быть, он искал меня, и Чармиан или Герби предположили, что я здесь.
— Иду!
Я встала, ощущая на себе оценивающий взгляд Тома О'Мара, и почувствовала ликование. Мое эго требовало, чтобы он счел меня не менее привлекательной, чем я его, хотя, собственно, особого значения это не имело. Он оказался настоящей деревенщиной. Кроме того, вряд ли мы встретимся снова. Пусть Том О'Мара оставит себе свою книгу о «Тетисе», я найду другую. Самым холодным тоном, на который я была способна, я сказала:
— Я должна идти. Будьте так любезны, перед уходом оставьте свой ключ на каминной полке. Доброй ночи.
Ради Джеймса я скрепя сердце решила отложить очередное посещение квартирки Фло, намеченное на следующий день. У меня не хватило сил попросить его уйти после того, как я отказывалась встречаться с ним целую неделю. Бел и Чармиан будут меня ждать, с сожалением думала я, хотя мне давно уже следовало разобрать вещи и выяснить, наконец, вопрос об арендной плате. Мне очень хотелось встретиться с управляющим и заплатить еще за месяц, если, конечно, квартиру уже не сдали кому-нибудь другому. В один прекрасный день я могла найти квартиру девственно чистой и пустой. Квитанции квартплаты должны непременно найтись где-то среди бумаг Фло, но я пока не знала где.
— Как хорошо, — блаженно вздохнул Джеймс, обняв меня после того, как мы занимались любовью третий раз подряд. — Вот нежданное счастье. Я думал, ты отправишь меня восвояси еще несколько часов назад.
— Ммм. — Было уже почти три часа дня. Я слишком устала, чтобы отвечать. Я чувствовала вину и стыд. Счастье Джеймса быстро бы испарилось, если бы он знал, что стоит мне закрыть глаза, и в памяти возникает образ Тома О'Мара.
Джеймс потерся носом о мои соски.
— Райское наслаждение, — выдохнул он. — Ох, дорогая, знала бы ты, как сильно я люблю тебя.
Я погладила его по голове и послушно сказала:
— Думаю, что знаю.
— Но ты никогда не говоришь, что тоже любишь меня! — Он обиженно надул губы, отодвинулся от меня и откинулся на подушку.
— Пожалуйста, Джеймс, — простонала я, — у меня сейчас нет настроения.
— У тебя никогда нет настроения.
Я выбралась из постели и схватила свой халат.
— Господи, ну прекрати на меня давить, — резко бросила я. — Почему ты заставляешь меня произносить слова, говорить которые я не хочу, и переживать чувства, которых я не испытываю?
— А ты когда-нибудь скажешь их? Ты когда-нибудь почувствуешь? — он тоскливо посмотрел на меня.
Я выскочила из комнаты.
— Я так больше не могу. Я собираюсь принять душ. Дверь я запру. Надеюсь, ты уйдешь к тому времени, как я выйду из ванной.
Пятнадцать минут спустя я вышла из ванной и не обнаружила никаких признаков раскаивающегося Джеймса. Без сомнения, он позвонит позднее или даже вернется, если я ему не отвечу. Я быстро надела джинсы и старую шерстяную рубашку и поспешила к машине. Уже темнело, но я не могла дождаться, когда окажусь в квартирке Фло, где, как я знала, обрету столь желанное успокоение.
Я отпирала входную дверь, когда появилась Бел Эдди-сон в своем леопардовом жакете.
— Мне показалось, что здесь кто-то есть. Помогаю Чармиан убирать после вечеринки. Мы уже давно тебя ждем.
— Меня задержали. Входите и наливайте себе шерри. Почему вас не было на вечеринке? Я вас везде искала.
— У меня было деловое свидание. — Она ухмыльнулась. — Я не могу отказаться от стакана шерри, но мы с Чармиан уже прикончили бутылки, оставшиеся с прошлой ночи. Я не совсем твердо держусь на ногах. — Она неуверенной походкой прошла вниз, в подвальный этаж, и удобно расположилась на диване. — Чармиан не сможет прийти. Утром Джей возвращается в университет, и она все еще разбирает его вещи.
