стороны — купить дешевую машину. Если тебе так стыдно, что эта машина на полминуты останавливается у нашего дома, можешь переселиться в другое место.
— Чарльз, ты это серьезно? — ахнула Марион.
— Да, Марион, думаю, что серьезно.
И тут зазвонил телефон. Я сползла под одеяло и накрыла голову подушкой. Я больше ничего не хотела слышать.
Когда я выбралась наружу, внизу было тихо. Я не знала, ушли дядя и тетя спать вместе или один из них спит в комнате для гостей.
В течение получаса я ворочалась с боку на бок. Когда стало ясно, что мне не удастся уснуть, я осторожно спустилась вниз, чтобы попить воды. На обратном пути, проходя мимо шкафа, где хранилась папка с вырезками, я вдруг почувствовала, что мне необходимо взглянуть на фотографию моего отца, человека, превратившегося в чудовище. Я достала папку из шкафа и хотела подняться наверх, когда вдруг услышала голос:
— Это ты, Маргарита?
Я зашла в гостиную, где в темноте сидел на диване Чарльз. Шторы не были задернуты, и свет полной луны и уличного фонаря за окном заливал комнату.
— Почему ты не спишь? — спросил мой дядя.
— Мне хотелось пить, и я не могла уснуть, — пояснила я. — А потом решила просмотреть эти вырезки.
— Ты слышала наш разговор?
— У меня не было выбора. Я закрыла дверь, но вас все равно было слышно. Потом я сунула голову под подушку. — Мне следовало бы спрятаться под подушкой в начале скандала, а не в конце.
— Прости, милая. — Он похлопал по дивану рядом с собой. — Иди сюда, посиди со мной минутку.
Я плюхнулась на диван и прислонилась к его плечу.
— Мне очень жаль насчет машины Роба.
По словам Чарльза, это стало «последней каплей». Если бы Роб не заехал за мной в воскресенье, эта последняя ссора могла и не состояться, хотя я подозревала, что ее могла спровоцировать и какая-нибудь другая мелочь.
— Не болтай ерунды, — отрезал Чарльз. — Это всего лишь машина. Марион, наверное, одна из тех немногих женщин, которым не насрать на то, что припарковано у их дома. — Я впервые слышала, чтобы мой дядя употреблял бранные слова. Он кивнул на папку у меня на коленях. — Ты часто это читаешь?
— Нет. Просто сейчас захотелось. Я решила взглянуть на фотографию отца.
— Твой папа был необычайно привлекательным молодым человеком. Ты очень на него похожа.
Я шмыгнула носом.
— Мне не очень нравится быть привлекательной.
Чарльз рассмеялся.
— А ты не просто привлекательная, Маргарита. Ты очень хорошенькая. У тебя черты твоего отца, только в женской трактовке. Я понятно выражаюсь? — Я кивнула, и он продолжил: — Не верь всему, что здесь написано. У твоей матери никогда не было романов на стороне. Ни с Лео Паттерсоном, ни с кем-либо еще. Она была верной женой. Большинство женщин и пяти минут не вытерпели бы с твоим отцом, а твоя мать носилась с ним целых шесть лет.
— Я часто слышала, как он ее оскорблял, — сказала я. — Он называл ее шлюхой. Я тогда не знала, что это значит. Много лет спустя я посмотрела значение этого слова в словаре.
— А ты хорошо помнишь своего отца? — с любопытством спросил Чарльз.
По улице проехала машина, свет ее фар заметался по стенам.
Я созналась, что не уверена, что то, что я помню, произошло на самом деле, а не просто приснилось мне.
— Когда он умер, мне сказали, что это случилось из-за автомобильной аварии, но я знала, что в тот вечер отец был дома, потому что он кричал, что хочет убить мою мать, и я не слышала, чтобы он выходил на улицу.
Я почувствовала, как Чарльз напрягся рядом со мной.
