Лоцману:
— Где ты шлялся? Давай побежали вместе. Нас ждут.
— Погоди. Что происходит?
— Тебе самому следовало бы знать ответ. Они пытались помешать тебе вернуться к Бену и Фатер. И почти преуспели в этом.
Тогда Лоцман заметил, что запах, который привел его сюда, фактически его спасая, теперь исчез.
— Запах пропал.
Верц даже не оглянулся.
— Его никогда и не было. Ты сам создал его у себя в голове, чтобы спастись от губной гармошки.
Лоцман был ошеломлен.
— Я сам создал этот запах? Меня что, ни одна сука не звала?
— Только в твоем воображении, — сказал верц. — Пошевеливайся, нам надо спешить.
— Но как я это сделал?
Обычно невозмутимый, редко повышающий голос по какому-либо поводу, Лоцман сейчас походил на возбужденного щенка, который только что увидел кусок колбасы.
— Спроси у Бена, когда его увидишь. Он дал тебе силу совершить такое.
— Бен дал мне силу?
Верц прибавил шагу. Теперь они бежали.
— Да. Он дал тебе и своей подружке те же силы, которыми располагает сам. Только он еще этого не знает. Вот ты и расскажешь ему об этом.
14
ДЕСЯТЬ МИНУТ В МАГАЗИНЕ ИГРУШЕК
Устав от бесполезных переговоров, Даньелл отправила своего верца на поиски Лоцмана. У Шпилке и Стэнли явно имелись собственные планы, которые они пытались всем предложить на рассмотрение. Бен просто стоял и слушал их как зачарованный. У него не было никаких соображений по поводу того, что делать дальше, и он, вероятно, принял бы любой разумный совет, предложенный ими. Это было плохой идеей, потому что благодаря знаниям, полученным на пикнике, Даньелл понимала: если Бен не примет сейчас своих собственных решений, его постигнет неудача, а энергетические волны, порожденные этой неудачей, окажут мощное воздействие и на всех остальных, собравшихся здесь.
Потому она и решила никогда сюда больше не возвращаться. Слишком часто жизнь оказывалась жестокой и несправедливой. Сколько ни читала Даньелл Библию после своего несчастного случая, ей не удалось найти там ни утешения, ни сочувствия. Плюс ко всему после операции у нее часто болела голова, и это постоянно напоминало ей о том, что ужасные события могут произойти в любой момент. Счастливых дней у нее было мало, плохих — не счесть. Обдумав рассказы о своем прошлом, которые она услышала на пикнике, Даньелл осознала, что, какими бы новыми силами и возможностями она ни располагала, в будущем они ей не понадобятся. Все равно ничего толкового из своей посредственной жизни ей не создать.
А хотела Даньелл Войлес только одного — быть счастливой. Счастливой, только и всего. Она знала, что в будущем нет абсолютно никакой гарантии счастья. Будущее вообще лишено гарантий, но подростком в «Лотосовом саду» с Декстером Льюисом она была счастливее, чем в какой-либо иной отрезок своей двадцатидевятилетней жизни. Так что она весьма разумно решила вернуться в то время и остаться там навсегда. Поскольку это прошлое было и знакомо, и неизменно, она вернется в него и проживет в нем оставшиеся сорок или пятьдесят лет. Это лучше, чем надеяться на что-то в будущем, которое столь же ненадежно, как погода, и не обещает ничего, кроме смерти в конце земного пути.
Уже приняв такое решение, она затем сочла нужным вернуться и помочь Бену Гулду. Она знала, что он хочет остаться в настоящем со своей чудесной девушкой и старой собакой. На пикнике она узнала кое- что такое, что могло бы оказаться для него полезным. Однако вернулась Даньелл не потому, что восхищалась мужеством Бена или его решением остаться лицом к лицу со своей жизнью и встретить грозные перемены, уготованные грядущим. Это просто был его выбор, подобный тому, какие сандалии купить себе на лето. Ее выбор был иным, но она не считала, что кто-то из них прав, а кто-то не прав. Эти слова часто совершенно неверно употребляются.
