бойцов научить вождению автомобилей. Хотя бы на нулевом уровне — запустить двигатель, включить скорость и вывести машину из-под огня в случае невозможности сделать это водителю. Да что там «в случае невозможности» — в случае его гибели, так будет точнее и не обманывай себя, комбат, гладенькими фразами.
Многие тягачи орудий — УРАЛы — барахлят и ими тоже надо заниматься. Проверить умение всех солдат и офицеров, в стрельбе из автомата, пистолета и метанию ручных гранат. Проверить и потренировать прямо в ближайшее время. А ночью необходимо солдатам дежурить в боевом охранении.
Коростылев видел вопросительные взгляды старшего лейтенанта Потураева, старшего лейтенанта Кривонишы, лейтенанта Костюкова и пожилого прапорщика Веденеева, но не спешил начинать это первое и, пожалуй, самое важное совещание. Нужно не ошибиться в выборе им задания, чтобы каждый встал на тот участок работы, где он справится с наибольшей отдачей. Питание солдат, их помывка, смена белья, необходимая замена и ремонт обуви и обмундирования — все нужно решать сейчас, а потом в рабочем порядке поправлять по обстановке. Нужно организовать пополнение боеприпасов, топлива и еще много- много других дел, которые будут выплывать в ходе обустройства.
— Товарищи офицеры! Все мы с вами в Афганистане недавно, за исключением прапорщика Веденеева. Тем более, что приехали совсем на необорудованное место. За эти несколько дней, что мы вместе, я сделал вывод, что мы в силах создать необходимые условия личному составу для жизни и быта в боевой обстановке. Начнем заниматься боевой подготовкой и одновременно улучшать жизнь солдат. Сейчас каждый из вас получит свой участок работы и будьте добры, все доводить до конца. На нехватку людей не жаловаться — сами знаете, что много их в госпиталях Союза и будут здесь через полмесяца-месяц. О нехватке материалов не молчать — вместе будем искать выход. Находиться постоянно среди солдат и вникать в их нужды.
— Я, — начал было вставать Евгений.
— Сидеть всем, не вставать, — сказал Коростылев и продолжал:
— Старшему лейтенанту Потураеву сегодня составить расписание занятий по специальной подготовке и с завтрашнего дня к ним приступить. Занятия проводить до обеда на орудиях огневой позиции с двумя огневыми взводами. Старшему лейтенанту Кривонише помогать Потураеву. После обеда вы, Потураев, с первым взводом остаетесь на позиции и зарываетесь там до необходимости. Старший лейтенант Кривониша со вторым взводом после обеда будет оборудовать казарму. Ищите в разбитых и брошенных домах ближайших кишлаков двери, рамы, желательно со стеклом и крепите их на месте. Николай, попробуй найти среди солдат печника и кладите печи в кубриках, ясно?
— Так точно, товарищ капитан! — все же подскочил Кривониша.
— Садитесь! Лейтенанту Костюкову завтра же с утра вынести на улицу и проверить работу средств связи и разведки, а после обеда оставайтесь у наших машин и помогите водителям в их ремонте. Я завтра перед арыком организую стрельбу из автоматов и метание ручных гранат. Присылать ко мне по несколько человек. Они отстреляются и вернутся к вам. Прапорщику Веденееву — как хотите договаривайтесь с прапорщиком Вареньевым, но питание солдат должно быть строго по норме, а если с добавкой, то честь Вам и хвала. Проверьте у солдат сапоги, обмундирование и организуйте их ремонт.
— Так точно! — с места ответил Веденеев.
— Теперь давайте обсудим вопросы боевого охранения. Я решил на ночь выставлять к трем орудиям по одному расчету, а у остальных пушек по одному часовому. Мне кажется, этого хватит, а при необходимости, пока дежурный расчет будет вести огонь, мы быстро прибежим на огневую. Всю ночь мы, офицеры, будем проверять посты согласно графику. Его я составлю. Будить друг друга будем сами. Времени у насмало, скоро нас начнут привлекать на боевые действия и мы должны быть к этому готовы. Вопросы есть?
