— Слышал-слышал, — сказал Бейкс. — Ну, черт с ними. Ты решился на серьезный шаг, Айк.
Уши Айзека порозовели, улыбка исчезла с губ.
— Нельзя больше им все спускать, Бьюк.
— Верно, Айк, — тихо сказал Бейкс, глядя другу в глаза.
— Бьюк, дружище, надо трогать, — подошел к ним Хенни Эйприл. — И так вокруг уже много людей, могут нас заметить.
— Да, пожалуй, пора, — согласился Бейкс. Двое юношей вышли из дома с узелками в руках. Айзек поздоровался с ними. Во двор высыпали детишки, поглядывая заспанными глазами на взрослых. — Айк, — сказал Бейкс, — береги себя, ладно?
— Ладно, Бьюк, — кивнул Айзек. — Ладно.
Они пошли к фургону.
— Послушай, Бьюк, — заговорил Айзек, — тут моя мать и сестра. Дай им знать, что со мной все в порядке.
— Разумеется.
— И еще те двое парней из моей группы. Вот их адреса. Свяжись с ними, Бьюк, это надежные ребята.
— Непременно, Айк.
На пороге показалась Мария, неся перед собой большой живот. Хенни подошел попрощаться с ней. Наспех приласкав детей, он вернулся к фургону. Стало совсем светло, выплыли из мрака горы покрышек, автомобильные детали, веревки для белья. По улице к автобусной остановке потянулись люди.
— О'кей, Бьюк, не психуй, — сказал Хенни Эйприл.
— Я и не психую, старина, — улыбнулся Бейкс.
— И руку свою береги.
Молодые люди залезли в крытый кузов и расселись на скамьях, привинченных к полу.
— Прощайте, воины, — тепло сказал Бейкс, помахал им здоровой рукой и обернулся к Айзеку: — Прощай и ты, солдат!
Хенни захлопнул задние дверцы. Последнее, что видел Бейкс, была соломенная шляпа Питера и слегка удивленные глаза Айзека, припавшего к стеклу. Хенни уселся за руль, затарахтел мотор, выстрелил глушитель, и фургон задним ходом медленно выкатил со двора. Бейкс шел рядом с кабиной. Хенни высунул голову, помахал жене и сказал Бейксу:
— Довезу я ребят в целости, вот увидишь!
На востоке ярко загорелось солнце, заиграло на крышах предместья, под натиском света тени разлетелись на мелкие осколки. Бейкс глядел вслед старому дребезжащему фургону. Он тащился по мостовой мимо закоптелых домов и чахлых палисадников, оставляя позади себя шлейф синего дыма.
«Они ушли воевать во имя исстрадавшегося народа, — думал Бейкс, стоя на обочине. — Что враг посеял, то он и пожнет на поле битвы. Пока видна лишь верхушка айсберга сопротивления ненавистному режиму. Мы не простим ни замученных жертв, ни унижений. Беда тем, кто упорствует в злобе и жестокости. Пусть готовятся к худшему — ждать им недолго!»
Он стоял так, пока фургон не скрылся из виду, потом повернулся и пошел к детям, стоявшим на залитом утренним солнцем дворике.
Примечания
1
Перевод М. Курганцева.
