— Союзу, значит, до этого дела нет? — не сдавался молодой парень, весь кипевший от гнева.
— У нас и без тебя работы хоть отбавляй. А ты нам еще загадки задаешь: мужчина ты уже или нет? Выделился ты из семьи или нет? — В темноте нельзя было разглядеть лица Чжан Бу-гао, но ответ его прозвучал такой насмешкой, что даже в самых дальних рядах поднялся хохот.
— Позоришь меня? Думаешь — начальство, организатор, так тебе и издеваться можно? — Парень не стерпел обиды и бросился с кулаками на Чжан Бу-гао.
Чувствуя, что Чжан Бу-гао хватил через край, Ян Лян хотел было разнять спорящих, но Ху Ли-гун уже опередил его, схватив одного за руку и оттолкнув другого.
— Не ссорьтесь, земляки, — сказал он. — Старый Чжан не так выразился. Одна у вас семья с отцом или две, в этом, конечно, союз разберется, это его прямое дело. Союзу следует установить общие для всех правила, по ним и вести дело. Верно?
— Правильно говорит товарищ Ху! — поспешил положить конец спорам Чэн Жэнь. — Иди домой, — сказал он молодому парню, — союз разберет твое дело и сообщит тебе свое решение.
Чжан Бу-гао воспользовался удобным случаем и выскользнул за дверь. Парень тоже перестал спорить, но все же не ушел.
— Как твоя фамилия? — спросил его Ху Ли-гун.
— Моя фамилия Го, имя — Фу-гуй, а отца зовут Го Бо-жэнь.
— Вы оба арендаторы? И ты и отец?
— Да, мы арендуем землю у разных помещиков, отец арендует восемь му орошаемой земли у Ли Цзы-цзюня, а я — десять му неорошаемой у Цзян Ши-жуна. Один работает на юге, другой — на востоке. Нас разделяют десять ли.
— Если ты арендуешь землю у Цзян Ши-жуна, значит, и счеты сводить будешь с ним, а отец твой рассчитается с Ли Цзы-цзюнем. Составляете ли вы одну семью или две, не имеет значения. Понятно?
— Верно, — поддержал кто-то Ху Ли-гуна. — У вас у каждого свой враг, свой помещик-ростовщик. Каждый и будет рассчитываться за себя. Вот и все.
— Разве союз не выступит за нас? Как же я буду рассчитываться? Я не сумею. А отец и подавно не справится.
— Ну, это дело нетрудное. Научим. Лишь бы хватило у тебя смелости. Крестьянский союз будет только помогать тебе, а действовать должен ты сам. Понятно?
— Мне самому идти к помещику?
— Боишься?
— Как же я один пойду? А что я скажу?
— Тогда зови с собой и других… — Ху Ли-гун только собрался расспросить о других арендаторах Цзян Ши-жуна, как его прервал подошедший Чэн Жэнь.
— Что вы тут столпились? Ведь это кооператив. Кто не покупает, пусть не задерживается! — громко крикнул он и незаметно толкнул локтем Ян Ляна и Го Фу-гуя. Люди стали расходиться.
В комнату вошел Жэнь Тянь-хуа, неся плошку с растительным маслом. В тусклом свете фитиля Ян Лян разглядел у дверей человека лет за тридцать; его круглые глаза, словно удивленные, так и бегали по сторонам. Деланно улыбаясь, он стоял у порога, будто колеблясь — войти или нет. Ху Ли-гун тоже заметил его.
— Что тебе нужно? — спросил он.
— Гм… начальник… ты…
— Это наш староста, Цзян Ши-жун, — объяснил Ли Чан, стоявший рядом с Ху Ли-гуном.
— Гм… Я Цзян Ши-жун… Прежде товарищ Чжан Пинь всегда заходил ко мне, даже жил в моем доме… — невнятно бормотал староста.
Все молчали.
— Пойдем домой! — бросил Ху Ли-гуну Ян Лян и направился к выходу.
