морщинок в уголках глаз и губ, их лица говорили все еще до того, как они решались произнести слово. Теперь я не вижу ничего. — Он отпустил ее. — Все стареют.
— Так, значит, вы больше не можете судить о намерениях тех, кто вас окружает?
Он нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего.
Лао Соу досадливо кашлянул.
— Твои намеки на заговоры и интриги мне надоели. Старый пес понимает, что ты задумала. Знаешь, зачем я привел тебя сюда?
Суинь обернулась назад, взглянув на двух стражников, следующих за ними на почтительном расстоянии. Лао Соу резко ухватил ее за запястье.
— Ли Тао не сможет тебя защитить. Твой путь — к нам. Согласись на меня работать.
— Старик, если ты не помнишь — мы враги.
Он махнул рукой на ее высказывания, будто прихлопнул комара.
— Мне нужны твои глаза, твои уши.
— Если окружать себя ворами и лжецами, волей-неволей придется следить за тылом.
— Мы не воры. — Он сердито вздохнул. — У тебя настоящий талант читать души людей и распознавать их скрытые намерения. Как иначе тебе бы удалось обратить в свою веру праведного Жу Шаня?
— Откуда вам знать?
— Конечно, я знаю. Мне известно все о твоем любимом Ли Тао.
— Не смейся надо мной, старик.
Слишком болезненное напоминание о том, что все это — игра. Старик упивался властью, наблюдая за тем, как мир вертится вокруг него, а судьбы людей зависят от его воли, задумалась Суинь.
— Вы молчите, Лин-гуйфэй. Совсем на вас не похоже.
Невыносимый человек. Суинь взглянула на него:
— С какой стати я должна служить вам? Вы послали Ли Тао умирать.
— Он сам поставил себя в такое положение, — возразил старик. — А кроме того, это действительно единственное решение проблемы. Гао Шимин должен быть уничтожен. Благородные мужи, вроде императора Шэня, нуждаются в таких людях, как мы, для того, чтобы творить невысказанное.
Ей хотелось крикнуть, что он вообще ничего не делает — лишь сидит в сторонке да дергает за ниточки.
— Клянусь, что всажу нож вам в сердце при первой же представившейся возможности, — пообещала Суинь.
— Нет, вы так не поступите.
Как странно, что они говорили о смерти и мести так учтиво, вежливо понизив голоса и неспешно прогуливаясь по утреннему лесу, подумала Суинь.
— Вы не столь равнодушны, — с издевкой заметил Лао Соу. — Я всегда вижу людские слабые и сильные стороны. Знаю, как использовать их, чтобы добиться желаемого результата.
— Вы ошиблись в Ли Тао.
— Не ошибся! У Ань Ин есть свои наемные убийцы, и они приносят определенную пользу. Однако для выполнения самых сложных задач требуются чуткие инстинкты и сильная воля. Наличие этих качеств делает натуру непредсказуемой.
Жизнь и смерть ничего не значили для этого человека. Душа его была глуха к людским страстям и чувствам. Мысли об этом наполнили сердце Суинь холодом и грустью. Станет ли таким же Ли Тао в конце своей жизни? Был ли он уже таким?
— Подумайте об этом, упрямый старый дурак! Долго ли продержится ваша возлюбленная империя, если вы продолжите убивать ее предводителей?
Он крепко сжал ее руку:
— У вас злой язык, но почему-то вы нравитесь мне, Лин-гуйфэй. А знаете ли вы, что я спас вам жизнь? Я узнал о Гао и его убийцах-любителях. Достаточно было просто послать весточку Ли Тао.
— Зачем вы спасли меня?
Лао Соу пожал плечами:
— Вы прекрасно играете на цине. Какая была бы утрата.
— Сумасшедший старик, — пробормотала Суинь.
— Неблагодарная демоница.
Поступки Лао Соу были продиктованы не ненавистью. Однако Суинь никак не могла понять, что связывает старого кукловода со своим некогда вышедшим из подчинения учеником.
Она понимала, что старик проницателен и умен, любит манипулировать окружающими. Но каким бы грозным предводитель «Теней» ни был в прошлом, Суинь начинала видеть и его слабости. Он становился все более эгоистичным, тщеславным, самовлюбленным — внешне.
Однако правда заключалась в том, что Лао Соу был одинок. Она понимала это его чувство более чем осмеливалась позволить себе признать. Старик создал свой клан, хранил всю жизнь великое множество секретов, и теперь ему не с кем разделить славу. Со временем ей бы удалось снискать его доверие, но этого времени у нее нет. Она должна найти Ли Тао и предотвратить его гибель.
— Если вы раскрыли заговор Гао, то должны знать, почему он желал моей смерти, — предположила Суинь.
— Почему еще мужчины поступают опрометчиво? Ревность, жадность…
Старик действовал вслепую. Он и не подозревал о планах Гао. Ей следовало уговорить его другим способом.
— А что из перечисленного вами объясняет причину, по которой вы послали Ли Тао на смерть?
— Все очень просто, — фыркнул старик. — Мне необходимо убрать этого ублюдка Гао, а Ли Тао мое лучшее оружие.
— Вы сентиментальный болван.
Она видела, как гнев старика растет, несмотря на то, что он продолжал сохранять контроль над своим поведением. Но Суинь догадывалась, что дело было в другом: Лао Соу дела не было до Гао Шимина. Это все — личная обида на Ли Тао за его неповиновение. Суинь атаковала.
— Вы делаете ошибку, старик. Вами движут эмоции.
— Демоница, — прорычал он. Ему нечего было возразить.
— Ли Тао принесет вам больше пользы живым.
— Нет, если он не исполняет приказы. — Внезапно на старческой физиономии появилась ленивая ухмылка, и Суинь засомневалась, удастся ли ей вообще выиграть это сражение.
— Вы можете контролировать его действия, госпожа Лин? — спросил старик.
Какая хрупкая грань.
— Никто не в состоянии контролировать Ли Тао.
Лао Соу покачал головой:
— Все не так плохо, моя госпожа. Мне кажется, вы единственная способны убедить его хоть в чем-то. Инь уравновешивает ян, ведь так?
Разве не этого она желала? Возможности компромисса.
— Что вам от него нужно? Выберите что-нибудь одно.
Лао Соу погладил бороду, наслаждаясь моментом:
— Это требует определенных размышлений.
После всех дней и ночей, проведенных вместе, Ли Тао все равно оставался неприступным для нее. Суинь не стала бы и пытаться обмануть его, даже ради того, чтобы спасти. И он никогда и никому не позволит себя защищать.
Ее просили дать обещание, которое она не сможет выполнить, человеку, которому не доверяет. Однако Ли Тао погибнет, если она не предпримет хоть что-нибудь. Он умрет, даже не узнав, что стал отцом ребенка. Она прыгнула в пропасть, и ветер подхватил ее, неся в гибельную бездну.
— Доставьте меня к нему. — Хорошо, что старик не мог видеть выражения ее лица и прочесть
