'Темнеет уже рано, так что в следующем бою с первыми выстрелами прикинусь мертвым, — твердо решил Вадим, посмотрев в небо, где с востока наползала темнота, словно символ смертельной угрозы. — После чего сбегу. В гробу я видел всю эту войну! Главное чтобы самому в гробу не оказаться…'
Вечером в лагерь неожиданно приехал мобильный кинотеатр – огромный десять на пятнадцать метров надувной экран. Все это установили в поле, расставили двухметровые колонки, аппаратуру и согнали бойцов смотреть кино 'Война и мир'. Но сначала перед бойцами выступил капитан, отвечавший за воспитательную работу, прочитав пространную лекцию о необходимости самоотверженно защищать Родину, как это делали их предки двести лет назад.
Никто, правда, не понял только, кто все же задался подобным вопросом как Куликов, почему не подобрали более близкую эпоху, туже Великую отечественную войну, а углубились аж еще на сто с лишним лет. Или про ВОВ нет таких же масштабных картин? Сомнительно.
— И ведь все вживую снимали, — восхитился кто-то масштабностью батальных сцен.
Огонь, дым, люди в разноцветной форме стреляют друг в друга из примитивных ружей, лошади скачут и все это на огромном пространстве.
— Точно не графика?
— Да когда этот фильм снимали, и компьютеров-то еще не было!
— Подъем!!!
— Товарищ старший сержант, — недовольно произнес спросонья Куликов, посмотрев на часы, показывающие половину третьего ночи. — Честное слово, это даже не смешно… маяться такой дурью как ночными учебными тревогами…
— А я разве смеюсь! — подскочив к Вадиму, заорал ему прямо в ухо Коржаков. — Мне смешно?! Живо подъем засранцы! Это никакая не учебная тревога, а самая что ни на есть настоящая!!! Экипировка полная! Все свое чтобы было на вас! Чтобы через минуту как штыки на построении!
Солдаты зашевелились более активно, сыпля вопросами:
— Что хоть случилось-то?
— Китайцы уже у города?!
— Вот выйдете, и вам все доходчиво объяснят, — ответил Коржаков.
Как же, держи карман шире. Когда это было, чтобы в армии что-то кому-то объясняли?
— Стройся!!! — кричали тут и там лейтенанты и сержанты, следя за тем чтобы никто ничего не забыл и сам не потерялся в суете.
Колонны солдат выстраивались в поле ровными коробочками. Сами солдаты при этом ни черта не понимали, и спросить не у кого. Слышались только одни команды.
— Нале-во! За мной, бегом марш!
Бежать в полной выкладке, конечно, не сахар, тем более в темноту, благо хоть поле не перепахано после уборки урожая и подвернуть ногу на кочке почти невозможно.
'А это как раз плохо, — подумал Вадим, — чувствую в очередное дерьмо вляпались. Как бы нас действительно не решили в расход пустить, бросив нас в какую-нибудь опасную авантюру…'
— Подтянись! Держать строй!
— Куда бежим-то хоть?! — недоумевали в рядах.
— В аэропорт, тупицы! — ответил всем Алексей Белый хорошо ориентирующийся на местности. — До него как раз всего километров пять.
— Ой-ё… — непонятно чему простонал боец. То ли тому, что бежать, не так уж мало, то ли тому, что их все же куда-то отправляют и явно не на оздоровительный курорт.
'Скорее всего последнему', — подумал Куликов, будучи полностью солидарен неизвестному.
Когда они оказались на аэродроме подтвердились самые поганые ожидания. С десяток десантно- транспортных самолетов стояли в ряд и перед ними снова выстраивались солдаты. Офицеры проверяли наличие своих бойцов, и по-прежнему никто ничего не объяснял. Впрочем, солдатам и так все стало ясно. Судя по приглашающе откинутым задним аппарелям самолетов, их сейчас погрузят и куда-то забросят.
— Первая рота, на погрузку с левого борта шагом марш!
— Вторая рота, на погрузку с правого борта шагом марш!
— Третья рота…
Дошла очередь и до роты Куликова. Он вместе со всеми, повинуясь неизбежности, зашел в огромное чрево своего самолета. По центру стояли какие-то ящики со стороной два метра. Сверху угадывались укладки многокупольных парашютных систем.
— Чует моя жопа, прыгать будем… — хмуро сказал Алексей Белый.
Никто из них, хоть и поступили на службу в ВДВ, ни разу не прыгал с парашютом и особо не стремился к испытанию данного экстрима на себе. Так далеко их обучение продлиться не успело, началась война. В конце концов, они не парашютно-десантная бригада, а моторизованная, их дело на БМД кататься.
Максимум, что они успели узнать о прыжках за время своего обучения, это несколько тренировок как правильно поджимать ноги и перекатываться при приземлении, а также то, что нужно дернуть за кольцо, если основной купол не раскроется, и прокатиться с ранцем по направляющим тренажера. Парашют и тот никогда не собирали, они его вообще в глаза не видели.
— Я поражаюсь, безошибочности ощущений вашего странного органа чувств, товарищ младший сержант, — хмыкнул старший сержант Коржаков, проходя вперед по проходу. — Правильно, будем прыгать, так что примерьте парашюты.
— А где они?
— Под лавкой, боец. Всем одеть парашюты!!!
Бойцы стали доставать из-под лавок тяжелые ранцы и, толкаясь, сбрасывать свои вещмешки и надевать новую амуницию. По крайней мере, с этим они разобрались. Впрочем, потом прошел лейтенант и проверил правильность крепления всех застежек и поправлял, если что не так, добавляя:
— Перед прыжком вот этот карабин прицепите вот к этой растяжке…
Тупых не было, все понимали, зачем это нужно. Не прицепишься и выпрыгнешь так, парашют не раскроется.
— Хм, интересно, а как быть, если кому-то не хватит? — хохотнул Авдеев.
Его поддержали глухим смехом.
— Выбросят без парашюта! — уже откровенно смеялся Белый.
Начали работать двигатели самолетов постепенно набирая обороты из-за чего в салоне стало очень шумно. Но тут начала закрываться аппарель и стало несколько тише. Самолеты один за другим стали выруливать на взлетно-посадочную полосу.
— Значит, парашютов всем хватило, — произнес Белый, — хоть здесь интенданты не сжульничали.
— Сжульничают или чего напутают, их потом самих без парашютов выбросят как раз те, кому не хватило, — усмехнулся Авдеев.
— Товарищ старший сержант, — остановил Коржакова Вадим, — может, сейчас все же скажете что происходит, раз уж раньше секретность была и все такое…
— Будем обустраивать первый рубеж обороны. Вопросы еще есть?
— Никак нет…
— А что с нашими мешками? — спросил Бардов, вертя в руках свой вещмешок. — Куда их? В самолете оставим?
— Почему? Привяжите их вот к этому ящику под номером 'три'. Он наш.
— А что в нем?
— Боеприпасы и провизия на первое время, — сказал Коржаков и побежал по своим делам дальше.
— А если он при приземлении навернется и там что-нибудь детонирует?
— Значит, останемся без оружия и провизии, — усмехнулся Белый.
— С голыми руками на китаез попрем? — понимающе кивнул нацик.
— Ну почему ж с голыми? — продолжал невесело усмехаться Алексей. — У нас еще автоматы есть,
