— Похоже на то, — согласился лейтенант.
Все солдаты тут же подумали, что дорогу, которую они рванули ядерной бомбой, станут прокладывать по 'горячему' (так оно быстрее, чем через горы в обход), вот такие пленные и умирать они будут сотнями и тысячами от облучения. А солдатам противника это на здоровье почти не скажется, ведь составы будут проноситься мимо этого участка на большой скорости, к тому же они в закрытых вагонах…
— Долго вы уже в лесу маетесь?
— Третий месяц пошел…
— М-да… И много вас?
— Трое, — снова вздохнул Трофимыч. — Ну и жены. Плюс парень четырнадцати лет у Иваныча.
— Как же вы так долго продержались?
— Да вот так. Взяли, что смогли и в лес. Ну и охота с рыбалкой спасают…
— Ну да… Чего же вы на месте сидите и никуда не двигаетесь?
— А куда?
— К своим.
— Дык далеко… Это же тоже не просто так – взял и пошел. Не говоря уже о том, что на китайцев дальше на западе или на севере нарваться нефиг делать. Их только в этом пятачке и нет. Пока нет.
— Не просто и на китайцев можно нарваться, — соглашался Тарков. — Но, согласитесь, резону на месте сидеть китайцев ждать, тоже нет.
— Нет… — потерянно кивнул, точнее уронил голову на грудь Трофимыч.
Лейтенант кивнул, понимая, что начавшаяся война многих людей выбила из колеи и им сейчас все безразлично. От непосредственной угрозы убежали и все, тут же замкнулись в себе, сидят и не отсвечивают. Закуклились в общем.
— А вообще, много таких как вы в лесах может прятаться?
— Думаю немало…
В этот момент Вадим встрепенулся. До этого момента разговор шел общий, то бишь пустой. Но в последнем вопросе Куликов услышал в голосе лейтенанта странные нотки замаскированной, но очень сильной заинтересованности.
'Куда это ты клонишь лейтенант? — задался вопросом Куликов, глянув на командира. — Направление твоих мыслей, если я это направление угадал, мне совсем не нравится'.
— Ну что, люди добрые, пригласите на огонек? И вместе подумаем, как быть дальше.
— Идемте. Чего уж теперь..
Трофимыч вернул солдатам оружие и двинулся вперед, приглашая следовать за ним.
— А вы дальше по маршруту топайте, — напутствовал он своих товарищей. — Охоту никто не отменял. Жрать-то надо.
Мужики кивнули, разочарованно вздохнули и растворились в лесу, точно тени.
— Располагайтесь, — царственным жестом махнул рукой Трофимыч, указав на бревнышки, разложенные полукругом возле затушенного кострища, что использовали в качестве скамеек для вечерних посиделок.
Словно тени из ниоткуда стали появляться перепуганные женщины и пацан со спортивным луком и самодельными стрелами к нему.
— Опусти эту дуру, — сразу же насторожился Бардов. — Не хватало еще стрелу словить…
Пацан поспешно опустил средневековое оружие пусть и заводского изготовления.
Отряд шел к стоянке недолго, каких-то два часа и забрел в очень густую и плохо проходимую чащу, где и прятались беглецы. В качестве жилья они использовали палатки замаскированные ветками кустарника.
— Ну, чего встали? — прикрикнул на женщин Трофимыч. — Видите, раненые есть! Помогите им, перебинтуйте…
— А наши где? — спросила одна из женщин, дородная, кило на сто, а тои больше.
— Охотятся. Где им еще быть?
'Да уж, такую в лесу прокормить, охотиться нужно круглые сутки', — невольно подумал Вадим.
Женщины тут же засуетились и принялись помогать раненым бойцам, послав пацана за водой к ручью.
Вскоре затрещал бездымный костер, тут же поставили вариться уху, то есть просто рыбу без какой бы то ни было приправы, разве что за оную можно считать дикий лук. Но и такое разнообразие в рационе воспринялось солдатами на ура.
Вернулись охотники с пустыми руками. Но как сразу стало ясно, они особо и не охотились, ведь в их нудной, тяжелой наполненной однообразными и тяжелыми буднями жизни произошло такое яркое событие и они не хотели ничего из него пропустить. Все хотели получить, что называется из первых рук. Любопытные, в общем.
— Думаю, вам придется уходить вместе с нами, — сказал лейтенант, после того как все друг с другом перезнакомились и освоились.
Это предложение похоже понравилось далеко не всем. Жизнь вроде налажена, пусть тяжелая, но зато стабильная. И вот кто-то говорит, что все надо ломать и куда-то идти.
— Почему? — спросила жена Трофимыча Екатерина Светлановна. — Зачем?
— Затем что за нами, скорее всего, снарядят поисковую группу. Возможно уже снарядили и даже уже летит сюда. Нас-то может и не найдут, мы уже наловчились от них бегать, убежим и сейчас, а вот на вас вполне могут выйти. Может кто-то из вас хочет в плен к китайцам?
Естественно, что никто подобного желания не выказал.
— Но куда мы пойдем?!
— Подальше отсюда. Тем более как долго вы тут собирались куковать, даже если бы мы не появились и невольно не навлекли на вас беду? До зимы может протянули бы, а дальше?
Никто ничего не ответил. Похоже, так далеко никто из них не заглядывал, живя сегодняшним днем, решая проблемы по мере их возникновения.
— То-то и оно… Так что нужно идти.
— Мы пойдем, — кивнул Трофимыч. — Сегодня же соберемся и завтра утром выступим. К этому времени они нас не найдут?
— Думаю, что нет. В любом случае раньше завтрашнего утра выдвинуться не получится, — сказал лейтенант.
— Значит решено.
Мужики и бабы с пацаном буквально сразу же после трапезы стали собираться, а солдаты для скорости всячески им помогать.
— Тихо… — остановил всякое движение в лагере Куликов.
— Что такое? — спросил лейтенант.
— Слышите?..
Ветер шумел в кронах деревьев, но в моменты затишья до ушей долетал до боли знакомый Вадиму звук. Где-то вдалеке стрекотали вертолеты.
— М-мать… — сплюнул Бардов также разобравший далекие ничего хорошего не сулящие звуки. — Похоже, у нас нет времени до утра рассиживаться. Придется срываться в ночь.
— Серьезно за вас взялись… — поморщившись, вздохнул Трофимыч.
— Есть за что, — согласился Тарков.
— Ладно, если просто цепью пойдут, а если с собаками? — произнес Юрий Бардов.
— Я так думаю, что предполагать надо самое худшее, — кивнул Вадим. — Им надо поймать нас как можно быстрее. Направление нашего движения неизвестно, так что как пить дай, они собак прихватили, чтобы не плутать.
— Верно. Берите только самое необходимое, — потребовал от гражданских лейтенант. — Все остальное – бросьте. К наступлению темноты, мы должны быть уже далеко отсюда.
Шорох в лагере заметно усилился. Женщины стали плакать, мужики злобно на них огрызаться, чтобы не ревели. Солдаты помогали людям избавляться от всего ненужного в переходе и дальнейшей жизни, даже
