– Что, знакомая личность? – спросил Лев.
– Один из списка моих потеряшек, – тоскливо пояснил Крячко. – Жаль, если это действительно он. И даже не столько его, сколько жену.
Крячко пришлось рассказать весьма заинтересованному Гурову об Аркадии Заволокине все, что ему было известно. Внимательно выслушав, Гуров сказал:
– Что ж, нужно вызывать жену. Тянуть нечего, пусть опознает.
По сокрушенным вздохам и бормотаниям Крячко было видно, что ему совершенно не хочется этого делать. Однако он и сам понимал, что затягивание ситуации пойдет только во вред, и достал свой телефон:
– Олеся Витальевна, добрый день… – начал он. – Вы не могли бы подъехать к нам по одному… мелкому вопросу?
…В морге было тихо и прохладно. Однако сейчас, несмотря на жару, Гурова не радовал этот микроклимат. Он вообще не любил посещать это заведение, в любое время года.
Вместе с ним была Олеся Заволокина. Крячко отказался ехать, мотивируя это тем, что не хочет присутствовать там, когда она увидит своего мужа мертвым. По его словам, она очень трепетно к нему относилась и до последнего была уверена, что супруг ее жив.
– Откуда такая уверенность? – уточнил Гуров.
– Не знаю. Может быть, ей просто не хочется думать по-другому, – вздохнул Крячко. – Словом, Лева, не смогу я наблюдать ее истерику. А ты у нас – человек-кремень. Справишься и в случае чего окажешь ей первую помощь.
– Судя по твоему тону, я просто бесчувственное бревно, – заметил Гуров.
– Это Марии лучше знать, – хохотнул Крячко, который даже в такие минуты не мог удержаться от своих хохм, и ловко увернулся от запущенного в него Гуровым старого ботинка, валявшегося на столе, – видимо, того самого вещдока, который он пытался подсунуть эксперту.
Олеся подъехала очень быстро, прямо к моргу. Она сама настояла на том, чтобы приехать сразу туда. Едва завидев Гурова, девушка шагнула ему навстречу. Ее нельзя было назвать эффектной: длинные русые волосы небрежно собраны в хвост, простенькие джинсы, маечка… Личико худенькое, черты мелкие. Выделялись лишь большие светлые глаза, и именно в них таилось нечто, заставляющее понимать, что девушка очень красива – неяркой, спокойной красотой, не бросающейся в глаза.
– Здравствуйте! – проговорила она торопливо. – Вы Лев Иванович Гуров? Полковник Крячко сказал, что вы будете меня ждать…
– Совершенно верно, – подтвердил Лев, внимательно глядя на девушку.
Та заметно волновалась, выглядела возбужденной и постоянно теребила в руках сумочку.
– Тогда пойдемте, – она схватила его за рукав, увлекая к дверям морга. – Мне хочется поскорее развеять ваши подозрения!
– Какие? – не понял Гуров.
– Ну вы же уверены, что там, – она кивнула на дверь, – находится Аркадий? Так вот, это не так!
– Я, собственно, не совсем в этом уверен, – осторожно проговорил Гуров. – Но почему вы думаете, что это не он?
– Потому что он жив! – с простодушной, обезоруживающей убежденностью ответила девушка. – Ну пойдемте же!
И она почти бегом взбежала на крыльцо морга. Гуров последовал за ней, внутри обогнал и первым прошел в кабинет патологоанатома. Тот не стал их задерживать, быстро провел в комнату, где хранились тела, подошел к одному из них и, покосившись на стоявшую за спиной Гурова Олесю, отдернул простыню. Сам с равнодушным видом отошел в сторону, бросив:
– Смотрите!
Олеся сделала шаг вперед, вгляделась… Лицо ее побелело, и без того огромные глаза еще сильнее расширились. Казалось, все лицо состоит только из них. В глазах было написано неверие, недоумение и нежелание примириться с увиденным. Глядя на девушку, Гуров уже понял, что ошибалась она, а не полиция… Со скрытой тревогой он наблюдал за ней. Олеся покачала головой, зажмурилась, словно не веря своим глазам, потом снова взглянула на тело.