Добравшись до Бена, она первым делом спросила, где собака. Бен сказал, что Лоцман убежал по своим делам. Даньелл не поверила этому, но промолчала. Когда пришло время, она вызвала своего верца, заставив его появиться в отдалении, на углу квартала. Телепатически велела ему найти и срочно привести Лоцмана — и белое животное умчалось на поиски пса.
Немного позже она увидела, как подошла Фатер и стала пытаться вовлечь в разговор кого-нибудь из толпы Беновых воплощений. Даньелл не могла не отметить того факта, что когда она встретилась на пикнике со своими прежними личностями, то каждая из них выглядела как она сама в тот или иной отрезок своей жизни. В противоположность этому ипостаси Бена были представлены широким диапазоном разнообразных рас и возрастов. Из этого она логически вывела, что у каждого отказавшегося умереть появится свой собственный опыт по этой части, когда это переживание, если его можно так называть, достигнет определенной стадии развития.
Она видела, как Фатер говорила с женщиной, которая внезапно ударила ее по лицу. Даньелл при этом не шевельнулась. Не сдвинулась она с места и потом, когда ребенок швырнул в Фатер комом грязи, а та позвала на помощь Бена. Даньелл ничего не стала предпринимать, когда он побежал защитить свою подругу от надвигающейся с угрозами толпы.
Но как только Бен отошел от дома, Даньелл дала волю чувствам и сказала своим собеседникам все, что о них думала. Это не заняло много времени, но когда она закончила, даже Стэнли понурил голову, как школьник, только что пойманный на списывании, потому что говорила она по большей части правильные вещи.
— Ты круглый идиот и ровным счетом ничего не понял, — сказала Даньелл, ткнув пальцем в Шпилке. — Ты все еще хочешь, чтобы он действовал по-твоему, хотя уже знаешь, что это никуда не годится и не принесет пользы, потому что это твой путь, а он всю свою жизнь старался быть самим собой. Но мы не можем оставаться самими собой, потому что устроены не так! Вот что я узнала: все мы состоим из множества личностей, и все они уживаются внутри нас. И нам не дано склеить их в единое целое. Посмотри на храброго Бена, который сейчас защищает свою подружку. Но испуганный Бен находится у него внутри. И там же, у него внутри, сидит Лин, которая ненавидит тебя, — она посмотрела на Стэнли, — до мозга костей, потому что ты ей лгал!.. Первым делом надо осознать, что никто из нас не является просто одним человеком, который время от времени совершает странные, не соответствующие его характеру поступки. Все мы состоим из множества разных личностей, которые постоянно сражаются и соревнуются между собой. Мы должны как-то привести их к согласию относительно хотя бы нескольких фундаментальных основ. Заставить их прекратить спорить друг с другом. У них абсолютно разные потребности. Одна наша часть хочет покоя, другая жаждет приключений. Я хочу быть любимой, но никого особо не люблю… Это не противоречие. Это просто две независимые личности внутри меня, наравне с другими независимыми личностями, всех и не упомню. Нам надо создать внутри себя что-то вроде Организации Объединенных Наций. — Она коснулась своего сердца. — Чтобы все совместно достигали… — Она вытянула руку, словно бы пытаясь выхватить нужное слово из воздуха.
— Консенсуса? — предложил Шпилке.
Даньелл кивнула ему:
— Консенсуса — точно! Чтобы все эти отдельные «я» выступили с речами, выдвинули свои требования, а затем совместно пришли к консенсусу.
Затем она указала на Стэнли:
— Я поняла, кто ты такой, как только тебя увидела. Ты еще хуже, чем Шпилке, потому что ты ангел и, значит, понимаешь больше любого из нас. Но ты все равно хочешь, чтобы Бен и остальное человечество
