КАРЛССОН ПРОКАЗНИЧАЕТ
— А сейчас мне хочется немножко почудить, — сказал Карлссон чуть позднее. — Давай-ка прогуляемся по крышам. Наверняка найдем что-нибудь интересное.
Малыш с радостью согласился. Он взял Карлссона за руку, и они вышли на крышу. Начало смеркаться, и все вокруг стало вдруг так красиво. Небо было по-весеннему синее, в сгущавшихся сумерках Дома казались таинственными и загадочными, внизу парк, в котором любил играть Малыш, зеленел как-то по-особенному, и аромат большого бальзамического тополя поднимался до самой крыши.
Прогуливаться в такой вечер по крыше было просто замечательно. Какие только звуки не доносились из распахнутых окон: голоса взрослых, смех и плач детей. Где-то поблизости в кухне мыли посуду, звенел фарфор, а где-то рядом скулила собака, кто-то бренчал на рояле. Внизу на улице ревел мотоцикл, потом рев замер и загромыхала телега, каждый стук колес долетал до крыши.
— Если б только люди знали, как хорошо здесь на крыше, — сказал Малыш, — никто б не гулял по улице. Ой, до чего же здесь здорово!
— Да уж, тут не соскучишься, — добавил Карлссон, — того и гляди, свалишься. Я покажу тебе места, где я каждый раз чуть-чуть не сваливаюсь вниз.
Дома стояли вплотную друг к другу, и можно было переходить с одной крыши на другую. Здесь было столько разных затейливых выступов над чердачными окнами, сточных труб, уголков и углублений! Карлссон был прав, говоря, что соскучиться здесь нельзя, ведь они в самом деле не раз чуть не свалились вниз. В одном месте между двумя домами было порядочное расстояние, и тут-то Малыш чуть было не рухнул вниз. Нога Малыша уже свесилась с края крыши, но Карлссон в последнюю секунду подхватил его.
— Весело, не правда ли? — воскликнул Карлссон. — Что я тебе говорил! Слабо тебе попробовать еще разок!
Но Малышу пробовать еще раз почему-то не захотелось. Этого «чуть было» хватило с него вполне. На их пути попадались такие места, где приходилось цепляться за что попало и руками, и ногами, чтобы не скатиться с крыши. Ведь Карлссону хотелось, чтобы Малыш как следует повеселился, и он старался выбирать дорогу потруднее.
— Давай-ка пошалим немного. Я частенько слоняюсь вечерами по крыше и подшучиваю над людьми, которые живут в мансардах.
— А как ты над ними подшучиваешь? — спросил Малыш.
— Ну, ясное дело, шуток у меня много. Никогда не повторяю одну шутку два раза. Угадай, кто самый лучший в мире шутильщик?
И вдруг где-то совсем рядом громко заплакал ребенок. Малыш слышал его плач и раньше, но потом ребенок замолчал. Видно, решил немного отдохнуть, а тут снова заревел. Плач раздавался из ближайшей мансарды очень одиноко и жалобно.
— Бедняжка, — сказал Малыш, — может, у него болит живот.
— Сейчас мы это узнаем, — заявил Карлссон. — Иди сюда!
Они спустились к окну по водосточной трубе, и Карлссон осторожно заглянул в комнату.
— Так и есть, он совсем один, — сказал он. — Видно, папа с мамой где-то мотаются.
Ребенок заплакал еще жалобнее.
— Только без паники! — воскликнул Карлссон и вскочил на подоконник. — Сюда явился Карлссон — лучший в мире ухаживальщик за детьми.
Малышу не хотелось висеть одному на трубе. Он вслед за Карлссоном переполз ужом подоконник, хотя и боялся, что родители ребенка вздумают вернуться домой.
Но Карлссон ничего не боялся ничуточки. Он подошел к кроватке, в которой лежал ребенок, и потрогал его подбородок своим пухленьким указательным пальцем.