Уточнив возникшие вопросы, офицеры разошлись по своим местам. И назавтра с утра работа в батарее закипела. Старший лейтенант Потураев с двумя взводами на огневой позиции занятия начал проводить с простого: устройства гаубицы, ее тактико-технические характеристики, приведение орудия в боевое и походное положения. Он видел, что это солдатам не ново, они уже воевали на этой технике, но Евгений построил занятия так, что заинтересовал орудийные расчеты. Да они и сами понимали, что повторенье — мать ученья. Потураев не ущемлял солдатский боевой опыт, сам спрашивал у них, как они действовали в той или иной обстановке и тут же предлагал другой вариант действий, с чем солдаты часто соглашались. Старший лейтенант Кривониша, приехавший в Афганистан с Камчатки, помогал Евгению, проверяя правильность исполнения команд. А слева, у изгиба арыка, трещали автоматные очереди и взрывались ручные гранаты. Потураев по три человека посылал к командиру батареи для отстрела упражнения.
Лейтенант Костюков со своим взводом управления проверял радиостанции, буссоли и дальномеры. Радисты на расстоянии в двухстах метрах друг от друга связывались между собой, часто переходя на запасные частоты. Разведчики делали контрольные замеры дальномером — правильность их данных Костюков проверял по топографической карте. Вечером перед ужином батарея чистила автоматы.
«Здравствуйте, мои дорогие и любимые Наташенька и доченька Анечка! Наконец-то заработала наша полевая почта и мы сможем общаться через письма. Раньше я вам писать не мог, хотя каждый день и час думал о вас. Как вы там, где вы сейчас? Пишу на всякий случай в Коммунарск в надежде, что вы уже уехали из Мирова и живете у Веры Петровны. Сейчас сразу же напишу и маме.
У меня все хорошо. Нормально добрался до своей части и меня представили моим солдатам. Наша часть тогда собиралась переезжать на новое место, и через день мы снялись и ехали через всю страну почти четыре дня. С самого начала мне пришлось увидеть почти весь Афганистан и составить о нем свое мнение. Местность здесь на 90 % горная, лишь по долинам между гор дехкане (крестьяне) возделывают землю. Пашут они ее деревянными сохами, запряженными за быками. Мужчины ходят в длинных рубашках на выпуск и широких штанах с чалмой на голове, женщины носят паранджу с мелкой сеточкой у лица. Но эти места по-своему красивы и незабываемы. У нас в батарее офицеры тоже новые, живем дружно. Сейчас почти обосновались на новом месте, служба пока спокойная и знакомая.
Прошло чуть больше двадцати дней, как я уехал, а уже скучаю по вам, мои Наташенька и Анечка, сил нет. Я прикрепил ваши фотографии над своей кроватью, чтобы вы каждую минуту были со мной, любимые. Я вспоминаю, Наташенька, как мы летом неделю были на море и даже не верится, что это было наяву. Мы все были вместе, никуда не надо было спешить. Анечка! Помнишь, как мы с тобой ходили гулять и задержались так, что мама нас стала искать? Как бы я хотел оказаться среди вас и никогда не разлучаться! Наташа, что с квартирой в Мирове? Напиши мен об этом. Анечка, слушаешься ли ты маму с бабушками? Хотя я в этом не сомневаюсь — ты же у нас хорошая девочка.
Мы живем на высокогорье и несмотря на то южную страну — здесь уже прохладно. Но наши солдаты сложили хорошие печи, а на улице мы одеты хорошо. Как здоровье Веры Петровны и Владимира Ивановича? Ходите ли вы с Анечкой к маме и ходит ли она к вам? Ты, Наташа, не забывай ее — кроме нас у нее никого нет и чем можно поддержи ее. Хотя я мог это не писать — знаю, что ты ее любишь.
Ну все, родные. Буду теперь ждать вашего письма и потом напишу больше. Передавайте всем привет, всему Коммунарску. Целую и обнимаю вас, мои родные. До свидания.
Наташа читала это первое письмо и плакала. Наконец-то они дождались весточки от своего любимого. Анечка сидела у нее на коленях и нетерпеливо теребила маму за плечо.
— Мама! Письмо папы? Это папа? Мама, читай Анечке! Ну, мама!
— Сейчас, доченька, сейчас. Подожди чуть-чуть. Сейчас мама прочитает тебе.
Наташа прижала головку дочери к своей груди, а в глазах ее стоял ее муж — высокий, красивый и ласковый. Так они сидели и молчали еще несколько минут, потом Наташа еще раз вытерла слезы и прочитала письмо вслух.
