девятьсот семьдесят пятого года в Хельсинки. Так что никогда - не то слово, которым я
стал бы бросаться. Да и так ли уж нужны нам эти страны, чтобы из-за них начать
серьезную войну? Лично я предлагаю подумать...
- Конечно, в этих словах есть зерно истины, но мы не должны забывать, что это наши
союзники, - президент поддержал советника, косвенно напомнив властной мадам-
госсекретарю, кто тут главный. - К тому же, эта ситуация, возможно, позволит нам
лавировать, оказывая дополнительное давление на русских. Кстати, кто там у них
главный, если они действительно из сорок первого года, - спросил он и сам себе ответил. -
Дядюшка Джо!
- Предлагаете закрыть посольства стран СНГ и выдать всех их граждан Сталину для
отправки в ГУЛАГ? - мадам госсекретарь не отводила от генерала тяжёлого взгляда -
Готовы этим лично заняться?
- Меня не так поняли...
- Хватит! - Обама наклонился вперёд и буквально прошипел - что там было тогда, нас
сейчас не интересует! Во имя торжества демократии на территории СССР мы предпримем
все - он выделил интонацией это слово - меры. Благо за последние сорок лет у нас
наработан немалый опыт в этом вопросе. Не так ли?
Обама повернулся к директору ЦРУ, немедленно кивнувшему с самым уверенным
выражением лица.
- Я только хотел заметить, господин Президент, - продолжил невозмутимо генерал, -
что в отличие от современных лидеров, для господина Сталина ядерное оружие - просто
еще одна большая бомба, которую можно пустить в ход не задумываясь, по любому,
малейшему поводу. Помните Карибский кризис? А дядюшка Джо куда решительнее
Хрущева...
- О, мой Бог! - вырвалось у кого-то из присутствующих.
Рассвет не просто наметился, но и позволял различать контуры, хотя теней ещё не
было.
Каха шёл, под конвоем, или охраной, двух красноармейцев. Присмотревшись к их
движениям, он понял, что 'срубить' этих бойцов не составит труда. Но зачем? Силой дела
не решить, надо разбираться нормально. Даже тот удар на пароме был лишним.
Дорога казалась той же, истоптанной собственными ногами сотни раз, но вместо
асфальта была поставленная торцами галька, а, когда они подошли, бетонную ограду
заменила обычная 'колючка' на деревянных кольях... Первый кабинет должен быть
командира заставы, с небольшим, непонятно для чего, 'предбанником', где даже два стула
поставить невозможно. На памяти Кахабера там всегда стоял холодильник, а сейчас
размещалась вешалка.
Один из конвоиров открыл дверь и доложил:
- Товарищ старший лейтенант, задержанный Вашакидзе доставлен. Разрешите ввести?
Что-то в тоне и форме доклада не понравилось. Сразу даже не сказать, что. Скорее
всего - не было в нём серьёзности, опять появилось ощущение ролевой игры.
- Вводите, - послышалось в ответ, и в этом 'вводите' старлей услышал до
ностальгической боли знакомые интонации. Именно так говорил капитан Журули,
бывший командиром заставы аж до 2008 года, снятый под надуманным предлогом после
событий в Осетии. Возможно, именно поэтому увиденное не ввело его в ступор. За
простым канцелярским столом, с центром, обтянутым коленкором, сидел невероятно
похожий на Марка Бернеса офицер... Стоп! Слово 'офицер' автоматически застряло в
мыслях, как муха в паутине. Нет, за столом сидел краском, с тремя кубарями в петлицах.
Он поднял красные от бессонной ночи глаза, устало повертел головой и сказал по-
