сказать, что нет у меня никакого парня! Но зачем? Разве я влюблена в Пашу? Я не знала точного ответа на этот вопрос. Паша молчал. Возникла неловкая пауза.
– Пока, Кать! – услышала я в трубке.
Момент был упущен. Раздались короткие гудки, я внезапно ощутила пустоту и даже хотела перезвонить. Но что-то мешало мне решиться на откровенный разговор, какая-то неуверенность в себе. А если мне все только кажется? И ничего между нами не «искрило»! И я решила не торопить события, а дождаться Пашиного приезда. Мы по-любому должны были увидеться. И тогда я пойму, что же на самом деле к нему чувствую. Сказав себе это, я приободрилась. Настроение начало подниматься.
По моей просьбе все родные подарили мне конвертики, но я еще не изучала их содержимое, просто покидала в сумку перед отъездом. И сейчас, чтобы переключить внимание, решила в них заглянуть и посчитать полученную сумму. Финансовые заботы я не делила ни с кем, а ведь совсем скоро придется платить за декабрь. Конечно, был вариант съехать с этой квартиры и найти более дешевую. Хотя бы комнату. Но я даже представить не могла, что буду жить в коммуналке. И домой возвращаться мне совсем не хотелось. Да и что ждет меня там? Те же проблемы с поиском работы, только уже под пристальными взорами моих родных и с их попытками лезть во все мои дела. Я полежала с полчаса на диване и вскочила. Открыв конверты, тщательно пересчитала деньги. Заплатить за декабрь я могла и еще оставалось на жизнь. Но что дальше? В клубе я, конечно, получу зарплату, но это будет лишь в конце месяца и она так мала, что ее хватит только на продукты и оплату телефона. А мне хотелось бы купить себе новые вещи. Мой гардероб был настолько скуден, что приходилось постоянно стирать те же джинсы и свитера, так как на смену ничего не было. Я внимательно изучила себя в зеркале и решила, что пора остановиться и больше вес не сбрасывать. Я практически приблизилась к желаемому сорок четвертому размеру. А это значило, что мне пора расширять свой рацион питания. Кроме того, нужно было купить одежду и стараться всегда носить один размер. На все это нужны были деньги. Неприятные размышления слегка подпортили мне настроение. Но сегодня мой день рождения, поэтому я решила, что подумаю об этом завтра.
Я собиралась прийти на смену раньше на полчасика и выпить чаю с Ариной. Купила и небольшой йогуртовый торт. Когда вошла в подсобку, то сразу увидела букет роз, стоящий в красивой обертке за телевизором. Арина подготовилась к моему дню рождения. Мне стало приятно. Я положила торт на стол, включила чайник. Но Арина все не появлялась. Мы заранее договорились, что она закончит раньше и придет в подсобку. И я решила поискать ее. Когда поднялась к раздевалкам, то сразу услышала какой-то шум. Я распахнула двери в женскую. Картина была знакомой. Полураздетая Леся стояла руки в боки и орала на испуганную Арину. Зрительницы окружили их и явно получали удовольствие от бесплатного зрелища.
– Дрянь малолетняя! – орала Леся. – Сколько говорю, учу вас, чтобы не приближались ко мне с вашими грязными тряпками!
Я глянула на ведерко и швабру из натуральных волокон. В ведре была мыльная вода, швабра сияла белизной. Арина постоянно ее стирала чуть ли не в хлорке.
– Зря ты так, Леся, – попыталась осадить ее одна из клиенток. – Девушка аккуратная, мы ее и не замечаем. И никогда никого она не задевает.
– Значит, это выпады конкретно против меня! – заорала она еще громче. – Понаедут тут из своих Тьмутараканей и завидуют нам, успешным москвичкам! Вот и пакостят, как могут. Пора вас самих вымести из Москвы поганой метлой!
Неконтролируемый приступ гнева охватил меня. В последний момент я пыталась хоть как-то с ним справиться, но не смогла овладеть собой. Я схватила ведро с мыльной водой, в которой плавали волосы, кусочки салфеток и еще какой-то мусор с пола, и вылила на голову Леси. Клиентки завизжали, Леся остолбенела, я видела, как она хватает воздух ртом, и испытывала недостойное в этой ситуации наслаждение от ее вида «мокрой курицы». Арина смотрела на нас во все глаза, она сильно побледнела.
– Тварь! – завизжала Леся и схватила швабру.