— Тю-тю-тю, карапуз! — лукаво сказал он.
Потом повернулся к Малышу:
— Так всегда говорят маленьким детям, и им это ужасно нравится!
От удивления ребенок перестал плакать, но тут же опомнился и заревел снова.
— Тю-тю-тю-тю, карапуз! — повторил Карлссон. — А потом нужно делать вот так.
Он вынул ребенка из кроватки и несколько раз подкинул его на руках к потолку. Видно, малютке это понравилось, потому что он вдруг улыбнулся беззубым ртом.
Вид у Карлссона был очень гордый.
— Развеселить ребенка проще простого, — сказал он. — Лучший в мире ухаживальщик за деть…
Он не успел докончить фразу, потому что ребенок снова заплакал.
— Тю-тю-тю, карапуз! — сердито прорычал Карлссон и изо всех сил подкинул ребенка к потолку. — Я сказал: «Тю-тю-тю, карапуз», неясно тебе, что ли?
Малютка заревел во всю мочь, и Малыш протянул к нему руки.
— Иди ко мне! Дай мне его, — попросил Малыш. Он очень любил маленьких детей и не раз уговаривал маму с папой подарить ему маленькую сестренку, раз они не хотят купить собаку.
Он взял запеленутого крошку у Карлссона и ласково обнял его.
— Не плачь, будь умницей, — сказал он.
Малютка замолчал и уставился на него блестящими серьезными глазками, а потом снова улыбнулся и что-то тихонько залепетал.
— Это мое «тю-тю-тю» помогло, — заявил Карлссон. — Это средство всегда помогает, я его пробовал тысячу раз.
— Интересно, как зовут эту малявку, — сказал Малыш и погладил указательным пальцем мягкую щечку ребенка,
— Гулль-Фия[3], - ответил Карлссон, — их почти всех так зовут.
Малыш никогда не слышал, чтобы какого-нибудь ребенка так звали, но решил, что лучшему в мире ухаживальщику за детьми лучше известно, как зовут большинство детей.
— Я вижу, Гулль-Фия, — сказал Малыш, — что ты проголодалась.
Потому что Гулль-Фия схватила его палец и начала сосать.
— Говоришь, она проголодалась? Ну так здесь есть колбаса и картошка, — сообщил Карлссон, заглянув на кухню. — Ни один ребенок не умрет с голоду, покуда Карлссон в состоянии притащить колбасу и картошку.
Малыш подумал, что Гулль-Фия вряд ли сможет есть колбасу и картошку.
— Таких маленьких детей, наверное, кормят молоком.
— Думаешь, лучший в мире ухаживальщик за детьми не знает, чем кормят детей? Ну да ладно, я могу слетать за коровой!
Он бросил сердитый взгляд в окно.
— Хотя протащить через это окно коровенку будет нелегко.
Гулль-Фия отчаянно искала палец Малыша и жалобно пищала. Похоже было, что она в самом деле проголодалась.
Малыш заглянул в кухонный уголок, но молока там не нашел. Все, что он увидел, — три кусочка колбасы на блюдечке.
— Только без паники! — сказал Карлссон. — Теперь я вспомнил, где можно раздобыть молока. Я сам там иной раз выпиваю глоток-другой. Хейсан-хоппсан! Я сейчас вернусь.
Карлссон нажал кнопку на животе, пропеллер зажужжал, и не успел Малыш и глазом моргнуть, как Карлссон вылетел в раскрытое окно.
Малыш ужасно испугался. Подумать только, а вдруг Карлссон, как всегда, пропадет на несколько часов! А родители этой малявки сейчас вернутся домой и застанут его с Гулль-Фией на руках!
Но долго волноваться Малышу не пришлось. На этот раз Карлссон постарался вернуться поскорее. Он влетел в окно, гордый, как петух, держа в руках бутылку с соской, из которой обычно грудные дети пьют молоко.
— А где ты взял эту штуку? — спросил удивленный Малыш.
