восторгался Леттис за то, что она избавилась от своих комплексов, но девушка ступила на скользкую дорожку, и он опасался, как бы она не пострадала. В то же время он искренне радовался тому, что их помолвка фиктивна.
Когда на следующий день Марта и Клайв встретились в кафе на Центральном вокзале, Клайв сразу же ощутил к ней симпатию. Она извинилась за свой внешний вид.
— Это моя рабочая одежда, — с сожалением призналась женщина, разглаживая юбку на коленях красными, обветренными руками. Кожа у нее на пальцах потрескалась оттого, что по несколько часов в день ей приходилось работать с жесткой тканью. Марту сопровождал стойкий запах пыли и мешковины.
Похоже, когда-то она была красавицей, но время оказалось безжалостным к ней. Кожа на лице Марты выглядела увядшей, вокруг глаз и в уголках губ пробежала паутинка глубоких морщинок, хотя былая красота возвращалась к ней, когда Марта улыбалась, что случалось очень часто, если она рассказывала о Джо и других своих детях. Клайв сумел разглядеть, что волосы женщины, почти полностью спрятанные под потрепанной косынкой, закрывавшей уши и завязанной узлом на затылке, были темными. Довольно большие глаза были карими.
Когда мисс Келлауэй представила их друг другу, Клайв вручил Марте маленький букетик роз, украшенных папоротником. Он бы купил ей и большой букет, но опасался, что у нее нет подходящей вазы, тогда как эти розы можно было поставить и в обыкновенный кувшин или банку.
Этот жест произвел на нее впечатление, и она, запинаясь от волнения, поблагодарила его. Клайв подумал, а дарили ли ей цветы раньше, но потом решил, что уж на свадьбе-то у нее наверняка был букет. Она настояла, чтобы он называл ее Мартой, а он заявил, что в таком случае она может звать его Клайвом.
— Не знаю почему, но я уже думал о вас как о Марте, а не как о миссис Росси, — признался он.
— Благодарю вас за то, что написали статью о Джо, — пробормотала она. — Кейт прочтет ее мне как-нибудь на днях.
— Быть может, — предложил он, — вы завтра заглянете ко мне в офис и я прочту ее сам? — От его внимания не укрылось, как Кейт сердито тряхнула головой, и он поспешил скрыть улыбку. — Полагаю, вы не откажетесь составить компанию вашей подруге, мисс Келлауэй?
— Благодарю вас, мистер Декстер. С радостью принимаю ваше приглашение, — ответила девушка в своей высокомерной манере.
Обращаясь к Марте, Клайв сказал:
— Мисс Келлауэй говорила мне, что вы ходили на прием к депутату парламента от Центрального округа Ливерпуля, майору Норману Брауну, и что он не смог вам помочь.
— Абсолютно ничем, — поморщившись, призналась Марта. — Кажется, он полагал, что я должна гордиться тем, что Джо может оказаться во Франции, где идет война. Говоря по правде, майор показался мне не вполне нормальным.
— Он пользуется репутацией законченного пьяницы, — сказал Клайв. — Если вы согласны, то от вашего имени я могу написать в Военное министерство и напомнить им о том, что закон был нарушен, и потребовать, чтобы Джо немедленно отправили домой.
— Я согласна, — торжественно объявила Марта.
— В таком случае я подготовлю обращение сегодня же, — пообещал он.
На следующее утро Клайв отправил Герберта в бар «Капс» на Парадайз-стрит за бутербродами и бутылкой вина.
— Купишь белое сладкое вино, — велел он. — Это для леди. И, пока она будет здесь, оставайся под рукой на тот случай, если она попросит чаю. — В крошечной каморке внизу была плита и необходимые принадлежности для того, чтобы приготовить чай или кофе. — И позаботься о том, чтобы у нас было свежее молоко.
— Слушаюсь, босс, — легко согласился Герберт. — Это связано с той статьей, что вы пишете?
