буду тебе очень признателен, если мы избегнем телячьих нежностей.
— Телячьих нежностей?..
— Так говорят в Квебеке.
— С каких пор ты говоришь по-квебекски?
— Кэти Стейнбек была из Монреаля. Слушай, ты иногда меня ужасно раздражаешь!
Последний день в Нью-Йорке Эндрю использовал для того, чтобы навести порядок в делах. Утро он провел на работе. Фредди на месте не было. Эндрю позвонил на первый этаж, в службу приема посетителей, и попросил предупредить его, когда появится Олсон, с которым они якобы договорились встретиться внизу.
Повесив трубку, он приступил к обыску рабочего места коллеги. Порывшись в ящиках стола, он нашел только тетрадки с заметками, заготовками, скучными статейками, сюжетами без малейшей перспективы их публикации. Как Олсон умудрился так безнадежно сбиться с пути? Эндрю уже хотел махнуть рукой на поиски, как вдруг его внимание привлек клочок бумаги, прилипший к мусорной корзине. На ней был записан пароль для входа в его собственный компьютер. Откуда он у Фредди, зачем ему лезть в чужой компьютер?
«Затем же, зачем и тебе, — ответила ему совесть. — Тоже любит покопаться в чужом грязном белье».
Хотя он не нашел у Олсона ровным счетом ничего любопытного, тот оставался для него потенциальной угрозой.
«Как и ты для него, по крайней мере в профессиональном смысле».
Его посетила безумная идея. Он набрал на компьютере Олсона свой собственный пароль, и это сработало. Да, Фредди был неоригинален, как рыбка в аквариуме. Или невероятно хитроумен. Кто бы еще додумался использовать тот же пароль, что у объекта слежки?
На жестком диске было много папок, в том числе одна под названием «SK». Открыв ее, Эндрю наткнулся на писанину Спуки Кида. «Олсон и впрямь не в своем уме», — сказал он себе, знакомясь с потоками оскорблений в свой адрес. Как ни неприятно ему было читать всю эту канитель, он предпочитал, чтобы ее автором был ревнивый коллега, а не читатель. Он вставил в компьютер флешку и переписал файлы, чтобы потом изучить их поподробнее.
За перегородкой зазвонил телефон, послышался звук открывающихся дверей лифта. Эндрю едва успел скопировать папку, озаглавленную «Возмездие», и вскочил. Фредди уже шел по коридору.
Плюхнувшись в свое кресло, Эндрю сообразил, что не успел извлечь из компьютера Олсона свою флешку. Оставалось надеяться, что тот ее не заметит.
— Где ты был? — спросил он Фредди.
— Разве я должен перед тобой отчитываться?
— Просто любопытно, — бросил Эндрю, пытаясь отвлечь внимание коллеги.
— Когда ты улетаешь в Буэнос-Айрес, Стилмен?
— Завтра.
— Если бы ты там остался, я бы подпрыгнул до потолка от радости.
Тут Олсону позвонили, и он удалился.
Эндрю воспользовался его уходом, чтобы вытащить свою флешку.
Потом он собрал свои блокноты, оглядел напоследок стол и решил отправиться домой. Его ждала Вэлери, это был их последний вечер перед его отъездом в Буэнос-Айрес, и ему не хотелось опаздывать.
Он пригласил ее поужинать в кафе «Шанхай» в квартале Маленькая Италия, где было больше возможностей для уединения, чем в «Джо». На Вэлери напала тоска, и она этого даже не скрывала. Эндрю, находившийся в приподнятом настроении — ведь его расследование обретало новое дыхание, — чувствовал себя перед ней виноватым. Они приятно провели бы время, но в тот вечер настроение им портила неизбежность разлуки.
Вэлери решила переночевать у себя дома, чтобы не видеть, как Эндрю будет закрывать утром собранный ею чемодан. Он проводил ее до квартиры в Ист-Виллидж. У подъезда они долго стояли обнявшись.
— Ненавижу тебя за то, что ты оставляешь меня здесь одну, но, если бы ты отказался от поездки, я возненавидела бы тебя еще сильнее.
— Что мне сделать, чтобы ты меня хоть чуть-чуть полюбила?
— Накануне отъезда? Ничего. Возвращайся побыстрее — вот и все, о чем я тебя прошу, а то я уже по тебе скучаю.
— Десять дней — не так уж долго.
— А двенадцать ночей? Будь осторожен и найди того типа. Я горжусь, что стану твоей женой, Эндрю Стилмен. А теперь сматывайся, а то я не дам тебе уехать.
19
Самолет Эндрю приземлился под вечер в международном аэропорту Эсейса. К его огромному удивлению, Мариса приехала его встречать. Он бомбардировал ее электронными письмами, но с тех пор, как они поговорили по телефону в последний раз, она не подавала признаков жизни. В прошлый его приезд они встретились у него в гостинице на следующий день после его прилета.
Эндрю замечал, что чем дальше, тем больше меняется ход событий по сравнению с тем, как они происходили в прошлый раз.
Он узнал старенький «фольксваген-жук», насквозь проржавевший, так что на каждом ухабе Эндрю боялся вывалиться вместе с креслом на асфальт.
— Я уж подумал, что вы преспокойно отправились отдыхать на присланные мной денежки. Вы же обещали держать меня в курсе событий!
— Все усложнилось. Антонио в больнице.
— Что с ним стряслось? — спросил Эндрю.
— Авария на обратном пути.
— Серьезная?
— Достаточно серьезная. У моего жениха рука в гипсе, сломано шесть ребер, сотрясение мозга. Еще немного — и нам обоим пришел бы конец.
— Он нарушил правила?
— Если учитывать, что он не затормозил на перекрестке, когда зажегся красный свет, то да, нарушил, вот только в машине отказали тормоза, поэтому о его вине говорить не приходится…
— Машина была в таком же состоянии, как эта? — спросил Эндрю, которому никак не удавалось вытянуть ремень безопасности и пристегнуться.
— Антонио облизывает свой автомобиль, как леденец, иногда я даже начинаю подозревать, что он любит его сильнее, чем меня. Он ни за что не выехал бы, не проверив, все ли в порядке. Нет, над тормозами кто-то потрудился.
— Вы кого-то подозреваете?
— Мы выяснили, где скрывается Ортис, выследили его и сфотографировали. Мы задавали про него вопросы — возможно, их оказалось многовато, ведь его друзья — не мальчики из церковного хора.
— Это меня совершенно не устраивает. Наверное, теперь он будет настороже.
— Антонио разбился, а вы думаете только о своем расследовании! Как же меня трогает ваше сострадание, сеньор Стилмен!
— Если я проявил бестактность, прошу меня извинить. Сочувствую вашему жениху, но вы не расстраивайтесь, он выкарабкается. Да, я беспокоюсь за свою статью. Я тоже прилетел сюда не для того, чтобы распевать в хоре. Когда произошла авария?
