утратило реальность, даже боль и горечь унижения. В опустошенном мозгу единственное слово хлопало, как рваная тряпка на ветру: скажи, скажи, скажи!
Нагретый асфальт обжег щеку. Мимо бежали люди, в ноздри забивалась пыль, по шее стекала кровь из раны, оставленной полицейской дубинкой… Он уезжает из дому, и мать, маленькая, уютная старушка со следами охры на лице, дает ему в дорогу кулек с жареным картофелем и жестким цыпленком. Дряхлый автобус терпеливо ждет, шипя и отдуваясь, как усталый старик. Он повезет завербованных рабочих на станцию. Мать не плачет, как плакали бы на ее месте другие. Она гладит его ладонь, приговаривая: «Хо! Ты теперь мужчина, сынок!» Женщины стоят на обочине, глядя чихающему автобусу вслед. Вот их уже не видно за бурой пылью и серо-голубыми выхлопами. И тут он вспоминает, что забыл свою заветную книгу, по которой выучился читать… С тех пор он перечел много книг, много чего узнал. Коричневые холмы, деревня, лавка Вассермана вспыхнули на миг на мерцающем экране памяти и тут же погасли.
Воронье кружилось над полем битвы. Uya Kuhlasela pi na? С кем ты теперь сразишься, воин? — вопрошали тени предков.
— Знаешь, в чем твоя беда? — говорил майор. — Ты просто-напросто глуп. Не хочешь избавить себя от огорчений. Или тебе мало того, что было?
— Он дурака валяет, — сказал Спортсмен и посмотрел на Элиаса. — Мы как на войне, и твоя жизнь не стоит ни гроша.
— Если подохнешь, мы скажем, что ты наложил на себя руки, — подхватил Молодой, — после того как все рассказал.
— Ты болван, — снова заговорил майор, — приходится втемяшивать тебе рассудок кулаками.
Он поднялся и пошел к двери. В комнате клубился синий табачный дым, оба сыщика были без пиджаков. На толстом майоре был строгий штатский костюм, накрахмаленные манжеты сорочки торчали из рукавов. У порога он задержался, кивнул сыщикам и вышел.
— На этот раз без всяких поблажек, — сказал Молодой, — у, макака!
И снова мешок на голову. Скажи, скажи, скажи все! Но тени ждали его на горизонте. Слов не было слышно, только крики воронья, кружащего над полем. Wahlula amakosi! Ты одолел королей! Далекие фигурки задвигались на горизонте. Uya Kuhlasela pi na? С кем ты теперь сразишься, воин? Вдали, на подернутом дымкой крае неба сбирались предки, копья как брильянты ослепительно сверкали на солнце. Кто-то возник из яркого облачка и коснулся его ладонью. «Мама», — зазвучало в голове. Издалека, нарастая, донесся топот бегущих ног.
Ждать оставалось недолго. Хенни Эйприл погрузил несколько таинственных чемоданов в автофургон, а Мария принесла сумку с провизией. На кушетке в гостиной сидели двое юношей африканцев, Питер и Майкл. На одном была соломенная шляпа, на коленях каждый держал по свертку. За окном еще не рассвело, при электрическом освещении их настороженные лица казались желтыми. Мария, присев к столу, задушевно беседовала с молодыми людьми на их родном наречии, они в ответ смеялись, качали головами, застенчиво отводя глаза. Юноши явились глубокой ночью, и старая дворняга разбудила лаем весь дом.
Бейкс спал некрепко, урывками, в детской среди деревянных и металлических кроваток. Повсюду валялись ребячьи одежки, похожие в потемках на летучих мышей. Все воскресенье Бейкс просидел дома, пока Хенни ремонтировал фургон. Боль в руке утихла, превратившись в легкое, терпимое покалывание. После обеда детей, сверкающих чистотой, выпроводили в воскресную школу. К вечеру Хенни объявил, что фургон готов нестись, как ракета. Мужчины весь вечер сражались в шашки за столом в гостиной. Бейксу захотелось почитать перед сном, ему подвернулась детская книжонка о пиратах. «Похоже, Хенни готовит себе достойную смену, — подумал с усмешкой Бейкс. — Дети наверняка унаследуют отцовский «бизнес». С этой забавной мыслью он задремал.
Его разбудил лай. Дети тоже проснулись, их глаза ярко светились в темноте, как мышиные зрачки. Бейкс щелкнул выключателем. Дети лежали не шевелясь, прислушиваясь. Неужто им уже объяснили, что нельзя предаваться панике, когда звучит сигнал тревоги? Слышно было, как во входную дверь постучали и Хенни пошел открывать. В гостиной вспыхнул свет, донеслись приглушенные голоса, Потом Хенни заглянул в детскую в помятой ночной рубашке до пят и шепнул Бейксу, что прибыли двое парней. Теперь они болтали в гостиной с Марией, а Бейкс гадал, куда запропастился третий. Он крепко пожал ребятам руки, и один из юношей, по кличке Майкл, спросил:
— Как там Элиас?
— Надеюсь, с ним все в порядке, — буркнул Бейкс. Откуда это ему известно, что Бейкс связан с Элиасом? Ну и конспирация! — рассердился Бейкс, но тут же успокоился — пора бы уж привыкнуть. — Должен быть еще третий, — объяснил Бейкс юношам, — подождем его.
— Ехать надо, когда рассветет, — сказал Хенни, уписывавший за столом кашу. На нем был застиранный комбинезон и полотняная кепка. Дети снова заснули. — А он придет?
— Почему бы нет? — отозвался Бейкс. — Пришли же эти двое.
Он растолковал юношам, кто будет встречать их в конечном пункте, и напомнил, что никто не должен знать их настоящих имен.
— Третьего зовут Поль, — сказал он.
Ночь посерела за окном, приближался теплый рассвет; мрак медленно отодвигался, как дым над полем битвы. «Скоро, — подумал Бейкс, — по утрам будут заморозки, настанет осень. Черт, что мы станем делать зимой? Уцелеет ли кто-нибудь к тому времени? Если Элиас арестован, кто передаст мне инструкции?» Должен же еще кто-то, кроме Элиаса, знать о Бейксе. Наверно, с ним свяжутся через аптекаря Польского.
Хенни Эйприл от нечего делать пошел напоследок поковыряться в фургоне. Мария внесла кофейник и кружки. В окне забрезжил рассвет, но он еще не мог соперничать с электрической лампочкой, освещавшей беспорядок в гостиной: нагромождение коробок, запасных частей, шкаф с разбитым зеркалом. «А вдруг Поля этого схватили? — думал Бейкс. — Они могут заставить его заговорить и тогда узнают о нем, о Питере и Майкле, Хенни Эйприле, беременной Марии, детях. Не дай бог, — шептал Бейкс про себя, — не дай бог!»
— Послушай, Бьюк, нам пора, — крикнул с порога Хенни. — Надо выехать до появления прохожих. Светает. Сколько же еще ждать? Ведь путь длинный, а я хочу уложиться в график.
Даже у контрабандистов есть свое расписание.
— Сейчас, — оторвался Бейкс от своих мыслей, — еще несколько минут.
Первые солнечные лучи озарили небо. Залаяла собака, и Хенни Эйприл снова вышел во двор. Вставая, Бейкс услышал, как Хенни, чертыхаясь, утихомиривает пса. Потом он позвал Бейкса.
— Господи праведный! — не сдержал восклицания Бейкс, сойдя с крыльца, ибо перед ним в рассеивающейся мгле стоял Айзек. В руках у него была бумажная сумка, точно он на рынок ходил.
— Привет, Бьюк, старина, — Айзек с улыбкой бросился к нему, — рад видеть тебя целым и невредимым.
— Айк, негодник, — осклабился Бейкс. — Неужто это ты, старый плут!
Он долго тряс Айзеку руку, как рычаг насоса, и радостно хихикал, разглядывая торчащие уши и глаза, с легким недоумением смотрящие на мир. Но было что-то новое в этом милом, знакомом лице.
— А кто же еще! Только, к твоему сведению, я теперь Поль.
— Поль так Поль, — Бейкс хлопал друга по плечу. — А я и не знал, что ты записался добровольцем.
— Ничего не оставалось, — улыбнулся Айзек, стоя посреди светлеющего двора. — Шпики из полиции безопасности меня едва не сцапали. Чудом спасся.