Арина вышла из ступора. Она вцепилась в мою уже замахнувшуюся на «важную клиентку» руку и потащила из раздевалки. Мы слышали, как кричат нам вслед женщины. И бежали со всех ног. Когда залетели в подсобку, закрыли дверь на задвижку.
– Да ты с ума сошла! – задыхаясь, проговорила Арина. – Нас же уволят!
– Прости! Прости! – нервно ответила я. – Не выдержала!
Арина глянула на меня и вдруг начала смеяться. Истерический хохот обычно моментально передается. Вскоре и я затряслась в приступе. Мы буквально согнулись пополам.
– Нет, ты видела, как она глаза вытаращила? – задыхаясь, спрашивала Арина. – И этот кусок мокрой салфетки, который повис на ее брови… И мокрые рыжие волосы с мыльной пеной… Ой, не могу!
– Так ей и надо! – говорила я, корчась от хохота. – Впредь будет думать, на кого орать! Это ее отучит так обращаться с людьми…
Раздался стук. Мы замолчали. Кто-то сильно ударил в дверь, хлипкая задвижка слетела, и в подсобку ворвалась разъяренная Ангелина. Из-за ее плеча выглядывал охранник. Она орала на нас, наверное, с полчаса. Затем успокоилась. В результате мы обе были уволены без выплаты уже заработанной на этот день суммы.
С Ариной я больше не виделась, хотя она сказала, что все к лучшему и если бы не я, то, в конце концов, она бы сама вылила помои на голову этой Леси. Однако Арина мне после ни разу не позвонила. Я забрала трудовую книжку. Прочитав в ней запись о моем первом рабочем месте «уборка офисных помещений», я даже захотела выбросить ее. Но потом передумала и спрятала в сумку. Неделю после увольнения я находилась в подвешенном состоянии. Работу искала вяло, не хотелось снова устраиваться уборщицей или курьером. Видимо, на нервной почве я снова начала увлеченно печь булочки, пирожки, пирожные. Меня всегда успокаивало это занятие. Странно, но пока я замешивала тесто, придумывала различные начинки, моя душа приходила в состояние гармонии. Правда, сейчас я четко себя контролировала и ела очень мало, особенно по вечерам. Вес пока не набирался, я следила за этим и каждое утро вставала на электронные весы, которые приобрела, едва приехала в Москву.
Время шло, но никакого решения я так и не приняла, а просто жила, отдавшись течению жизни. Однако первое декабря неуклонно приближалось. У меня была требуемая сумма, но если я отдам ее за квартиру, то мне просто не на что будет жить. Это были на данный момент все мои деньги. Конечно, я могла попросить Аллу одолжить мне и знала, что она не откажет. Но разве это выход?
Двадцать восьмого позвонил Виктор. Его тон был официальным, и я поняла, что он хочет выяснить по поводу оплаты.
– Я по просьбе тети, – сухо сказал он. – Когда мне подъехать за деньгами?
И тут я поняла, что выхода у меня нет. Отдать последние деньги и что потом? Не глупо ли я себя веду? Мне невыносима была даже мысль, что придется вернуться домой, но в сложившейся ситуации это напрашивалось само собой. Сидеть без работы и денег в Москве в предновогодние дни было бы слишком тоскливо.
– Виктор, я больше не могу снимать эту квартиру, – ответила я. – Поэтому забирайте ключи. Я съезжаю.
– Что-то случилось? – немного напряженно спросил Виктор.
– Меня уволили, денег у меня нет, поэтому возвращаюсь домой, – без утайки рассказала я.
– Но как же институт? – продолжил он расспросы
– Никак! В общем, когда вы за ключами приедете? Я могу освободить жилплощадь хоть сегодня!
– Ну зачем же? – мягко проговорил он. – До первого живи, никто тебя не гонит. Катя, если хочешь, то я мог бы тебе помочь материально.
Меня передернуло от отвращения, я знала все, что он мне сейчас скажет. И чтобы не нагрубить, быстро ответила:
– Это исключено. Закончим разговор.
– Хорошо, хорошо, – немного испуганно проговорил Виктор. – Я заеду в среду после лекций. Примерно в три часа. Это тридцатое. Тебе удобно?
– Да, вполне! – сухо ответила я и сразу положила трубку.
После разговора какое-то время смотрела на телефон. Необходимо было позвонить родителям и
