Глубоко вздохнув и медленно сосчитав до десяти, я вернулся в окружающую действительность. Мир вокруг меня постепенно менял цветовую гамму. Он не выцветал и не искажался, он просто становился другим. Меня это ни капельки не удивило: теперь я пребывал в другой реальности — той, где маленькой мечте оказалось не суждено сбыться.
Что же, — утешил я сам себя, — обидно, досадно, ну ладно. Опустив розу на длинном стебле в ближайшую урну, я постарался выкинуть несостоявшуюся встречу из головы.
Прошло какое-то время, может быть неделя, а может и больше. Был утренний час пик, я ехал на работу, стараясь стоически не замечать толпу, стиснувшую меня со всех сторон, чью-то тяжелую сумку, стоявшую прямо у меня на ноге, запах духов, поразительно напоминающий «аромат» прокисшего черносмородинового варенья. Перед глазами привычно маячили головы, шляпы, прически. И тут я заметил нечто необычное. У стоявшего справа от меня парня рос ярко-фиолетовый гребень. Это не был головной убор или панковская прическа как я вначале подумал. Упругие кожистые пластины росли прямо из головы. Кстати говоря, обритой наголо.
Я закрыл глаза, снова открыл, поморгал, но странное видение никуда не исчезло. Неужели никого кроме меня это не удивляет? Хотя сейчас у всех мысли только о том, чтобы не опоздать в офис и не получить нагоняй от шефа. Даже появление инопланетян не привлечет ничьего внимания. Пока я размышлял таким образом, парень с фиолетовым гребнем протолкался к выходу и сошел на следующей остановке. Странно, даже те, кого он задевал своим необычным украшением, не проявили ни малейшего удивления.
Буквально через пару дней это повторилось. Я возвращался домой. День выдался просто сумасшедший, рухнуло несколько сделок, рекламаций огребли больше чем за всю последнюю неделю. Что скажет по этому поводу шеф, когда вызовет на ковер, не хотелось даже и думать. А может и правда послать эту контору куда подальше… В следующее же мгновение предстоящий разнос вылетел у меня из головы.
Прямо перед моим носом находилась чья-то рука. Рука, торчавшая из рукава дорогого фирменного плаща. Нет, это была лапа — худая, с острыми как бритва когтями, покрытая серо-зелеными чешуйками. Только не подавать вида, что я заметил, а то как в том ужастике: найдут меня… или на всю оставшуюся жизнь запрячут в психушку. Осторожно поведя глазами по сторонам, я пришел к выводу, что мой испуг остался незамеченным.
Впрочем, кошмары на этом не закончились. В переходе кто-то толкнул меня; пытаясь восстановить равновесие, я со всей силы врезался в благообразного старичка. Не успел я пробормотать извинения, как лицо того пошло бурыми пятнами, глаза за стеклами «профессорских» очков вспыхнули красным, разъехался в разные стороны рот, полный мелких острых зубов. Что опять за наваждение?
Я закрыл глаза, изо всех сил помотал головой, а когда снова их открыл, старичков было два. Первый удалялся, недовольно ворча себе под нос, второй, все более походящий на хищную рептилию, направился в противоположную сторону.
Остановившись у эскалатора, я наблюдал все более и более ужасающие картины. Представительная дама, которой наступили на ногу, вместе с нецензурной фразой выпустила изо рта множество черно- красных пиявок. Те принялись летать над головами пассажиров, ловя и пожирая друг друга. Но, стоило зазвучать рекламному ролику, как они начали стремительно размножаться. Со встречного эскалатора к ним присоединилась целая стайка гусениц, из тела которых росли крохотные ручки и ножки. Чудовища появлялись на свет прямо у меня на глазах!
В полной растерянности я протолкался в вагон. Неужели и правда поссорился с головой? Как же тогда все вернуть на свои места?
— Нельзя допустить, чтобы они вырвались наружу — неожиданно произнес кто-то прямо у меня за спиной. — Будет настоящий конец света, никакой фильм-катастрофа с этим не сравнится.
— Почему они тогда не начинают прямо здесь? — настаивал более молодой голос.
— Для этого им требуется солнечный свет. Как растениям для фотосинтеза. Поэтому так и стремятся наверх.
