— Чепуха, — сказал он ровным холодным тоном, без да недавнего веселого легкомыслия. — Не стоит так торопиться. — Он повернулся и повел ее к портрету, на котором была изображена дама в зеленом.
Франческа послушно принялась изучать картину.
— Мило, — сказала она.
— Это все, что вы можете сказать?
Она скосила взгляд на его мрачный профиль и ответила:
— Да. У меня нет настроения ее высмеивать.
Эдвард никак не прокомментировал ее слова, он лишь повел ее дальше. Франческа невольно задалась вопросом о том, хочет ли он сделать встречу со своей бывшей невестой неизбежной. Он явно не делал ничего, чтобы избежать этой встречи. Тогда Франческе пришла в голову мысль взять инициативу на себя и изобразить внезапный приступ мигрени. Ему придется отвезти ее домой, если она упадет в обморок посреди зала.
Но было уже поздно что-либо предпринимать. Они свернули к двери, ведущей в соседний зал, и лицом к лицу столкнулись с леди Луизой и ее спутником. К этому времени многие в зале успели заметить происходящее. Франческа услышала приглушенный шепот со всех сторон и сделала глубокий вздох, не зная, чего ожидать.
Эдвард почувствовал, что ей не по себе, но, увы, он был бессилен что-либо изменить. Все, что было в его силах после того, как он заметил в противоположном конце зала Луизу, — это удержаться от слишком открытого проявления своих эмоций. Она была все так же красива, все так же являла собой образец совершенства и женственности. Внезапно он пожалел о том, что не добился встречи с ней после расторжения помолвки. Тогда эта встреча не застала бы его врасплох. Сейчас же он с такой готовностью позволил Франческе втянуть его в их увлекательную и несколько рискованную игру, что напрочь забыл о Персевале Уоттсе и о том, зачем они здесь. Чем дольше продолжалась эта игра, чем более непринужденным было их общение, тем радостнее становилось у него на душе. Он испытал нечто сродни восторгу, когда Франческа случайно назвала его по имени. Он уже решил, что поцелует ее сегодня вечером. И на этот раз он не сбежит. И что бы ни случилось после этого — чему быть, того не миновать.
И вот тогда он увидел Луизу, и ему словно плеснули в лицо ледяной водой. Все вернулось — гнев, обида, потрясение от ее предательства. Эдварду казалось, что со всем этим справился, но нет: стоило ему увидеть Луизу вновь, и оказалось, что он по-прежнему болен.
— Добрый вечер, леди Луиза, — сказал Эдвард и поклонился.
— Добрый вечер, де Лейси. — Глаза маркиза Колвертона злорадно блеснули. Он был на пару десятков лет старше Эдварда и на пару дюймов ниже, но по-прежнему оставался физически крепким мужчиной. Как-то Дарем купил у Колвертона, занимавшегося разведением лошадей, пару породистых кобыл. Маркиз запросил высокую цену, и, как Дарем ни старался, ему не удалось выторговать ни фунта. Эдвард уважал его за это, но он не забыл и то, как не хотел расставаться с деньгами отец и как после сделки поминал маркиза не самыми добрыми словами. — И вам доброго вечера, леди Гордон, — добавил Колвертон, удивив Эдварда.
Эдвард взглянул на Франческу и заметил, как она с любезной улыбкой присела в реверансе.
— Как приятно, что вы запомнили мое имя, милорд.
Колвертон смотрел на нее с явным интересом, слишком явным, чтобы это понравилось Эдварду.
— Вас трудно забыть, моя дорогая.
Франческа засмеялась:
— Вы мне льстите.
— Позвольте вам представить мою нареченную, леди Луизу Холстон.
Колвертон многозначительно посмотрел на Эдварда, выговаривая слово «нареченная», но Эдвард уже был к тому готов. Если Луиза бывала в обществе маркиза на людях, то тому могла быть только одна причина. В конце концов, Колвертон обладал немалым состоянием, которое никто не собирался оспаривать.
