фигней! А басмачи уже совсем близко'.
- Дуб, Николай и Халитов! Гранаты к бою! Остальные, прикрываем!
Халитов упал на втором броске. Снайперская пуля ударила в голову, сбила
обгоревшую фуражку. Выходное - на весь затылок.... Остальные удачливее. Откидались.
'Черт, гранатометы у них! И патронов почти нет'.
***
Андрей Елизаров бежал по питомнику, сбивая замки с клеток вольера, где, безудержно
лая и скуля, метались в вольерах овчарки. Не мог инструктор службы собак забыть о
своих четвероногих подопечных. Может, хоть из них кто-нибудь спасется. А может и... В
любом случае, своих от чужих псы отличить сумеют.
Успел. Выскочил во двор и тут же вскинул винтовку. Уже здесь, сволочи! Выстрел,
второй, третий... И ответные автоматные очереди в упор. И кружащееся небо...
Ослепительно голубое рассветное небо. На Орловщине оно таким не бывает...
Пятеро подошли к еще живому телу. Один со смехом пнул Андрея ногой, а затем
взмахом длинного кинжала отсек голову. И заорал, отбрасывая свой трофей в сторону.
Сосед, успевший поднять автомат, перечеркнул очередью впившееся в горло бородача
темное мохнатое тело. 'Не будут услаждать Салмана гурии'. Адская боль между ног
заставила выронить оружие. Трое уцелевших душманов, крича и заполошно стреляя,
бросились назад и упали, сбитые ровной строчкой пулеметной очереди...
***
Старшина, пригибаясь на бегу, пересек двор и свалился в окоп за казармой. Здесь
собрались последние уцелевшие защитники заставы. Десять человек. Басмачи шли в
открытую, почти не скрываясь от редких выстрелов пограничников.
- Патроны есть?
- Считай, что нет, товарищ старшина, - ответил сержант Иванов, загоняя последнюю
обойму. Вскинул винтовку. Выстрел. Старшина дал короткую очередь из трофейного
ручного пулемета, и отбросил бесполезную игрушку в сторону. Подобрал винтовку
красноармейца. Имени не запомнил, а может и познакомиться не успел.
- В штыки, братцы!
Вот так, не по-уставному - 'братцы'. И десяток поднялся как один человек. В
считанные мгновения сократил дистанцию. Длинные, четырехгранные острия впились в
тела, удары прикладов обрушились на растерявшихся бандитов. Откуда-то, словно из-под
земли, с грозным рычанием, бросились на поддержку черные гибкие тела двух уцелевших
собак. Молжахеды дрогнули, побежали в стороны. Но, увидев, сколь малочислен
противник, снова бросились вперед.
Старшина всадил последнюю пулю в басмача, активно машущего руками чуть в
отдалении, ударом штыка уронил с ног второго, прикладом свалил третьего, ощутил
острую боль в спине... И уже лежа, увидел, как Иванов, единственный, оставшийся на
ногах, выдернул кольцо гранаты и бросил ее вверх, как падает Алый, последний
пограничный пес, весь израненный, но успевший вцепиться в ногу еще одному бородачу...
Как прилетевшие 'Чайки', И-15 из сто шестого штурмового авиаполка, накрыли
выдававшие себя дымом и пылью артиллерийские позиции на склонах гор мелкими
осколочными бомбами, а потом прошлись по разбегающейся, бросающей оружие, толпе
душманов пулеметным огнем, на заставе уже не видел никто.
***
Капитан Самовозов, командир эскадрона, ворвавшегося на территорию заставы через
десяток минут после авианалета, стоял возле искореженного пулеметного гнезда и
разглядывал в бинокль противоположный берег реки.