— Если тебе так уж необходимо знать, Герберт, то да, связано, — высокомерно произнес Клайв. — Это называется журналистикой. Сколько тебе лет, кстати? — Он предположил, что Герберт — ровесник Джо. Отец мальчишки работал в типографии «Ланкашир пост», и только благодаря протекции юноша стал помощником Клайва.
— Четырнадцать, босс. На Рождество будет пятнадцать. — Герберт выглядел таким самодовольным, как будто был одним из немногих счастливчиков, доживших до пятнадцати лет.
— А что бы ты сказал, если бы тебя собирались отправить во Францию? Я имею в виду, прямо сейчас?
Юноша скорчил рожицу.
— Мне бы это не понравилось, босс. У нас есть сосед, так вот, он попал во Францию и тут же был убит. Не прошло и пяти минут, как ему прострелили башку, бедняге.
Мальчишка-посыльный имел привычку изъясняться очень живописно. У Клайва сложилось впечатление, что Герберта не удалось бы убедить поступить в армию ни за какие деньги.
Марта и Кейт пришли вместе. В невыносимо самоуверенной мисс Келлауэй Клайву нравилось то, что она всегда исключительно бережно обходилась со своей подругой — усаживала ее первой, подкладывала сахару в чай, брала под руку на прогулке. По крайней мере, снобизм в число ее многочисленных недостатков не входил.
— Если вы с Мартой намерены обращаться друг к другу по имени, то и я, полагаю, должна вести себя аналогичным образом, — с вызовом заявила мисс Келлауэй, как будто боясь, что он станет возражать.
— Это меня вполне устраивает… Кейт, — дружелюбно согласился Клайв.
Он усадил гостей за стол, на котором лежали бутерброды и стояла бутылка вина.
Марта подняла бокал.
— Я только пригублю, иначе вино ударит мне в голову, — заявила она. — Ведь мне сегодня еще работать. Как жаль, что все это, — она обвела рукой офис, включая и угощение на столе, — и моя встреча с Кейт состоялись только потому, что нашего Джо обманом убедили вступить в армию.
— Я бы тоже предпочел, чтобы мы встретились при других обстоятельствах, — согласился Клайв.
— Как и я, — подхватила Кейт. Она тоже попросила налить себе немного вина, поскольку, по ее словам, ей еще предстояло вернуться в колледж.
Для начала Клайв прочел вслух письмо, которое написал в Военное министерство, за ним последовала статья, отвергнутая редакцией «Ланкашир пост». Теперь, слыша себя словно со стороны, Клайв решил, что она получилась у него чересчур несдержанной, слишком злой и язвительной, но он не был готов сменить тональность и сделать ее более терпимой только ради того, чтобы ее напечатали.
Пока он читал, Марта кивала головой, и на глазах у нее выступили слезы. Клайв надеялся, что она не расплачется, потому что он не знал, как вести себя тогда и что говорить. Так что он обрадовался, когда она пригубила вино.
Клайва, когда он начала читать вслух свою статью, не покидало странное ощущение, будто весь мир замер, чтобы выслушать его. Замерло дорожное движение, повсюду выключились станки и машины, люди замолчали, говорил только он один, сообщая всему миру, какая страшная, непоправимая ошибка произошла. Закончив, Клайв представил, как солдаты кладут оружие на землю, как прекращается война и воцаряется мир на все времена.
Но тут его размышления прервало негромкое ржание лошади, запряженной в повозку, и цокот ее копыт по булыжной мостовой. Где-то неподалеку закричал мужчина, засмеялась девушка, а внизу завозился Герберт, громко насвистывая что-то, как локомотив перед отправлением.
Вдобавок зазвонил телефон, отчего Клайв и Кейт вздрогнули, а Марта вообще подпрыгнула на месте, поскольку никогда не слышала подобного звука. По ее словам, она даже не подозревала, что такой аппарат существует.
Но, по крайней мере, никто не плакал. И это было очень хорошо, поскольку Клайв подозревал, что разрыдался бы громче всех.
