Он был среди своих. Свои должны были знать правду. Крючков сообщил, что Горбачев отказался принять ультиматум и что он изолирован.
— Крючков сказал, что перестройка, как она задумывалась, кончилась, — вспоминает начальник Управления КГБ по Москве и Московской области генерал-лейтенант Виталий Прилуков. — Демократическое руководство страдает непрофессионализмом и в силу того не смогло по-настоящему взять власть в свои руки.
В 4 утра на стол Крючкова легли аккуратно отпечатанные документы ГКЧП в их окончательном варианте.
В 5.01 он приказал своему заместителю Валерию Лебедеву отправить командующему Московским военным округом Калинину чистые бланки распоряжений об административных арестах.
В 9 утра после оперативного совещания с руководством, на котором обсуждались действия КГБ в условиях ЧП, Крючков отправился в Кремль на первое заседание ГКЧП.
Из Кремля Язов заехал ненадолго на загородную дачу, проведать свою больную жену.
В 3.30 он уже проводил совещание в Министерстве обороны. Язов объявил собравшимся, что в связи с болезнью президента его обязанности на себя возложил Геннадий Янаев. Объявляется ЧП. Возможно резкое обострение обстановки в Москве. Нужно быть готовыми ввести в столицу войска. Отдельная бригада специального назначения воздушно-десантных войск, дислоцирующаяся в подмосковном поселке Медвежьи Озера, получила приказ к 6 часам заступить на охрану телецентра «Останкино», Тульская воздушно- десантная дивизия — сосредоточиться в районе аэродрома «Тушино».
В пятом часу утра Язов дал команду ввести войска в Москву, начав движение в 7.00.
Приказ был выполнен с военной четкостью.
Одновременно на столицу двинулись Таманская мотострелковая дивизия в составе разведбатальона, трех мотострелковых полков и танкового полка (127 танков, 15 боевых машин пехоты, 144 бронетранспортера, 216 автомобилей, 2107 человек личного состава) и группа войск Кантемировской танковой дивизии в составе разведбатальона, мотострелкового полка и трех танковых полков: 235 танков, 125 боевых машин пехоты, 4 бронетранспортера, 214 автомобилей, 1702 человека личного состава.
В 6.00 Язов провел совещание с руководством Вооруженных Сил СССР.
В 9.28 подписал шифрограмму о приведении всех войск СССР в повышенную боевую готовность.
— …Позвонил Крючков, — вспоминает то утро Язов. — Никого не могу, говорит, найти. Спрашиваю, кого он разыскивает. Отвечает: Павлова, Янаева, Бакланова — никого нет. Куда же они, спрашиваю, могли деться? Так они же, говорит, до утра у Янаева пьянствовали…
Телефон на даче Валентина Павлова трезвонил почти без перерыва. Но премьер не в силах был поднять телефонную трубку.
— Где-то около семи утра мне позвонил охранник премьер-министра и попросил срочно приехать, — свидетельствует врач кремлевской больницы Дмитрий Сахаров. — Павлову, сказал он, плохо.
Я приехал. Павлов был пьян. Но это было не обычное, простое опьянение. Он был взвинчен до истерики. Я стал оказывать ему помощь…
В квартиру активиста правозащитного союза «Щит» Николая Проселкова ломились. Дверь под ударами молодцов из управления защиты конституционного строя КГБ СССР трещала, угрожая вот-вот рухнуть.
Проселков, изготовясь к отражению атаки, в одной руке держал баллончик со слезоточивым газом, в другой — топор…
Началась операция по задержанию инакомыслящих.
Из протокола допроса начальника Управления по защите конституционного строя КГБ СССР генерал-майора Валерия Воротникова:
— …Утром 19 августа меня пригласил к себе заместитель председателя КГБ СССР Лебедев и передал мне список лиц, которых, если в том будет необходимость, надо задержать. Речь шла о 18 гражданах. Они стояли в списке первыми, и их фамилии были подчеркнуты.
Первое, что бросилось в глаза, это фамилиии Александра Яковлева, Эдуарда Шеварднадзе. Они в списке стояли самыми первыми.
Всего же в списке значилось более 70 фамилий.
Вместе со списком я получил 18 незаполненных бланков с распоряжением коменданта Москвы об административном аресте. Лебедев пояснил, что их надо заполнить по поступлению команды на задержание…
Арестованных следовало доставить в воинскую часть 54164 воздушно-десантных войск, дислоцирующуюся в подмосковном поселке Медвежьи Озера. К утру 19 августа к их приему была готова просторная казарма.
— Проселков отказался открыть дверь, — вспоминает старший оперуполномоченный КГБ Николай Алфимов, — мы начали ее отжимать. Образовался небольшой просвет, из него потянуло каким-то едким запахом. Я услышал сзади крик своих коллег: «Газ!»
Когда дверь распахнулась, Проселков направил струю слезоточивого газа на сотрудников, которые ворвались в квартиру. Они схватились за глаза и отпрянули назад.
Я бросился на Проселкова — он ударил меня топором. Меня обожгло. К счастью, раны оказались неглубокими. Общими усилиями мы скрутили Проселкова и спустили его вниз в машину…
Утро 19 августа Ельцин встретил на своей даче в Архангельском, куда приехал сразу из аэропорта после возвращения из Алма-Аты, где встречался с руководителем Казахстана Нурсултаном Назарбаевым.
Ельцина разбудила дочь, попросив включить телевизор, по которому передают «что-то непонятное». Президент включил телевизор. Диктор торжественно читал: «Проведение митингов, уличных шествий, демонстраций, а также забастовок не допускается. В необходимых случаях вводить комендантский час, патрулирование территорий… Решительно пресекать распространение подстрекательских слухов, действия, провоцирующие нарушение правопорядка…»
Президент России врезался в середину текста. Но для него все стало ясно.
Он терпеливо выслушал до конца Постановление ГКЧП, затем повторение Указа Янаева о вступлении в обязанности президента СССР…
Высшие российские руководители эту ночь провели там же, в Архангельском — на госдачах. Пока жена Ельцина обзванивала их, сам президент вел переговоры с руководителями республик.
— Я позвонил председателю Верховного Совета Украины Кравчуку, президенту Казахстана Назарбаеву и председателю Верховного Совета Белоруссии Дементею — рассказывает Борис Ельцин. — Не скрою, меня огорчила их слишком спокойная реакция. Руководители республик говорили, что у них пока слишком мало информации и они сейчас не могут определиться. Я же им говорил, что информация у меня
