слишком непрофессионально. Это только эмоции и никакого конструктивизма.
Гуров круто развернулся и, вцепившись пальцами в лацканы пиджака референта, рванул его на себя.
– Слушай ты, п… Эдик! – зло прошипел он прямо в бледный нос Липатова. – Пошел ты знаешь куда со своими советами! Куражиться над такими вещами я никому не позволю! Технолог хренов!.. Если все это так и станется пустой болтовней, я вам устрою… я вам такое устрою, что на том свете тошно будет. Я вспомню, что у меня есть связи! – И, отпустив пиджак опешившего референта, снова быстрым шагом пошел к машине. Настроение у него было самое что ни на есть паршивое.
Неизвестно, что там наговорил Липатов и как он сам оценил вспышку негодования Гурова, но вечером в гостиницу заявились оба работодателя. Коруль был, как всегда, степенен, с налетом некоторой ленивости, а вот Финагенов выглядел встревоженным.
– Как настроение, Лев Иванович? – поинтересовался младший партнер, едва они переступили порог номера и поздоровались с Гуровым.
– Никак, – отрезал Гуров с вызовом и выжидательно замолчал.
– Что это вы? – вмешался Коруль. – Дела идут просто отлично. Ваш рейтинг необычайно высок. Надо отметить, что тут и ваша личная заслуга, и заслуга нашего уважаемого технолога.
– Благодарю, – с усмешкой ответил Гуров и снова замолчал, ожидая, что ему, наконец, поведают о причине неожиданного визита.
– Мы, Лев Иванович, хотели обсудить с вами дальнейшую политику, – переглянувшись с Корулем, начал излагать Финагенов. – Кампания близится к концу, и все шло как нельзя лучше. Я бы сказал, с полной гарантией вашей в ней победе.
– И вы решили отказаться от политической борьбы? – попытался угадать Гуров.
– Что? Типун вам на язык! Мы пойдем с вами до конца. Просто появилось некоторое осложнение в виде нового конкурента. Эдуард Николаевич не успел посвятить вас в подробности, вот мы и решили сделать это все вместе. Провести, так сказать, мозговой штурм.
Гуров вопросительно посмотрел на Липатова, но тот внешне нисколько не выразил тревогу, а приступил к изложению с обычной бесстрастностью автомата.
– В предвыборную гонку включился новый претендент, человек в городе хорошо известный. Это Лукьяненко, владелец довольно сильного агропромышленного комплекса в Подмосковье. Он родом из этого города и, видимо, решил сделать политическую карьеру. План его прост и ненов. Сначала он мэр родного города, затем депутат по области, затем Госдума.
– Мы, Лев Иванович, – снова вставил Финагенов, – оцениваем шансы Лукьяненко как очень высокие. Но и ваше положение далеко не безнадежное. Сейчас главное – не делать ошибок. Возможно, что у конкурента достаточно финансов, чтобы продержаться до конца кампании. Начал он, по крайней мере, очень энергично и с серьезными вложениями. Мы его напору можем противопоставить только профессионализм Эдуарда Николаевича. – Финагенов живо обернулся к Липатову. – Что нам сейчас нужно и можно противопоставить Лукьяненко?
Гуров собрался пошутить и подсказать, что Финагенов только что сам сказал – профессионализм, но решил, что лучше воздержаться от оскорбительных шуточек.
– Во-первых, – кивнул Липатов, – у нас есть серьезный козырь. Аграрный опыт и аграрные достижения Лукьяненко неприменимы в черте города, и тут он не может претендовать на профессиональное превосходство. Выше его тут только Захаров, а вы, Лев Иванович, идете наравне с Большаковым. Во- вторых, Лукьяненко в своей программе делает упор на бизнес и любовь к малой родине. Если второе – просто слова, которые уже никого ни в чем не убеждают, то первое, при определенной подаче и грамотной критике, может вообще сыграть против него. Бизнесмен не будет стараться для простого народа, он будет стараться для бизнесменов. Это неистребимое мнение в головах простых людей. Если мы удачно развернем это направление в контрагитации, то самые сильные позиции останутся у вас, Лев Иванович, и у Большакова.
– А Большаков просто клоун, – пренебрежительно вставил Финагенов, – поэтому все шансы у вас.
