ассоциаций темы. Вообще же это – лирическое стихотворение, окончательно расставшееся с ораторской природой высокой торжественной оды и лишь частично пользующееся некоторыми способами сатирического миромоделирования.
Пожалуй, именно это – становление синтетического поэтического жанра, относящегося к области чистой лирики – следует признать основным итогом творчества Державина 1779-1783 гг. И в совокупности его поэтических текстов этого периода очевидно обнаруживается процесс перестройки русской лирической поэзии в русле тех же самых закономерностей, которые мы уже имели случай наблюдать в публицистической прозе, беллетристике, стихотворном эпосе и комедиографии 1760-1780-х гг. За исключением драматургии – принципиально безавторского во внешних формах выражениях рода словесного творчества – во всех этих отраслях русской изящной словесности результатом скрещивания высокого и низкого мирообразов была активизация форм выражения авторского, личностного начала. И державинская поэзия не была в этом смысле исключением. Именно формы выражения личностного авторского начала через категорию лирического героя и поэта как образного единства, сплавляющего всю совокупность отдельных поэтических текстов в единое эстетическое целое, являются тем фактором, который обусловливает принципиальное новаторство Державина-поэта относительно предшествующей ему национальной поэтической традиции.
Эстетическая категория личности в лирике Державина 1790-1800-х гг.
Тождество поэтической личности Державина самой себе в разных его текстах, выраженное как через категорию лирического субъекта, так и через категорию личности в понимании поэта вообще – это эстетическое единство более высокого уровня, чем индивидуальный поэтический стиль – единственное известное новой русской поэзии до Державина средство унификации совокупности текстов одного поэта.
Державинские же лирические тексты объединены по двум признакам – индивидуального поэтического стиля и единства авторской личности, которое равным образом определяет и автобиографизм лирического субъекта, и единство способов воссоздания картины мира в ее вещно-предметном и личностном воплощении. Таким образом, в центр поэтики зрелого Державина выдвигается именно эта проблема – проблема личности, впервые обстоятельно поставленная применительно к творчеству Державина Г. А. Гуковским.
«В центре того пестрого и реального мира, о котором трактует творчество Державина, – писал исследователь, – стоит он сам, Гаврила Романович, человек такого-то чина, образования и характера, занимающий такую-то должность. ‹…› Лирический герой у Державина неотделим от представления о реальном авторе. Дело, конечно, не в том, был ли Державин в жизни ‹…› похож на того воображаемого «поэта», от лица которого написаны стихотворения, обозначаемые данным именем ‹…›. Существенно то, что стихи Державина строят в сознании читателя совершенно конкретный бытовой образ основного персонажа их – поэта ‹…›, что это не «пиит», а именно персонаж, притом подробно разработанный и окруженный всеми необходимыми для иллюзии реальности обстановочными деталями. Этим достигается объединение всех произведений поэта, символизируемое единством его имени»[159].
Эта «индивидуальная жизнь, воплощенная в слове» Державина имеет свою внутреннюю градацию. Стихотворения Державина 1780-1790-х гг. и даже те, которые написаны им уже в первом десятилетии XIX в., внутренне группируются в своеобразные тематические и жанрово-стилевые циклы, для каждого из которых актуален какой-нибудь один уровень проблемы личности, находящий преимущественное выражение в жанровой структуре, образности и сюжетосложении текстов. Необходимо только четко сознавать, что эти группы текстов отнюдь не являются авторскими циклами (единственный такой цикл – это сборник «Анакреонтических песен» 1804 г.), но обладают лишь рядом общих признаков, которые можно выявить при сугубо исследовательском подходе – то есть имея в виду всю совокупность державинского лирического наследия.
С этой точки зрения в поэзии Державина можно увидеть пять уровней воплощения категории личности, которая своим эстетическим смыслом покрывает и принципы конструкции образа персонажа, и формы проявления авторской личности в автобиографическом образе лирического героя, поскольку в русской литературе 1760-1780-х гг. персонаж и объективированный в тексте автор – это эстетические сущности одного порядка. Во-первых, человек в стихах Державина предстает как неотъемлемая часть материального мира реальности. В своем эмпирическом, бытовом и пластическом облике он вписан в пластическую картину материального мира. Во-вторых, человек в стихах Державина осмыслен как член общества, в контексте своих социальных связей и отношений. В-третьих, в эпоху бурной и богатой историческими событиями русской жизни Державин осознал человека современником своей исторической эпохи и сумел представить его темперамент и склад личности как эпохально-историческое явление. В- четвертых, стихам Державина в полной мере свойственна и всеобщая страсть его литературной эпохи к национальному самоопределению характера. Для его выражения он нашел не только традиционные формы использования фольклорных мотивов и жанров, но и вполне оригинальные поэтические способы. Наконец, человек в восприятии Державина выступает как элемент мироздания в целом – и таким образом, в соотношении с самыми высокими абстракциями понятийно-идеологической реальности – космосом, временем, вечностью, божеством, творчеством – категория личности в лирике Державина оказывается одним из неотъемлемых элементов высшей, идеальной, духовной реальности философской картины мира. Каждому из этих уровней приблизительно соответствует и определенная жанровая структура лирического стихотворения.
Эмпирический человек в «домашней» поэзии. Бытописательные мотивы лирики.
Эмпирический бытовой уровень личности чаще всего находит свое воплощение в жанрах, которые позже, в XIX в., станут называть «домашней поэзией» и «дружеским посланием» («Кружка» 1777 г., «К первому соседу» 1780 г., «Желание зимы» 1787 г., «Прогулка в Сарском селе» 1791 г., «Приглашение к обеду» 1795 г.).
Характерной приметой поэтики текстов, в которых человек предстает как обычный земной обитатель, является пластический бытописательный характер поэтической образности. Такое стихотворение может быть вызвано к жизни повседневной интимной бытовой ситуацией – дружеской пирушкой в саду:
или лодочной прогулкой по Царскосельскому озеру, окруженному пейзажным парком и памятниками русской военной славы, причем словесный пейзаж, возникающий под пером Державина в подобных стихах, имеет характер топографически точного соответствия реальной местности: по стихотворению «Прогулка в Сарском селе» можно установить точку зрения, с которой поэт воспринимает окружающие его виды:
