киллера, понимающей, что курок взведен и вскоре последует выстрел. Она оцепенела от ужаса и даже не смогла побежать. Ноги налились свинцовой тяжестью и онемели. А голос пропал, как в кошмарном сне, когда за тобой несется монстр. Ты понимаешь, что надо орать и звать на помощь, а из груди доносится лишь слабый писк.
У нее даже дыхание остановилось. Вместе с сердцебиением. И в этой гробовой тишине Евгения расслышала, как мужской голос приглушенно и торопливо произнес:
– Он за кем-то следит… Не знаю… Эту списывать рано, хотя…
– Списывать, – онемевшими губами прошептала Женя и закрутилась юлой, потеряв ориентацию в пространстве.
Пометавшись по слабо освещенному участку дороги, она выскочила на прямой отрезок пути и врезалась в Петра. Утробно взвизгнув, Женя попыталась ввинтиться в кусты, но заросли оказались плотными, как стена.
– Неужели я такой страшный? – поинтересовался соотечественник.
«Это звучал его голос? – судорожно соображала Женя. – Или нет? Он не посмеет убивать меня здесь! Бежать? Догонит! Я, может, вообще ничего не знаю и ничего не слышала! Да-да! Ничего не знаю – моя хата с краю!»
Последнее она, видимо, выпалила вслух, отчаянно лязгая зубами от ужаса.
– С краю? – ошалело переспросил Петр, выпустив жертву. – Это вы меня приглашаете в номер, что ли?
– Я так сразу не могу, – пискнула Евгения и, не зная, чем можно его задобрить, на всякий случай добавила: – Но в принципе я не отказываюсь. Хотя я против! Но в целом – допускаю!
Судя по взгляду кавалера, он искренне пытался постичь смысл только что вылитого на него потока сознания, замешанного на панике. Но фокус не удался. Уловить смысл, которого нет, и вычленить нужные формулировки из фраз, в которых вообще отсутствовали какие-либо формулировки, может только женщина. Мужчины проще воспринимают вербальные конструкции и на всякий случай кивают на любые предложения женщин, но при этом гнут свою линию, неуклонно подтаскивая даму к цели.
– Тогда, может, искупнемся? – предложил Петя. – При луне.
«Утопит!» – поняла Женя и проблеяла, отчаянно надеясь протянуть время:
– Вдвоем скучно! Давайте Асю позовем?
Диалог прервала крикливая немецкая семья, которая жизнерадостным табором вырулила из-за поворота, едва не затоптав Петра. Это был шанс, которым было бы глупо не воспользоваться. Женя, с переставшей работать головой и движимая лишь интуицией, мгновенно ввинтилась в тройку рослых белобрысых детей и удалилась, не прощаясь.
Некоторое время немцы терпели ее присутствие, но уже через минуту подозрительно затихли и остановились, требовательно глядя на примкнувшую к ним постороннюю девицу. Так карманники приклеиваются к пассажирам в час пик – плотно и сосредоточенно. Петр остался позади, поэтому Женя, застенчиво улыбнувшись, покинула напрягшихся иноземцев и, опасно кренясь на поворотах, ринулась к своему номеру.
Закрыв трясущимися руками дверь, она заметалась по комнате, выискивая что-нибудь потяжелее – для защиты. Ничего подходящего в номере не оказалось. Если только пепельница. Женя скептически взвесила ее в руке и осталась недовольна. Но на поиск других оборонительных средств времени не осталось, поскольку в номер постучали.
«Это не Аська! – похолодела Евгения, едва не задохнувшись от ужаса. – Муравская своего негра просто так не отпустит и в номер не вернется. А кто?»
Дверной замок щелкнул, и Женя заорала, размахивая пепельницей, как метатель диска.
– Лебедева! Ты идиотка? У меня давление подскочило! Чего ты орешь? – запричитала Ася, хватаясь за грудь.
– Я думала, это не ты.
– А кто? Убийцы?
– Ну, типа того.
