Тревожная группа с заставы во главе с лейтенантом примчалась через полчаса. Он
подошел, представился. У меня аж круги перед глазами пошли. Потом, только сообразил,
что так и должно быть. Ведь Брест же. И Крепость. Брестская. В которой мой дед войну
встретил. Я ж этим вопросом не просто интересовался, а копал глубоко и качественно. С
лейтенантом мы тоже потом общий язык нашли. Рассказал ему пару фактов из его же
биографии. Хотя, и было опасение, что сорвется мужик. Тяжело такое про себя узнавать.
Устоял. Зубами скрипнул, зыркнул исподлобья, и все. Да, верю, такой мог неделю
оборону держать и крови из немцев выпить большущую цистерну. И бойцы у него,
начальнику под стать. То ли мысли читать умеют, то ли до автоматизма обучены. Моим
ребятам, конечно, не чета, школа не та. Но!..
Но это потом. А в тот момент Фима Андрею ситуацию объяснил. И справился еще
быстрее, чем с его подчиненными. Короче говоря, лейтенант бровью шевельнул, а
шлагбаум уже поднят. И машины потихоньку пошли.
Мы мирно въехали в Союз! Мирно! Без обысков и отбора оружия! По всем
инструкциям, погранцы были обязаны нас никуда не пропускать. Вплоть до ареста. С
обыском и изъятием колюще-режуще-огнестрельного. Ох, посмотрел бы я на эту
картину... Но без нее лучше. Молоток Фима!
И я молоток! В который раз себя хвалю, что не отказался от его предложения тогда, в
девяносто втором. Хотел ведь, на волоске висело...
Привел Фиму Палыч. Палыч в рукопашке бог и царь. Всю жизнь натаскивал ребят из
нашей конторы и еще парочки аналогичных. А легендировалось это под секцию самбо.
Совершенно открытую. Секция работала и с самыми обычными людьми. Вот Фима и был
таким обычным. Разве что занимался с четырех лет, да Палыч его по нашей программе в
последнее время тренировал. Даже пересекались пару раз на тренировках.
Вот тут Палыч и привел его ко мне. Я тогда в сильном разброде был. Из конторы
выперли. Прицепились к ранению и комиссовали. Любому дураку ясно, что касательная
царапина - предлог. Разгоняли нас. 'Реорганизовывали'. Причем гнали лучших.
Профессионалов. Всякая нашлепка бюрократическая оставалась.... Вот и я попал под
гребенку. Куда было деваться, совершенно непонятно. На гражданке ни профессии, ни
связей, хоть в бандиты иди...
И тут Фима появился. Ну что Фима? Мальчик, двадцать два года, окончил институт,
начал заниматься бизнесом. Даже неплохо начал. Для первых месяцев. Под бандюков
ложиться не хочет, ищет нормальную охрану. Не крышу - охрану. Не глуп, верю. Но нет
за ним никого и ничего. Через пару-тройку месяцев накроется его фирма медным тазом, и
все проблемы. А еще - еврей. Нет, я не антисемит. Но из казаков я. А казачество всегда
евреев не любило. И семья, соответственно, у нас антисемитская. Исторически. Некое
послабление с деда началось. Он во время войны вместе с одним евреем воевал. От самой
границы и до своей гибели в сорок третьем. И писал с фронта: 'Если бы все люди были, как этот жид, давно коммунизм на всей Земле построили. Славный казак!'. Вот тогда у
моей бабушки настрой и заколебался. А когда в сорок седьмом тот парень в гости
приехал... Вещи привез, что от деда остались, фотографию рейхстага с надписью
'Василий Нестеренко'. И указал, где дед похоронен... В общем, антисемитами мои предки
быть перестали. Но любовью и близко не пахло...
В общем, хотел я Фиму подальше послать. Но по привычке своей, годами
выработанной, сразу не ответил, взял пару дней на размышление. А вечерком нашло
настроение альбом семейный полистать. Дошел до той фотографии с рейхстагом. Смотрю,
а пониже дедова имени... Я глазам своим не поверил. Лупу схватил. Точно. Ниже дедова
имени, буковками поменьше, как будто в тени деда, написано: 'Абрам Фридлендер'!
Вот тут я подхватился! Наших еще не всех поувольняли, так что Фиму я по базам
мигом пробил. Точно! Внучатый племянник того самого дедова сослуживца.