— Тьфу! — выйдя во двор, сплюнул Ху Ли-гун. — Вот сволочь! Учитель Жэнь тоже не из приятных.
Крупным шагом они направились к дому Ханя. Заворачивая за угол, они разглядели в темноте у самой стены чью-то фигуру.
— Кто здесь? — окликнул Ху Ли-гун.
— Часовой, — послышался приглушенный ответ.
Они подошли ближе.
— Ужинал? — приветливо спросил ополченца Ян Лян.
— Ужинал, — ответил тот приподнявшись. — У вас сейчас Чжан Юй-минь и председатель Дун.
— Да-а!.. — негромко протянул Ян Лян, входя во двор. — Дела тут не так просты, нужно предупредить Вэнь Цая и старого Дуна, чтобы действовали осторожнее. Хорошо, что вернулся старый Дун, он разберется во всем лучше нас.
ГЛАВА XXVI
Старый Дун
В комнате было жарко. Несколько человек из деревни Лиюй, которые пришли вместе с Дуном, сидели молча, напряженно вглядываясь в товарища Вэнь Цая, а красное, разгоряченное лицо старого Дуна говорило о том, что он ораторствует уже давно. Вошедшие услышали последние слова:
— Ну и деревня! На счетах считать — и то не умеют, а уж таблицу составить — и подавно! Помещиков нет… Кулаков мало, да и те не стоящие. Есть, правда, один негодяй, да никто не смеет против него выступить. У них в деревне, видите ли, нет людей, чтобы с ним бороться. Собрал я активистов — народ нерешительный. На собрании крестьян говорил я один, и то впустую: никто меня не поддержал, все молчали точно немые!.. Из негодной глины кирпича не обожжешь, что и говорить.
Активисты из деревни Лиюй в знак согласия кивали головой. Вэнь Цай посмеивался, сидя на краю кана.
— Неужели никто в деревне не умеет считать на счетах? — спросил Ху Ли-гун, прислушавшись к беседе. — А школьный учитель?
— Учитель? Он-то, конечно, считает… — смущенно усмехнулись активисты.
— Для таблиц мы дадим вам образец. Возьмите запись повинностей по дворам и по душам. Да проверьте еще раз, нет ли ошибок и пропусков. Заполните графы: обрабатывающие собственную землю, арендующие землю в своей деревне и в других деревнях, сдающие в аренду, заложившие землю… Затем укажите точно, какие у вас земли: орошаемые, неорошаемые, на горе, на косогоре, под садами, под виноградниками, под огородами. Что здесь трудного? Всего-то у вас дворов пятьдесят. А что плохо пишете, не беда. Только проставьте четко цифры, чтобы другие могли разобраться. Верно я говорю?
Простые слова Ху Ли-гуна ободрили крестьян из деревни Лиюй.
— Правильно сказал товарищ! Ведь нам никогда еще не приходилось заниматься такими делами. Просим товарищей к нам. Поживите у нас! — и все они посмотрели на Вэнь Цая.
Но Чжан Юй-минь напомнил Вэнь Цаю, что пора идти на собрание, и тот, уже на ходу, обещал на следующий день побывать в деревне Лиюй.
— Приходите пораньше… позавтракаете у нас! — повторяли обрадованные крестьяне, следуя за Вэнь Цаем.
В комнате остались трое: старый Дун, Ян Лян и Ху Ли-гун.
Старому Дуну уже исполнилось пятьдесят. Это был плечистый человек с широкой грудью и выбритым до блеска красным лицом. Когда коммунисты с Южных гор пришли в Третий район, он ушел с ними в партизаны. Там усомнились было — не слишком ли он стар? Но Дун отстоял себя:
— Дело не в годах! Я никому не уступлю ни на поле, ни в партизанской борьбе! Еще посмотрим, кто сильнее, у кого ноги крепче!
Товарищ Чжан Пинь, который тогда руководил всем подпольем Третьего района, оставил Дуна в отряде.