– История знает множество примеров, – с тошнотворной для Гурова монотонностью начал возражать Липатов, – когда к власти приходили абсолютно ничего не представляющие собой люди. И приводила их к власти толпа. Толпа, которая боится настоящих личностей, не верит им, толпа, которая созрела для глупости выдвинуть в лидеры человека из своей среды и со своим уровнем интеллекта. Конечно, в истории каждого государства эти моменты были настолько непродолжительными, что многие историки не обращают на них внимания, но тем не менее они существовали и были настоящей национальной трагедией…
– Это все понятно, – первым не вытерпел Коруль и перебил лекцию референта. – Давайте срочно ликвидировать наши наиболее слабые места. Завтра предстоит встреча с предпринимателями. Контингент – малый и средний бизнес. Уж для них-то Лукьяненко ближе, чем полковник милиции.
– Я это уже учел, – согласился Липатов. – Встречу мы построим следующим образом…
Гуров весь вечер старательно поддерживал разговор, участвуя в обсуждении тактики и стратегии во вновь открывшихся условиях. Участвовал, а сам с нетерпением ждал окончания этого совещания, чтобы повернуть разговор в нужное ему русло. Для этого требовался вполне определенный момент – вроде все уже оговорено, но работодатели еще не прощаются. Начни он свою тему раньше времени, его тут же прервут. Прервут, отделаются общими фразами, потому что не обсуждено главное, а возвращаться к ней второй раз было бы странно. Начинать слишком поздно, когда бизнесмены посчитают разговор оконченным и исчерпают собственный лимит свободного времени, тогда они тоже отделаются общими фразами, из которых информации не почерпнешь.
Но Гуров не был бы Гуровым, если бы не поймал нужный момент за хвост. Все-таки за ним был огромный оперативный опыт. Нужный момент ознаменовался фразами, выражавшими общее удовлетворение выработанной позицией. По идее, дальше должны последовать общие пожелания держаться, быть собранным, ну, и, естественно, здоровья, успехов и хорошего настроения.
– А вы уверены, что мы вычислили всех наших конкурентов и предусмотрели тактику борьбы против них? – вдруг спросил Гуров.
– Каких это всех? – не понял Финагенов. – На сегодняшний день в избиркоме зарегистрировано четверо кандидатов.
– Я имею в виду не ставленников вроде меня, а тех, кто стоит за ними. За мной стоите вы, со всей мощью вашего бизнеса и с вашими инвестиционными проектами. Все понятно с Лукьяновым, Большаковым. А кто стоит за Захаровым? И точно ли нам все ясно с Лукьяновым и Большаковым?
– Захарова определенно кто-то тянет из покровителей в правительстве Московской области, – сказал Липатов.
– Подожди, Эдуард, – остановил референта Коруль и внимательно посмотрел на Гурова. – Вы что-то определенное имеете в виду, Лев Иванович?
– Конечно. Я определенно имею в виду смерть моего предшественника, мэра города Чуканова. В силу того что почти год назад при не очень понятных обстоятельствах трагически погиб еще один мэр из соседнего города, то возникает масса вопросов.
Работодатели переглянулись.
– В первом случае годичной давности, насколько я помню, уголовное дело было закрыто за отсутствием состава преступления, – несколько недоуменно ответил Финагенов. – С Чукановым закончится тем же самым. Мы немного навели справки и выяснили, что ему просто стало плохо за рулем во время движения на трассе. По-моему, там и речи не идет об убийстве. У вас что, иные сведения?
– У меня вообще нет никаких сведений, поэтому я и завел этот разговор, – пояснил Гуров.
– Вам это сделать легче, чем нам, – пожал Коруль своими округлыми грузными плечами.
– Учитывая, с какой обидой и с какими упреками я ушел из управления, соваться туда за помощью было бы наивно. Во-вторых, в наше время можно так завуалировать убийство, что разобраться бывает очень и очень сложно. По крайней мере, очень долго. А вы мне сами говорили о конкуренте – борисовском заводе. Ведь ваш проект ударит по их доходам и их планам инвестиций.
– Шацкий, конечно, не ангел, – сказал Финагенов и посмотрел на своего партнера, как бы ища поддержки, – но не бандит же. Смысл ему мараться и рисковать всем ради части прибыли… И то гипотетической.
