Реджинальд, видимо заметив состояние командира, взял на себя заботы по управлению маршем, а ширрифу Вулфрику было определенно не до дальнейших разговоров, судя по тому, с каким видом он сидел в седле. Кажется, вчерашние сведения до сих пор не могли уложиться в его голове, ворочаясь в ней настолько явно, что он даже время от времени дергал ей, как лошадь, ужаленная слепнями.
Между тем поднявшееся полностью солнышко пригревало не по-осеннему, разогнав тучи на небе и плохое настроение на земле. Постепенно дорога становилась все утоптанней, колеи на ней — свежее, а вдали и вблизи от нее появлялись все больше клочков обработанной земли, огороженной от зверья заборами, на части которых вовсю трудились, убирая урожай, крестьяне. На дороге стали появляться небольшие группы людей, большинство из которых шло в том же направлении, что и колонна воинов, на которую многие поглядывали с интересом. Норфолкцы с не меньшим интересом разглядывали встречающихся местных жителей, одетых в короткие туники с поддетыми под них штанами, длинные плащи из серой, плотной на вид, ткани с капюшонами и носящих длинные ножи — скрамасаксы на поясе. Особенно впечатляли гостей из будущего монахи, часто бредущие в одиночку или группами с пением гимнов на странном языке, в котором Томсен и большинство офицеров с трудом признали вульгарную варварскую латынь. Как ни странно, лошадей у встреченных почти не было. Громоздкие телеги, визжащие несмазанными осями, тянули быки, некоторые путешественники, в основном монахи, ехали на мулах, а большинство просто шло пешком.
Неожиданно гряда холмов справа, закрывавшая до того горизонт, кончилась и на стыке неба и земли заблестела лента реки, а на горизонте, прямо в направлении, куда вела все более увеличивающаяся в размерах дорога, появилось неподвижное пятно, в котором впередсмотрящие почти единогласно узнали город.
Колонна шла неторопливо, почти прогулочным шагом, со всеми малыми и большим привалами, поэтому отошедшему после ночных невзгод сэру Горацию ничего не мешало обдумывать дальнейшие действия и возможные их последствия. Так что, едва на горизонте появился город, а дорога, вильнув, вывела на типичную римскую via, он вызвал капитана Бека и отдал ему какие-то распоряжения. Сам же, прихватив Томсена, волею случая ставшего чем-то вроде его оруженосца, быстрым шагом догнал разговаривающих тэнов. Вулфрик, заметив полковника, что-то сказал своему собеседнику, и, спешившись, подошел к стоящим на обочине норфолкцам.
— Приветствую тебя, доблестный тэн Хорейс, — поздоровался он.
— Здравствуй и ты, благородный шериф, — ответил ему Бошамп. — Я тут обдумал наше положение и решил, что прибытие наше в город совсем нежелательно. Увидят нас многие жители и начнутся разговоры, пойдут слухи. А они вполне могут дойти до соглядатаев Вильгельма. Помнится мне, что у вас в Англии много нормандцев живет, большинство из которых на стороне своего герцога окажется. Полагаю, лучше всего будет разместить моих солдат где-нибудь неподалеку от Лондона, чтобы мы могли быстро к королевскому войску присоединиться, но в тоже время мало кто видеть нас мог. Если есть здесь поблизости какое-нибудь заброшенное селение, или монастырь, что смог бы приютить нас на несколько дней, то мы вполне могли разместиться там.
— Пожалуй ты прав, — по военному быстро отреагировал Вулфрик, и повернувшись окрикнул ускакавшего вперед спутника. — Тэн Кнут! Подойди к нам, прошу!
Подскакавший и спешившийся Кнут приветливо поздоровался с собеседниками. — Благородный Кнут, сей тэн с его войском должны быть скрыты от любопытных глаз до появления короля Гарольда. Посему, думаю я, им лучше всем в Лондоне не появляться. Не скажешь, горд Свена еще годен для проживания?
— Вполне пригоден, благородный тэн. Могу провести в Свенгард отряд уважаемого тэна Хорейса, — Кнут вопросительно посмотрел сначала на Вулфрика, потом на нахмурившегося сэра Горация.
— Полагаю, так будет лучше всего. Но я считаю, что мне с нескольким тэнами Гирту Годвинсону показаться надо обязательно, — ответил Бошамп, одновременно мысленно прокляв Вулфрика за болтливый язык и потом столь ж мысленно извинившись, поскольку как-то объяснить увиденное Кнутом ширриф был просто обязан. — Только вот как Кнут и мои… тэны поймут друг друга, ведь моего… оруженосца я с собой возьму?