– Не может быть… – одними губами прошептала она и покачнулась. Гуров едва успел подхватить ее. – Она же говорила, что он жив! – вдруг со стоном выкрикнула Олеся, после чего стала оседать на пол…
Нашатырный спирт, поднесенный Гуровым к ее носу, и инъекция, произведенная патологоанатомом, сделали свое дело: Олеся вскоре пришла в себя. Гуров видел, что она находится в крайне удрученном состоянии, и подумал, не отправить ли девушку в больницу. Однако та наотрез отказалась туда ехать.
– Мне нужно домой. Мне нужно побыть одной, чтобы прийти в себя, – твердила она, и взгляд у нее был как у зомби.
Гуров вздохнул. О том, чтобы допрашивать сейчас девушку, не могло быть и речи. Полковник даже вызвался отвезти ее домой, поскольку отпускать одну просто боялся. Олеся не спорила, она вообще словно впала в какой-то ступор. Машинально продиктовав свой адрес, она села на заднее сиденье машины Гурова и замерла с отрешенным видом.
Ведя машину, Гуров периодически поглядывал на нее в зеркало. Через некоторое время он решился задать один вопрос.
– Простите, Олеся, – негромко, но твердо произнес он. – Я понимаю ваше состояние, но и вы поймите меня. Ведь речь идет о серьезном преступлении.
– Я слушаю, – рассеянно отозвалась Олеся.
– Вот вы все время были уверены в том, что ваш муж жив. Конечно, такой мыслью должна себя подбадривать любая любящая женщина. Но в морге вы сказали: «Она же говорила, что он жив!» Я хотел бы знать, кого вы имели в виду?
Олеся немного очнулась от своих мыслей. Глядя перед собой, она ответила:
– Это одна ясновидящая. После того как Аркадий исчез, я обратилась к ясновидящей. Я и раньше к ней обращалась по различным вопросам, и она всегда помогала мне. Ее предсказания были правдивы, всегда. И когда я показала ей фотографию Аркадия, она уверенно заявила, что он жив. Она никогда еще не подводила меня, поэтому я и не сомневалась.
– Вот как? А имя этой ясновидящей вы назвать можете?
– Милослава, – автоматически произнесла Олеся.
– Ну, это мне мало о чем говорит, – осторожно заметил Гуров.
– У нее офис на Солженицына, в районе Таганки. Там вывеска крупными буквами – «Милослава». А зачем вам она?
– Возможно, придется пообщаться с ней, – сказал сыщик.
– Какое теперь все это имеет значение? – пожала плечами Олеся. – Человека же все равно не вернуть!
– Но необходимо найти того, кто его убил, – мягко напомнил Гуров.
По безжизненному выражению лица Олеси он понял, что ее совершенно это не волнует.
«Оригинальная особа, – подумал он. – Кажется, ее изумление от того, что муж мертв, было неподдельным. Невозможно сыграть так безупречно. Но нужно ли мне это? Возможно, достаточно рассказать Орлову о том, что стало известно за сегодня, и он передаст это дело другому. Кстати, раз уж Крячко занимался поисками пропавшего Заволокина, не логично ли, чтобы он занялся и поисками его убийцы?»
В управлении Гуров первым делом направился к Орлову. Там же сидел и Крячко, которого генерал- лейтенант за отсутствием Гурова пытал на предмет подробностей гибели Заволокина. И, судя по всему, подробности эти генерал-лейтенанту не нравились.
При появлении Гурова разговор смолк, и две пары глаз уставились на него. В глазах Орлова читалось облегчение: он всегда относился к Гурову как к некоей палочке-выручалочке, которая сработает в самых сложных ситуациях. Сейчас у Орлова, признаться, голова шла кругом. Еще находясь под впечатлением от беседы с министром – к счастью, не грозящей дисциплинарными взысканиями, – Орлов вынужден был переключаться на дело о Заволокине. Немного придя в себя от первоначальной растерянности, он принялся было мысленно ругать себя на чем свет стоит за то, что поддался порыву и послал в Хорошаево Гурова,