— Луиза, это леди Гордон, — добавил маркиз. — В ее салоне пели лучшие голоса Лондона.
Луиза не отводила взгляда от Эдварда с того самого мгновения, как он назвал ее имя. Наконец она перевела взгляд на Франческу. Со сдержанной учтивостью Луиза здоровалась с ней, и Эдвард невольно отметил, какой постижимо хрупкой казалась она рядом с Франческой. Луиза была тоненькой и бледной и держалась с королевским достоинством. Франческа, казалось, полыхала скрытым в ней жаром, в ней сияло все — от медно-рыжих волос и яркого красного платья до улыбки. Франческа была олицетворением огня и страсти, тогда как Луиза являла собой тишину и покой. Теперь, глядя на них обеих, Эдвард уже не знал, что думать. Инстинктивно он все еще продолжал чувствовать умиротворяющее влияние безмятежности Луизы, но сейчас он обнаружил, что желал, и желал куда сильнее, чем до сих пор догадывался, жизнерадостной яркости Франчески.
— Что вы думаете о картинах, леди Гордон? — спросил Колвертон.
— Довольно впечатляющее зрелище, — ответила она. — Как вы их находите, леди Луиза?
Луиза подняла глаза на Эдварда.
— Они блистательны, — сказала она тихо.
Когда-то он воображал, что этот мягкий свет ее голубых глаз будет светить ему каждое утро и каждый вечер. Если бы не тот шантажист, он был бы по-прежнему с ней обручен, и сегодня бы она его держала под руку. А не Франческа. С Луизой он бы прогуливался по галерее, с благожелательно-вежливым интересом разглядывая картины, не помышляя разглядеть в них нечто забавное своей двусмысленностью. Он бы думал, что чудесно проводит время… но он бы и близко не чувствовал ничего из того, что испытывал рядом с Франческой — словно он ненароком глотнул порцию жидкого огня.
Франческа продолжала непринужденно болтать с Колвертоном. Луиза была молчалива, вежливо улыбалась, то и дело с тревогой поглядывая на Эдварда. Господи, он любил эту женщину, а она стала невестой другого мужчины уже через несколько дней после того, как его бросила! Возможно, его должно было утешать сознание того, что Джерард оказался прав, как в отношении самой Луизы, так и ее семьи, но уж слишком жестоким было потрясение от ее предательства и от того, как сильно он в ней ошибался.
— Приятно было познакомиться с вами, леди Луиза. — Он услышал голос Франчески в тот момент, когда она незаметно ущипнула его за руку, продолжая, как ни в чем не бывало держать его под руку. — И приятно было вновь увидеться с вами, милорд.
Эдвард, выйдя из транса, отвел от Луизы взгляд. — Приятного вечера, Колвертон. Леди Луиза.
Ладонь Колвертона легла Луизе на поясницу. Маркиз улыбнулся. Эта девушка была его невестой, без пяти минут женой, и Колвертон давал это понять тому, кто утратил на нее права.
— И вам, де Лейси. Леди Гордон. — Вежливо кивнув, он увел Луизу прочь.
Эдвард не провожал ее взглядом, но он уловил аромат ее духов, аромат сирени, и невольно закрыл глаза, придавленный воспоминаниями. Он любил сирень.
Франческа деликатно покашляла, прочищая горло.
— Мне кажется, мы уже посмотрели большую часть картин. Я не видела ничего, что могло быть написано Персивалем.
Верно. Персеваль Уоттс. Эдвард усилием воли заставил себя вернуться к реальности. Он привел Франческу сюда, полагая, что это поможет ее поискам, а не за тем, чтобы сделать ее свидетельницей его встречи с вероломной невестой. Франческа была ни в чем не виновата, однако вечер все равно оказался испорчен, и Эдвард воспользовался ее предложением покинуть это место.
— Вы готовы уйти?
Она посмотрела на него, и глаза ее были темны. Она не делала попыток возобновить легкомысленную игру.
— Да.
Он направился к выходу, и Франческа, не проронив и слова, пошла рядом.
Глава 17
