я протягиваю к нему руки и продолжаю наступать, делая вид, что мечтаю заключить его в объятия. Прижатый к дивану Пит натыкается на край и падает на подушки. Сидящая там блондинка смотрит на него с отвращением и отодвигается к другому краю. Я валюсь на диван рядом с ним. Подумав, блондинка вскакивает и перебегает на другую сторону комнаты.
— Пит! Пит! — стенаю я, подползая к нему вплотную и стараясь запустить руку под его рубашку. Пит ударяет меня коленом в живот и отпихивает в сторону. Я стараюсь удержаться на диване, но он куда сильнее меня.
— Дэмиен, я серьезно говорю!
— Скажи, что любишь меня!
— Люблю, люблю! Только отвали от меня!
Я перестаю сопротивляться и сползаю к его ногам, якобы для того, чтобы расстегнуть ремень на джинсах. Пит покупается на этот обманный ход и приподнимается, чтобы воспрепятствовать моим манипуляциям. Теперь он сидит и находится как раз в той позиции, в которой я и ожидал. Отпустив ремень, я обеими руками хватаю его за подбородок и целую в губы, прежде чем он успевает отбросить меня в сторону. Мы целуемся взасос, вернее, я его целую — Пит изо всех сил старается оттолкнуть меня.
Когда ему наконец это удается, все присутствующие, за исключением разве что спящей Кэт, пялятся на нас широко раскрытыми глазами, в которых читается искреннее удивление.
Пит молчит. Полагаю, он чувствует себя изнасилованным или совращенным, а может, кто его знает, даже жалеет о том, что не испытывал раньше ничего подобного.
— Пит, — говорю я с виноватым видом, — я должен еще кое в чем признаться.
Совершенно обалдевший Пит кивает, потеряв, очевидно, дар речи.
— Меня сегодня стошнило, — признаюсь я, смущенно улыбаясь.
Ну, ладно, здесь допущено преувеличение — меня чуть не стошнило, когда мы с Сарой врезались в дерево, но Питу об этом я рассказывать не буду.
Ноздри Пита раздуваются, и на разгоряченном лбу начинает трепетать жилка.
— Дэмиен, ты чертов псих!
Я понимаю — это знак, что мне пора отойти на безопасную дистанцию, так как Пит, очевидно, готов перейти к физической расправе. Вероятно, целовать он меня не будет и выберет какую-нибудь более тяжелую форму телесного контакта, связанную с болью и прочими неприятными ощущениями.
Гости, собравшись в кружок, показывают на нас пальцами и смеются.
— Так, черт возьми! — кричит Пит. — С меня достаточно! Пошли вон отсюда! Вон!
— Да я здесь живу, братишка, — бормочет один из парней, но, подумав, поднимается на ноги и
