ОВ кожного действия в подсумке также имелся легкий, но очень прочный огнеупорный балахон защитного цвета в который по сигналу тревоги следовало заскочить за десять секунд и также прилагавшимся клейким спреем склеить место соприкосновения капюшона с противогазом, в общем загерметизоваться.
Каждому бойцу также полагался набор антидотов. Вот с этим уже было сложнее. Какой антидот колоть если не знаешь какое ОВ противник по тебе применил? Если не тот вколешь, так еще хуже сделаешь. Хотя, куда уж хуже-то… Но для этого как раз и существовали химические разведчики, чтобы своими средствами обнаружения вовремя определить какое ОВ применено и сказать об этом остальным, также напомнив какой тюбик-шприц себе надо вколоть. В теории все относительно просто, но вот в реальной боевой обстановке, вряд ли кто-то что-то успеет определить, посоветовать и тем более правильно применить.
В общем, все справедливо полагали, что если ты попадешь под действие хим- или биооружия, то трепыхаться не стоит и лучше сразу копать себе могилку, пока есть силы копать. Благо саперная лопатка есть.
— Так что, будьте внимательны, — повысив голос, акцентировал внимание дремлющих бойцов лектор, — первым признаком того, что противник применил по нашим позициям ОВ, является отсутствие взрыва при падении бомбы или ракеты.
— А почему нет взрыва, товарищ лейтенант? Так ведь разброс был бы больше…
В комнате засмеялись, рядовой недоуменно стал озираться на товарищей, (чего мол ржете, как кони?) а лейтенант также немало удивившись такой неосведомленности спросил:
— Вы где раньше служили, товарищ рядовой?
— На Балтике…
— Понятно. Отвечаю: взрыва нет потому, товарищ солдат, что высвободившееся при взрыве пламя сжигает отравляющее вещество и его поражающий эффект значительно снижается.
— Скажите, товарищ лейтенант, а противогазы спасут против так называемого генетического оружия расового уничтожения? — спросил Куликов, пришедший отчего-то в веселое расположение духа и решивший подтрунить над лектором. — И есть ли от него антидот, если это вообще можно определить в полевых условиях?
— Спасут, — ответил лейтенант после длинной паузы, но не очень уверенно.
Зато гораздо увереннее сказал:
— Да и не станет его никто применять.
— Почему?
— Потому что русские – обычные европейцы, это к вопросу о применении такого оружия самими европейцами. Себя только прихлопнут. Что касается других рас: арабов или азиатов, то если о применении генетического оружия узнают европейцы и хм-м… евроамериканцы, то они тоже вступят в войну уже однозначно на нашей стороне, по какой бы причине и с кем бы ни начался конфликт. Потому как это оружие не будет разбирать, где русский, француз или немец и… их американские потомки – выкосит всех. И как бы ни силен вероятный противник, (все понимали, что речь идет о китайцах) война сразу на три фронта – явный перебор. Сотрут, хотя бы тем же генетическим оружием. В общем, если кто-то по глупости спустит такой курок, то стрелять начнут все, никто миндальничать не станет.
— А почему бы нам самим не применить такое оружие против китайцев? — спросил уже взводный ницик. — Р-раз, и все китаезы в осадок…
— Этот вопрос не в моей компетенции, рядовой… И потом, подумайте сами, сколько в России проживает народов способных пострадать от этого оружия. Буряты, хакассы, тувинцы, якуты и прочие… они все принадлежат к монголоидной расе, как и китайцы и также серьезно пострадают.
Бардов благоразумно решил промолчать, что он вовсе не против того чтобы в месте с китайцами выпали в осадок и эти.
После расслабляющей лекции настала пора отрабатывать отдых с утроенной энергией. Целый час под чутким руководством старшего сержанта Коржакова солдаты закрепляли полученный теоретический материал, быстро облачаясь в балахоны с противогазами и герметизируясь.
По этому поводу Авдеев едко заметил:
— Что важно во время учебы, на войне бесполезно, но что тогда бесполезно, сейчас в самый раз.
Надо сказать, что особое внимание инструктор уделял занятиям с Вадимом Куликовым…
'Уж не по прямому ли приказу Гороховского? — думалось ему. — Или очкастый лейтенант ему пожаловался по поводу генетического оружия?'
— Устали, товарищи бойцы? — спросил сержант после тренировок по химзащите.
'Это один из армейских вопросов, на который не существует правильного ответа', — усмехнулся про себя Вадим.
— Вот ты, боец, устал? — навис над Бардовым Коржаков, к большому облегчению Куликова.
Наконец-то не он жертва мучений ненавистного старшего сержанта
— Так точно, товарищ старший сержант, устал! — радостно прогорланил Юрий Бардов.
— Ляг, отдохни.
Бардов опешил. От такого приказа не только у него, но и остальных солдат брови на лоб полезли.
— Ну, чего глаза выпучил и башкой вертишь как танковая башня?! Лёг, живо!
Бардов рухнул на землю.
— Отлично. А теперь быстро копай себе укрытие, будто ты под огнем противника.
Нацик ожесточенно начал копаться в земле саперной лопаткой, матерясь одними губами.
— А ты солдат, устал?
Куликов замер не зная что ответить и дабы не испытывать терпение старшего сержанта, а также не желая копаться в земле наподобие нацика, встав по стойке 'смирно' отчеканил:
— Никак нет, товарищ старший сержант!
— Просто замечательно! — обрадовано оскалился Коржаков. — Раз не устал, тогда вырой полнопрофильную огневую точку!
'Сволочь!' – вспыхнул Вадим, осознав, как примитивно его только что подловили. Но делать нечего, надо копать иначе инструктор придумает что-то еще. Он в этом мастер.
— Есть!
Вадим, вынув лопатку, так же принялся за тяжелую и гораздо более долгую работу, чем досталась Бардову. Юрий при этом уже не выглядел таким несчастным, даже наоборот.
— Устали?! — вновь повторил сержант свой вопрос, вышагивая перед замершим строем.
— Так точно! — грохнул в ответ взвод.
— Ну и чего стоим тогда? Отдыхаем!
Выкопать ростовой окоп человеку никогда не работавшему с землей это целая история даже с нормальным шанцевым инструментом, не говоря уже о простой солдатской лопатке. Да еще в бронежилете и все время спадающей на лоб каске. Хорошо хоть автомат можно рядом положить…
— Чего бурчишь? — с вопросом навис над Вадимом инструктор.
— Ничего, товарищ старший сержант… — ответил Куликов продолжая работать.
— Нет, ты материшься и поносишь меня погаными словами, — настаивал Коржаков. — Хотя никто в том, что с тобой произошло, кроме тебя самого не виноват. Ты согласен?
— Чего я такого сделал?
— Ведь сам прекрасно знаешь, что. Запомни, сынок, в армии не любят умников…
'Точно, лейтенант, сука, накапал', — окончательно утвердился в первоначальном мнении Вадим.
— …Она ломает им хребет и чем раньше ты это поймешь, тем лучше для тебя и твоих сослуживцев. Ведь они тоже страдают из-за того что один из них выпендривается.
— По-вашему получается, что армия делает такими как все, тупыми баранами?! Так вот, товарищ старший сержант, меня не прельщает быть таким как все.
— Ты хоть понимаешь, что ты сейчас мелешь? — похоже, реально начал заводиться Коржаков, приняв все на свой счет.