Я включила лампу и налила нам обоим. На каминной полке я заметила оставленный Томом О'Мара ключ. Когда лампа начала медленно вращаться, я сказала:
— Прошлой ночью я встретила человека, который подарил ее.
— Неужели! — Бел икнула.
— Он сказал мне, что его дед погиб, а, по вашим словам, Фло любила кого-то, кто погиб на «Тетисе». Мне подумалось, что это может быть один и тот же человек.
— Ничего подобного я не говорила, — капризно заметила Бел. — Я сказала: «Делайте свои выводы», если я правильно помню.
— Ну, в общем, я так и сделала, и вот к чему пришла. — Я решила, что теперь моя очередь напасть на Бел.
К моему ужасу, лицо пожилой женщины сморщилось, и она хрипло прошептала:
— Фло сказала: «Не знаю, что я буду делать, если Томми умер. Я никогда больше не полюблю ни одного мужчину так, как я любила его». Дело в том, что он был изрядным шалопаем, этот Томми О'Мара, недостойным лизать подошвы ботинок Фло. Меня просто выворачивает от отвращения при мысли, что она истратила свою жизнь на такую скотину, как он.
Я надеялась, что Бел не рассердится, поэтому не удержалась и спросила:
— Прошлой ночью Том говорил о своей бабушке. Значит ли это, что этот Томми был женат?
Бел энергично кивнула головой.
— Она ни за что бы не пошла с женатым мужчиной, но он спел ей заманчивую сказочку. Он был таким очаровашкой. Он и
— Вы имеете в виду, что тоже с ним встречались? — недоверчиво спросила я.
— Ну да. — Бел скорчила гримасу. — Я никогда не говорила об этом Фло, она бы не перенесла этого, но я встречалась с ним дважды до того, как затонул «Тетис». Некоторые мужчины не чувствуют себя счастливыми, если одновременно не домогаются нескольких женщин. Том О'Мара — как раз такой. Он славный паренек, но ему не хватает шарма, которым в избытке обладал его дед. Только полнейшая идиотка решит с ним связаться.
— Согласна, шарма ему явно не хватает. Он показался мне очень грубым. — Я хотела бы узнать побольше о Томе О'Мара, но Бел могла решить, что он мне интересен, тогда как все обстояло совсем наоборот. Во всяком случае, так я себе говорила. — Может быть, сделать вам чаю или кофе, чтобы вы протрезвели? — спросила я.
— Чашечка кофе окажется весьма кстати, но только если кофе растворимый. Терпеть не могу это пойло из кофеварки. У Фло где-то должна быть банка.
Несколько часов мы вполне дружелюбно болтали. Я рассказала ей о своей работе и о проблемах с Джеймсом, а она поведала мне о своих троих мужьях, описав второго, Айвора, с веселым дружелюбием и юмором. Когда она собралась уходить, я спросила, где Фло хранила свои бумаги.
— Вон в той выдвижной секции буфета, того, старого. Фло называла его своим бюро. Вам придется бросить работу, если вы хотите разобрать весь этот хлам. По-моему, Фло хранила там даже свои письма, все до единого.
Бел оказалась права. Открыв бюро, я обнаружила сотни, тысячи листочков бумаги и писем в конвертах, до отказа заполнявших полки и отделения для бумаг. Я почувствовала искушение закрыть бюро и вернуться на диван со стаканом шерри и книгой, но я и так уже слишком долго вела себя безответственно. Вздохнув, я вытащила толстую связку счетов за газ, адресованных мисс Флоренс Клэнси, самые первые из которых, к моему неописуемому удивлению, датировались 1941 годом, когда квартальный счет составлял два шиллинга и семь пенсов.
Я попыталась представить себе, как же выглядела квартира тогда — и снова убила массу времени, воображая себе молоденькую Фло, живущую в одиночестве и скорбящую о Томми О'Мара. Вероятно, то, что Фло встречалась с женатым мужчиной, и стало причиной ссоры с бабушкой. Бабушка всегда