— Я размыслил о сем, сэр Хорейс. Вчера узнал я, что твой тэн Роулинг по-свейски говорит, хотя и с чудным акцентом, но вполне понятно. Кнут же из свейской семьи, так что понять им друг друга будет совсем несложно.
— Благодарю тебя, доблестный ширриф, что продумал все заранее, — слегка смущенно ответил Бошамп, мысленно делая заметку, что надо бы составить полный список полезных профессий и знаний всех соотечественников.
Минут тридцать спустя, отдохнув и разделившись на два отряда, англичане тронулись дальше. Батальон норфолкцев, под командованием капитана Бека, в сопровождении воинов Кнута, свернул на север, а отряд Вулфрика и Бошамп в сопровождении семерых офицеров и сержантов, вооруженных револьверами и саблями — дальше по римской дороге, в сторону уже видимого на горизонте Лондона.
Несколько часов пути и перед путниками предстала древняя, еще римского происхождения, стена со следами недавнего ремонта, окружающая обширный, даже на взгляд людей двадцатого века, город.
У открытых ворот, стояла стража — с десяток таких же воинов, что сопровождали тэна Вулфрика, бородатых, светловолосых, в кольчугах или простых рубахах, с миндалевидными и круглыми щитами, вооруженных в основном огромными, внушающими почтение топорами на длинных рукоятях, страшным оружием саксонской пехоты. Удар такого топора мог снести голову лошади, а человека развалить пополам с головы до ног, несмотря на доспехи. Об этом успел рассказать идущим впереди колонны полковнику и нескольким офицерам сам тэн. Норфолкцы с любопытством разглядывали потемневшие от времени стены, ворота и стоящих около них в вольных позах часовых. Сопровождавшие полковника офицеры невольно хмурились, глядя на столь вопиюще безобразное нарушение самих основ воинской службы. Разумеется, сейчас средневековье, понятно, это не кадровые солдаты, а ополченцы, но столь беззаботно вести себя на посту и даже не попытаться подготовиться к возможному бою, не говоря уже о простой стойке 'смирно' — против такого восставала сама душа добропорядочного английского офицера. Но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и офицеры лишь обменялись впечатлениями, причем вполголоса, и продолжали идти вперед, выровняв ряды, почти как на параде. Охрана ворот с удивлением разглядывала невиданное зрелище, кое-кто начал сдвигаться вместе, пытаясь сбить 'стену щитов', видимо приняв непонятное поведение подходящих за подготовку атаки, но растущее напряжение мигом исчезло, когда один из более богато одетых воинов вышел вперед и крикнул, подняв руку:
— Э-хей! Не почтенного ли тэна Вулфрика я созерцаю ныне? Отколь ты набрал таких воинов в свой фирд, шериф Миддлсекса?
— О-хой, это же тэн Арт! Отколь же ты появился здесь, почтенный тэн? А фирд со мной лишь пришел, сии тэны — хускарлы, королевские арбалетчики из Норфолка.
— Из Норфолка? Отчего ж их в войске, что с данами билось, не было?
— Потом растолкую тебе доблестный тэн Арт, как таковое случилось. Если разрешит король сии вести обнародовать. Но, поди ж ты, не пойму — как ты здесь оказался? Чудеса! Ведь в войске Гарольда твой фирд был, а теперь ты здесь стоишь пред моими очами.
— Ничтоже чудесного, тэн Вулфрик. Нас Гарольд морем послал в Лондон. И вот мы здесь, а флот в Серое Море вышел, чтоб норманнам путь к нашим очагам перехватить. Но на слове тебя ловлю, почтенный тэн — как можно станет, ты мне сказ о сем отряде поведаешь подробно.
— Коль будет судьбе угодно, тэн Арт. Ну, а сей час поведай мне, кто ныне в городе главный? С тобою прибыл кто, иль нет? Куда нам с сим войском идти?
— По-прежнему — Гирт Годвинсон, он ныне собирает войска и главный в эрлдоме. Вам надо прямо к королевскому двору направить путь.
— Благодарю, тэн Арт. И да, вы нас простите, сэр Хорэйс, я вас не познакомил. Позвольте вас представить тэну Арту — это командир арбалетчиков, благородный сэр Хорэйс, — Вулфрик, с неожиданной на его лице извиняющейся улыбкой, представил подошедшего к ним и внимательно слушающего переводимый Томсеном диалог полковника Бошампа.
— Рад знакомству, доблестный сэр Хорейс, — поклонился Горацию тэн, — вельми рад.
— Я тоже весьма польщен знакомством со столь отважным воином, — Бошамп уже собирался сказать 'рыцарем', но вдруг вспомнил, что английский рыцарь в эту эпоху — отнюдь не то, что позднее, а всего
