Пятнадцатый ключ не подходит. Черт. Смотрю на груду на полу, потом снова заглядываю в ящик. В нем полно канцелярских резинок, упаковок с просроченной фотопленкой, десятилетний запас бумажных блоков для заметок, но ключей больше нет.
— А кто тебе это сказал? Мужик средних лет с неопрятной бороденкой и крашеными светлыми волосами?
— Нет, парень. Примерно нашего возраста. Чуть повыше тебя. Пожалуйста, скорее! — не выдержав, визжит Сара. — Он же умрет!
Можно снова перепробовать все ключи, или поискать другой ящик с дубликатами, или…
Нагибаюсь, чтобы порыться в ящике. Мало ли, может, найдется что-то еще.
— Сара, с Геральдо все в порядке. Он у меня дома.
Да уж, в штаб-квартире плохого парня. Без проблем.
— А он… — силится сказать Сара, судорожно всхлипывая. — Если ты меня обманываешь…
— Да нет.
Пальцы натыкаются на что-то твердое, металлическое. Стараюсь ощупать попавшийся мне предмет под грудой хлама. Еще один ключ. Вынимаю его и, затаив дыхание, вставляю в скважину. Он поворачивается. Замок щелкает, и дверь открыта. Быстро осматриваю Сару, не веря в то, что Пит не причинил ей физических страданий. Но вроде бы все в порядке. Вот так — стоило сказать, что собака умрет, и она тут же выдала все секреты. Хочется обнять ее, просто по причине обуявшей меня радости, но боюсь, Сара может не оценить.
— Ого, — говорит она, тыча пальцем в синяк. Я морщусь. — Выглядишь ужасно.
— Спасибо за напоминание. Ты снова со мной разговариваешь? Просто моя мама и ее жених хотят воспользоваться твоим прибором, чтобы захватить город, и, кроме нас, об этом никто пока не знает.
17
Вот уж не думал, что придется вернуться в дом Тайнсов, но долг есть долг, и личные счеты пока приходится оставить.
Амалия сидит за обеденным столом и делает домашнюю работу. Хелен гоняется за раздетой догола Джессикой по всей гостиной, стараясь затащить ее в ванную.
Появившись, я тут же завладеваю всеобщим вниманием — все смотрят на меня, затаив дыхание. Амалия беззвучно произносит мое имя — это можно прочесть по губам, но, опомнившись, возвращается к домашнему заданию, глядя поочередно то в учебник родного языка, то в тетрадь.
Хелен пользуется случаем и хватает Джессику, забывшую о погоне.
— Я думала, Геральдо здесь, — шепчет Сара.
— Он у моей мамы, — объясняю я и захожу в дом, не представляя себе, какого приема ожидать.
— Гордон! — кричит Хелен, направляясь в ванную с Джессикой под мышкой. — К тебе пришли!
Гордон выходит из спальни Алекса вместе с сыном. Увидев меня, Алекс улыбается, но потом, заметив синяки на моем лице, охает от изумления.
— Я же говорила, что ты на него похож, — замечает Сара, дергая меня за руку и указывая на Гордона.
Увидев меня, Гордон моментально мрачнеет. Его лицо становится неузнаваемым от ярости.
— Алекс, — требует он, — немедленно возвращайся в спальню.
Алекс нехотя подчиняется, но старается идти максимально медленно, чтобы выиграть время. Амалия закрывает лицо учебником, как будто Гордон может ее не заметить.
— Амалия, тебя это тоже касается.
— Я делаю уроки…
— Сделаешь наверху!
Амалия с подобострастным видом быстро собирает учебники, тетради и прочий скарб и рысцой убегает вверх по лестнице.
Гордон твердой походкой направляется ко мне. Остановившись возле меня, он долго разглядывает синяки и разбитую губу.
— Я так зол на тебя, что, пожалуй, мог бы… — Так и не договорив, он сжимает кулак и смотрит на меня. — Я запретил тебе выходить из дома, а ты исчез и болтался бог знает где…
— Я взял с собой вещи, — говорю я, — не думаю, что до тебя так и не дошло, что я не вернусь. Послушай…
— Ты считаешь, что это тебя как-то оправдывает? Что же произошло? Только не говори, что у тебя что-то там не заладилось, и поэтому ты снова здесь. — Сказав это, Гордон кивком указывает на Сару. — Ты действительно хочешь, чтобы твоя знакомая нас слушала?
Видимо, он хочет, чтобы я попросил Сару уйти, чтобы не отчитывать меня в ее присутствии.
— Ты не понял. Сегодня вечером произойдет нечто действительно очень плохое, и…
— Знать ничего не желаю, — говорит Гордон, складывая руки на груди. — Ты хоть понимаешь, что мы волновались? Я звонил твоей матери, наверное, миллион раз, но у нее вечно занято. В конце концов я дозвонился, и она сказала, что ты дома.
— Мама с Тейлором Льюисом закачивают в канализацию какой-то изобретенный мамой токсин. Вдохнув его пары, все, кроме суперзлодеев, превратятся в их послушных рабов. Они собираются захватить город!
— Дэмиен, заткнись! — рявкает Гордон, краснея от злости. — Я уже достаточно наслушался всякой чуши! Ты уходишь с вещами, даже не попрощавшись, мы всю ночь волнуемся, а потом ты заявляешься, считая, видимо, что все нормально. Да еще и с такой…
— Ты хочешь сказать, с побитой физиономией? Я же сказал, сегодня вечером со всеми случится нечто очень нехорошее.
— Не знаю, что тебе сказать, — говорит Гордон, потирая лоб и отворачиваясь. — Если ты хочешь жить с матерью, живи. Я проиграл. Не нужно тратить еще три недели, чтобы понять это. Ты выиграл. Если твоя мать способна тебя выносить, тогда…
— Отец! — кричу я, надеясь привлечь его внимание. — Послушай меня. Ты должен им помешать. Ты же супергерой, и никто, кроме тебя, их не остановит. Времени совсем мало: город будет под их контролем завтра к утру!
Похоже, Гордон колеблется. Но через пару секунд злоба и гнев оставляют его, и он выглядит усталым и подавленным.
— Я не могу тебе доверять, — говорит он. — Не стоило тебя сюда… Делай, что хочешь. Мне все равно.
— То, что он вам сообщил, чистая правда, — говорит Сара.
Гордон бросает на нее свирепый взгляд и сжимает мое плечо.
— Жаль, что все так получилось, — говорит он, передавая мне телефон. Вероятно, он больше не видит смысла наказывать меня, раз уж я с ними теперь не живу. Я беру телефон, а Гордон, повернувшись к нам спиной, медленно уходит в кухню. Вот и все, разговор окончен.
На душе у меня тяжело, и не только потому, что Малиновый Огонь отказался спасать Золотой город. Мы с Сарой уходим — Сара впереди, я за ней, медленно волоча ноги.
— Поверить не могу в то, что познакомилась с Малиновым Огнем! — говорит Сара, когда мы оказываемся за дверью. — Как здорово, наверное, понимать, что он твой отец.
— Да, очень здорово, — иронизирую я, прислоняясь к стене. Ветерок приятно холодит покрытое следами побоев лицо. Мама хочет захватить город и поработить все население, а я расстраиваюсь от того, что меня выкинули из дома, в котором я не хотел жить.
Дверь открывается, и на улицу, топая, как слон, вылетает Амалия.
— Я тебе верю, — говорит она гордо.
— Это хорошо.