Рядом со мной говорили о чудовищах! Значит, они все же существуют и, самое главное, я не сошел с ума.
Я резко обернулся, но рядом никого не было кроме старухи в пестром восточном одеянии и парнишки в реперских штанах с ширинкой где-то на уровне колен. Половина вагона вообще пустовала, что было крайне необычно для этого времени суток.
И как в прошлый раз я постарался убедить себя, что все это только показалось. Нервы, духота, опять не успел пообедать — мало ли что…
И наконец это произошло, когда в большинстве учреждений заканчивается рабочий день и все спешат домой. Толпа медленно продавливалась через узкий коридорчик между ограждениями. На эскалаторе было ненамного свободнее, разве что толкотни стало чуть меньше.
Перед самым лицом маячила мощная спина в куртке, пахнущей сырой рыбой и несвежим тряпьем, в бок упирался острый угол какой-то коробки. Пространство передо мной манило свободой, но, поддайся я искушению шагнуть вперед, неминуемо бы упал и скатился вниз, запнувшись о громадную дорожную сумку. По крайней мере, хуже не будет, — утешил я себя и тут же убедился в своей неправоте.
В уши хлынул напористый бодрый голос, сообщивший о несчастных случаях в метро, лесных пожарах и распродажах. Мысленно выругавшись, я уставился в свободное пространство между эскалаторами. Вот только этого звукового террора еще не хватало! Как я успел заметить, большинство пассажиров разделяли мои чувства: на лицах одних появилось кислое выражение, другие схватились за наушники от плеера, третьи ожесточенно уткнулись в периодическую печать. Никто из них в упор не замечал того, что видел я.
Громадная неестественно гибкая собака, напоминающая королевского дога, парила под потолком. Точнее не парила, а, извиваясь всем телом, медленно продвигалась к выходу на поверхность. Жаба величиной с раскормленного кота, сплошь покрытая костяными шипами, целеустремленно карабкалась по пандусу. За ними летел, полз, просачивался целый сонм омерзительных и, безо всякого сомнения, опасных созданий. Звуковая реклама замолкла, и тут же все они будто оказались в вязкой жидкости. Движение теперь стоило им большого труда. Но через несколько мгновений жизнерадостный голос снова принялся настойчиво стучаться в сознание, и они с удвоенной силой устремились наружу. Страшно подумать, что будет, когда они вырвутся на поверхность! И, судя по всему, я здесь единственный, кто их видит. С одной стороны, надо срочно что-то предпринять, с другой…
Тем временем эскалатор поднял меня до самого верха. Там, как и всегда в это время, стояла группа тех, кто кого-то ждал. Вылетающие из подземного пространства монстры останавливались, будто налетев на невидимую стену, и после отчаянных попыток поворачивали назад. Нечто, напоминающее змею, вдоль тела которой росла целая бахрома клешней, задержалось наверху дольше всех. Кошмарное существо скреблось, тыкалось оскаленной пастью в поисках малейшей лазейки, но все же было отброшено назад неведомой силой. Падая, оно увлекло за собой целую стаю самых настоящих лонгольеров — таких, как в фильме: помесь мохнатых шаров с циркулярной пилой. Что же мешает им?
На пути ужасающих тварей ничего, кроме стенки павильона метро, нескольких банкоматов и… группы ждущих. Неужели все дело в них?
Я приблизился, старательно делая вид, что высматриваю кого-то знакомого. Вне всякого сомнения, эти люди видели монстров, стремящихся вылететь из подземного пространства. Старик, держащий свернутую трубочкой газету, даже чуть повернул голову вслед за гигантским пауком, голова которого обросла виляющими рыбьими хвостами.
Все они — мужчина с кейсом, пожилая женщина в старомодном пальто, юноша с длинным брезентовым чехлом за спиной — смотрели на меня, будто заранее знали о моем появлении. Так смотрят на соседа, с которым издали здороваешься, толком не зная по имени, или члена одного клуба. Как бы в подтверждение моей догадки, они раздвинулись, давая мне место возле неработающего киоска, прямо напротив выхода с эскалатора.
— Ты один из нас — не оборачиваясь, произнес сосед слева и будничным деловым тоном
