ждал.
– Там было так: выжить или умереть. Герой как-то выбрался оттуда, вернулся в нормальную жизнь наверху. Извлек он из этого какой-то урок? Стал жить по-другому? Всерьез задумался о жизни? Появились ли у него сомнения в устройстве общества? Об этом в книжке почти ничего не сказано. И о том, что после этого он вырос как человек, – тоже. У меня, когда я до конца дочитал, какое-то странное чувство осталось. Что писатель этой повестью хотел сказать? И вот это самое «что он хотел сказать?» застряло в сердце, как заноза. Как тут объяснить?..
– То есть, ты хочешь сказать, что «Шахтер» совсем не то, что поучительные романы типа «Сансиро»?
Я кивнул:
– Угу. Вообще-то я в этом плохо разбираюсь, но очень может быть. Сансиро в книжке растет над собой. Наталкивается на препятствие – начинает думать. Думает-думает и что-нибудь придумывает. Так ведь? А в «Шахтере» герой совсем другой. Вялый какой-то. Просто смотрит на то, что происходит вокруг него, и все. Что-то он, конечно, чувствует, но так… ничего серьезного. Любовь свою никак забыть не может. И больше ничего его не волнует. С виду он, во всяком случае, когда из ямы вылез, мало изменился. А чтобы самому что-то решать – слабо. Ни рыба ни мясо, короче. Хотя, мне кажется, самостоятельные решения любому человеку нелегко даются.
– И ты в какой-то мере сравниваешь себя с этим парнем из «Шахтера», да?
Я покачал головой:
– Нет. И не думал даже.
– Но человек всегда связывает себя с чем-то, – сказал Осима. – Иначе нельзя. Ты это делаешь бессознательно, сам того не замечая. Как говорил Гёте, весь мир – метафора.
Я задумался.
Осима сделал глоток кофе из кружки и продолжал:
– В любом случае, очень интересно было послушать, что ты думаешь о «Шахтере» Сосэки. Весьма убедительно для молодого человека, который из дома убежал. Даже перечитать захотелось.
Я дожевал сэндвич Осимы, смял и выбросил в корзину для бумаг пустой пакет из-под молока.
– Осима-сан, есть одна проблема… Кроме вас, мне больше не с кем посоветоваться, – решился я.
Он развел руки в стороны, приглашая меня продолжать.
– Долго объяснять… но мне сегодня ночевать негде. У меня спальный мешок есть – обойдусь без кровати и без одеяла. Крышу бы какую-нибудь. Вы здесь, поблизости, ничего не знаете?
– Как я понимаю, гостиница или рёкан * отпадают?
– С финансами проблемы, – покачал головой я. – И потом, не хочется лишний раз привлекать к себе внимание.
– Особенно полицейских из отдела по делам несовершеннолетних?
– Наверное.
– Ну раз так, можно и здесь, – заявил, подумав, Осима.
–
– Именно. Крыша есть, свободная комната имеется. По ночам ей все равно никто не пользуется.
– Правда можно?
– Конечно, кое-какая подготовка потребуется. Но в принципе – можно. Ничего невозможного нет. Устрою как-нибудь.
– А как?
– Человек ты положительный – книжки хорошие читаешь, мозга у тебя варят хоть куда. Физически здоров, самостоятелен. Ведешь здоровый образ жизни. Вон с желудком разбираешься, как хочешь. Попробую поговорить с Саэки-сан: назначим тебя моим помощником, а ночевать будешь в библиотеке, в этой самой комнате.
– Вашим помощником?
– Ну, это я так сказал… Ничего особенного делать не надо. Будешь вместе со мной открывать библиотеку, закрывать. Убираться специальный человек приходит, компьютерами тоже специалист занимается. А больше делать нечего. Сиди и читай. Неплохо, правда? – спросил Осима.
– Неплохо, конечно… – Я уже толком не понимал, что для меня хорошо. – Но разве Саэки-сан разрешит? Вряд ли. Мне ж пятнадцать лет всего. Да она и не знает меня совсем. Да еще из дома убежал.
– Саэки-сан… Она… как бы это сказать… – Осима замялся, подыскивая подходящее слою. – Необычная.
– Необычная?
– Короче говоря, к ней обычные мерки не подходят.
Я кивнул, хотя понятия не имел, что это такое – когда обычные мерки не подходят.
– Значит, она особенный человек? Осима качнул головой:
– Вовсе нет. Уж если кто особенный, так это я. А она… просто она из тех, кто не дает здравому смыслу сковывать себе руки.
Я не очень понимал разницу между «необычной» и «особенной», но мне показалось, что вопросов лучше не задавать. По крайней мере, пока.
Помолчав немного, Осима продолжал:
– Однако, понимаешь, такое дело… Сегодня и еще несколько дней здесь, наверное, нельзя будет ночевать. Так получилось. Поэтому пока я тебя в другом месте устрою.
Поживешь там денька два-три, пока я не договорюсь. Не возражаешь? Правда, отсюда далековато. Я не возражал.
– Библиотека в пять закрывается. Тут еще кое-что сделать надо, полшестого, думаю, освободимся. Я на машине, подвезу тебя. Сейчас там нет никого, а с крышей все в порядке.
– Спасибо.
– Благодарить будешь, когда на место приедем. Может, это совсем не то, чего ты ожидаешь.
Вернувшись в читальный зал, я снова принялся за «Траву у изголовья». С детства читаю медленно, строчку за строчкой. Чтобы удовольствие от текста получить. Когда удовольствия нет, не могу – бросаю. Без чего-то пять я закрыл книгу – роман кончился. Поставив ее на полку, я сел на диван и закрыл глаза. В голове, как в тумане, проплывали обрывки прошлой ночи. Сакура… Квартира, в которой она живет… Ее рука, отвечавшая на мое желание… Картины сменяли друг друга, словно кадры кинопленки.
В половине шестого я поджидал Осиму в вестибюле. Он провел меня на стоянку за библиотекой, где стоял зеленый спортивный автомобиль, открыл дверцу, приглашая сесть рядом с ним. «Мазда-родстер», очень симпатичная двухместная машинка с открытым верхом. Только багажник был такой маленький, что я даже рюкзак не смог в него запихать. Пришлось крепко привязать его веревкой к сетке за спиной.
– Ехать долго, перекусим где-нибудь по дороге, – предложил Осима, поворачивая ключ зажигания.
– Куда едем?
– В Коти. Бывал там?
Я покачал головой:
– И сколько ехать?
– Часа два примерно. Через горы, на юг.
– А ничего, что так далеко?
– Ничего. Дорога прямая, еще не темно, бензина полный бак.
Уже начало смеркаться. Мы выехали из города и помчались на запад по скоростному шоссе. Осима ловко перестраивался из ряда в ряд, лавировал между машинами. Быстро переключал левой рукой рычаг коробки передач, та мягко срабатывала, и мотор всякий раз отзывался на это движение, начиная крутить свою песню на новый лад. Осима выжал сцепление, вдавил в пол педаль газа, и скорость в одно мгновение зашкалила за 140.
– Специальный тюнинг. Ускоряется как зверь. На обычном «родстере» так не разгонишься. Ты в машинах разбираешься?
Я покачал головой: нет, в машинах я ничего не понимал.
– А вы любите водить, да, Осима-сан?
– Врачи запретили мне всякие рискованные упражнения. Гоняю на машине вместо этого. В порядке