– Это ты, Евгеша, очень сильно «того»! Туры в паре с тобой можно задорого продавать любителям экстрима! У богатых сейчас модно – отпуск с бомжами на свалке, уик-энд в тюремной камере или ночевка в тайге с медведями. А ты станешь гвоздем программы!
– Ну ладно, чего ты орешь? На меня опять Петр напал. И не просто напал. Он следил, потом разговаривал по телефону. Или даже не по телефону, а с кем-то в кустах… – Женя на мгновение задумалась, проигнорировав уничтожающий взгляд подруги, и закончила свою страшную историю: – В общем, они сказали, что меня можно списывать. А затем он выпрыгнул на меня из-за поворота и начал звать топить.
– Прям так и сказал, пойдемте, мол, Евгения, я вас утоплю? – уточнила Ассоль.
– Нет, он еще в номер напрашивался. Ась, мне очень страшно.
– Я догадалась. Счастье, что ты мне эту пепельницу, весом с хорошую гантелю, в башку не метнула. Обещай, что когда мы вернемся, ты сходишь к психологу. Нет! К психиатру.
– А ты уверена, что я вернусь?
– Все. С тобой ясно. К обоим сходишь! – воскликнула Ася, воздев глаза к потолку и призывая побелку в свидетели.
– Хорошо. Я так ошалела от этого изумительного отпуска, что мне периодически становится безразлично. Кстати, как там твой… этот…
– Монта, – подсказала Ассоль. – Не знаю. Он, конечно, фактурный и коммуникабельный. Я бы даже сказала, предельно коммуникабельный, на грани приличий. Но как-то… Не знаю. Не то что-то. Конечно, на безрыбье и рак рыба. Но зачем мне рак? Мне бы осетра. Лебедева, не везет мне ни в картах, ни в любви.
– Да, – пробормотала Женя, выглянув в окно.
Вдоль кустов, обрамлявших полянку перед корпусом, кралась какая-то тень. Тень была крупной, явно мужской и очень ловкой. Она то замирала, то делала стремительный рывок вперед. А по другую сторону кустов, по мощеной дорожке Нина Гризадзе тащила упирающуюся Юлечку. Упиралось дитя молча и сосредоточенно, периодически пытаясь лягнуть родительницу. Тень снова дернулась следом, и Женя, не слушал рассуждавшую о мужском несовершенстве подругу, ринулась на балкон.
– Добрый вечер! – заорала она, старательно улыбаясь и размахивая рукой. Тень слилась с кустами, а Нина недоуменно застыла и подняла голову. – Нина, а вы, случайно, не в курсе, как добраться до города? Тут автобусы ходят?
– Не знаю, – отозвалась Гризадзе и пожала плечами.
– А вы в номер? – не унималась Евгения.
– Да. В номер.
– Ну, спокойной вам ночи! – крикнула Женя, свесившись вниз.
– Ты чего? Совсем с катушек съехала? – поинтересовалась сидевшая на кровати Ася. – Я ей тут душу выворачиваю наизнанку, а она приматывается к тетке, которую чуть вдовой не сделала. Почему ты надрываешься, как белуга? Думаешь, она старая и глухая? Кстати, зачем тебе в город?
Женя молча поманила подругу и приложила палец к губам.
– Ну что теперь? – вздохнула Ася, выходя на балкон.
– За ней следили. Там в кустах кто-то есть. Я тебе точно говорю. Я специально его спугнула.
– Никого там нет! Я вот сейчас спущусь и проверю!
– Пока ты обойдешь отель, он сбежит! И ты мне снова не поверишь!
– Да? – Муравская повисла на перилах и крикнула в темноту: – Эге-гей! Хто тама? Выходи, у нас ружье! Не отзывается.
– Он там был! – уперлась Женя.
– Давай бросать туда тяжелые предметы! Авось попадем ему в башку! И убьем! И тогда у нас точно получится нормальный отдых.
Ася быстро подошла к холодильнику, достала бутылку минералки и вернулась на балкон.
– Ну, Лебедева, гляди! – Ассоль размахнулась и мощно метнула бутыль вниз, как гранату. Та улетела по