— Господи Иисусе, — изумленно произнес он. — Я и не знал, что ты все это помнишь. Ты мне об этом никогда не говорила.
— Эти обрывки воспоминаний всплывают, а потом опять исчезают. — Я пожала плечами. — Как бы там ни было, когда это случилось, у меня была ветрянка и ужасно высокая температура, поэтому все это могло мне просто померещиться. Приехали полицейские и бабушка Карран. Она завернула меня в одеяло и на такси отвезла на Агейт-стрит. — У меня по спине пробежал озноб. Это было ужасное время. — Кажется, я больше никогда не видела своей матери.
— Это все так грустно. — Чарльз забрал лежащую на моих коленях папку. — Лучше тебе сейчас не читать этого. И мне кажется, нам пора сменить тему. — Он прокашлялся. — Насчет твоего молодого человека… Ты собираешься с ним за границу, если он не сможет найти работу здесь?
— Я его почти не знаю, Чарльз, — пробормотала я.
— Почему бы тебе не пригласить его в четверг поехать с нами в Саутпорт? Звонил Лео Паттерсон. Он пригласил в ресторан нас, а также Кэти и Хэрри. Познакомь нас со своим Робом. Насколько я знаю твоего дедушку, он вполне может предложить Робу работу. Шеф полиции Ланкашира — его закадычный приятель.
— Я его приглашу, — пообещала я. — Все зависит от того, сможет ли он отпроситься с работы на один вечер и согласится ли его сестра присмотреть за Гари. Я позвоню ему завтра. — Для такого грандиозного вечера необходимо новое платье. Сразу после школы я отправлюсь в магазин и куплю что-нибудь, в чем мне не стыдно будет обедать в Саутпорте с дедушкой.
Моя подруга Триш познакомилась с моим дедушкой, когда ей было лет двадцать, а ему уже под семьдесят, и нашла его неотразимым.
Мне это было непонятно.
— Но он ведь
— Ну и что? — Триш театрально закатила глаза. — Он мне ужасно понравился. Он невероятно сексуален!
На голове у моего дедушки была копна стального цвета волос, прямых, постоянно падающих ему на глаза и довольно длинных для пенсионера. Я бы не удивилась, если бы он однажды заявился к нам с серьгой в ухе. Дедушка был очень стройным, держался чрезвычайно прямо, а карие глаза на его морщинистом лице светились озорством. Судя по всему, и мой отец, и я унаследовали карие глаза Лео, хотя не знаю, как насчет отца, но мои глаза светились вовсе не так часто.
В следующий четверг мы все встретились в отеле «Карлайл» в Саутпорте. Отель был шикарно старомодным, повсюду были толстые красные ковры и позолота. В углу за большим роялем сидела женщина в изумрудно-зеленом вечернем платье и играла Варшавский концерт[21] .
В атмосфере отеля присутствовало что-то такое, отчего мне показалось, будто я перенеслась в довоенные годы или даже в начало века. Дело было не только в старомодном убранстве. Среди посетителей было много женщин с уложенными в высокие прически седыми волосами и нитками жемчуга на шее и много мужчин в смокингах.
Дедушка, дядя Хэрри и Кэти были уже там. Роб приехал с нами на машине Чарльза, оставив свою развалюху возле нашего дома. Это была идея Чарльза, которому, совершенно очевидно, было наплевать на мнение Марион.
Дедушка вскочил и сгреб меня в объятия. На нем были черные брюки, черный вельветовый пиджак и белая шелковая рубашка с высоким воротом, вроде тех, какие носили русские казаки. Я представила его Робу, которому все же удалось отпроситься с работы, и в очередной раз испытала гордость за дедушку, не нуждающегося в палочке, слуховом аппарате и даже в очках. Он щурился, читая меню, но совсем чуть-чуть. Лео был, пожалуй, самой заметной фигурой в ресторане.
— Рад с вами познакомиться, Роб, — сказал он, крепко пожимая руку моего спутника. — Маргарита
