— Нехорошо, господин! — согласился второй со своим коллегой. — Как же вы так – в казенное учреждение пройти хотите, в секретное, можно сказать, учреждение – и без удостоверения! Пройдемте, господин, в дежурную комнату, разберемся.
Его глаза ехидно блеснули.
И тут проклятые корочки наконец нашлись. Олег победно сунул их первому амбалу, но не удержал и уронил раскрытый дипломат. Его содержимое разлетелось по полу, так что Олегу пришлось поспешно собирать бумаги под уже откровенные ухмылки охранников. Амбал номер раз не забывал внимательно разглядывать удостоверение, по-видимому не оставив надежды поймать незадачливого диверсанта хотя бы на липовых документах. Однако удостоверение стойко сопротивлялось подозрительному взгляду, так что в конце концов охранник с сожалением протянул его красному как рак Олегу.
— Цель визита? — он придвинулся к столу и раскрыл журнал посещений.
— Доклад на совещании, — буркнул Олег. — На служебном совещание, — злорадно добавил он, — с грифом. Посторонним без допуска знать не положено.
Он с удовольствием увидел, как ухмылочки на лицах амбалов сменяются слегка растерянным выражением.
— Кстати, господа, — он нарочито подчеркнул последнее слово, — как мне объяснить причину моего, — он взглянул на часы, — почти трехминутного опоздания? Могу ли я сообщить, что меня на контроле задержали?..
Он сделал паузу, как бы дожидаясь, чтобы его собеседники представились.
— Ну, ты того… — испытанный прием с докладом, как всегда, сработал. Откуда же шкафообразным с хорошо если десятиклассным образованием знать, что завотделами на секретные собрания не приглашают? Тем более – в Старом Доме! — Ладно, друг, ты не очень… Не злись, — теперь уже первый амбал явно занервничал. — Сам понимаешь, работа такая…
— Ну ладно, работа так работа, — покладисто ответил Олег. — Понимаю. Хорошо, на сей раз посчитаем инцидент исчерпанным.
Такие мудреные слова, как правило, окончательно добивали противника. Первый охранник сник окончательно, второй тихо ретировался обратно в дежурку. Олег аккуратно расписался в журнале, закрыл его, положил ручку на стол и пошел к лестнице, покровительственно похлопав дежурного по плечу:
— Только уж вы, ребята, в следующий раз полегче. А то сами понимаете, у меня тоже – работа.
Из-за двери большого конференц-зала на втором этаже доносился чей-то хорошо поставленный голос. Пашка, скотина, похоже, специально поздно позвонил, чтобы я оказался опоздамши и под начальный гнев попамши. Впрочем, сказал же он, чтобы я приехал пораньше, так что, может, и ни при чем. Отнесем нестыковки пока к разделу стояния на ушах, а там разберемся.
Олег проскользнул через полуоткрытую дубовую дверь и остановился за шторками у входа, озираясь в поисках знакомых. Зал оказался заполнен почти полностью, но человека, вещавшего с трибуны, Олег не знал. То есть совсем не знал: ни имени, ни поста, ни даже в лицо. Зато толкал оратор речуху очень даже интересную, а может, и невероятную.
— …не желающих считаться с мнением окружающих людей. Особенно прискорбно, что немало среди тех людей оказалось нашей молодежи, золотой, не побоюсь громкого слова, молодежи. Все вы прекрасно знаете, как много усилий наше демократическое государство потратило на создание благоприятных для нее условий – сокращение сроков службы в армии, повышение стипендий в институтах, льготы молодым специалистам на предприятиях! Но несмотря на все меры даже сейчас находятся безответственные элементы, которые идут против своего собственного народа и правительства, устраивают вооруженные провокации, выдвигают абсурдные, бессмысленные и заведомо невыполнимые требования по бессмысленному реформированию нашего и без того процветающего общества!
Докладчик отхлебнул воды из стакана.
— Напоминаю всем, что наш долг как наиболее просвещенной части нашего общества – в корне пресекать все попытки внести раскол в наше общество… э-э-э, раскачать нашу общую лодку! Как строгий, но справедливый отец наказывает ребенка для его же собственной пользы, так и наше правительство иногда вынужденно прибегать к крайним мерам. Именно в таком свете и надо воспринимать…
Хлопок по плечу заставил Олега взвиться от неожиданности. Он яростно обернулся и увидел перед собой ухмыляющуюся рожу Бирона. Тот явно наслаждался произведенным эффектом.
— Тс-с-с! — прошипел он, приложив палец к губам и ухватив другой рукой Олега за рукав, явно порываясь куда-то его вести. — Тихо! Пошли, дело есть.
— Какое еще дело! — яростно, но так же тихо прошептал Олег. — Опять твои дурацкие шуточки! Чего слушать не даешь? Тут интересные вещи рассказывают. Тебе таких сроду не придумать, — добавил он, не придумав с ходу никакой лучшей подковырки.
— Плюнь, потом все узнаешь, — отмахнулся Пашка и дернул его за рукав с такой силой, что Олег ухватился за дверь, чтобы не упасть. — Брось выкобениваться, там люди ждут!
Он махнул рукой в неопределенном направлении, видимо, указывая, где их ждут.
— Пошли, только быстрее. Ну что ты встал, как статуй! — неожиданно озлился он, увидев, что Олег не демонстрирует немедленной готовности следовать за ним неизвестно куда и даже, наоборот, крепче ухватился за дверь. — Говорю тебе, здесь все лапша на уши, не за тем тебя звали.
Он снова дернул Олега за рукав.
С задних рядов начали оглядываться. Злой на Пашку, Олег вынужденно последовал за ним в коридор, затем по коридору, по лестнице и опять по коридору… Чем-то возбужденный Бирон размашисто шагал, не давая ни опомниться, ни спросить, а в чем же, собственно говоря, дело. Каждый раз, когда Олег открывал рот для вопроса, тот наддавал ходу, так что голос пресекался сам собой. Ну ничего, где-то же сей скорбный путь должен завершиться – а там Бегемоту останется только надеяться, что у него есть хорошее объяснение.
Скорбный путь завершился минут десять спустя, когда Олег окончательно потерял ориентацию в пространстве. Он и раньше знал, что Старый Дом представляет собой чудовищное нагромождение строений, соединенных запутанными переходами, где-то вдалеке соединявшихся с Резиденцией Народного Председателя. Но сфера его интересов обычно ограничивалась тремя зданиями, где располагались нужные ему департаменты и отделы. В них он мог перемещаться с завязанными глазами. Сейчас же Пашка тащил его в неизведанные дали, где чем дальше, тем чаще попадались массивные, обитые черным гранитолем двери высокого начальства со стальными и медными табличками. Потертый затоптанный линолеум сменился ковровыми дорожками, сначала пыльными и потрепанными, но чем дальше, тем более новыми и с высоким ворсом. И, разумеется, просто так сюда Олега бы не пустили.
Первый контрольный пункт Бегемот преодолел, просто взмахнув своим пропуском, но на втором пришлось остановиться и ждать, пока охранник звонил куда-то по телефону и приглушенно бормотал в трубку, сверля потенциальных посетителей недобрым взглядом. Местный страж по габаритам не шел ни в какое сравнение с теми, что цеплялись к Олегу незадолго до того, но от него тянуло таким космическим холодом, что Олег невольно поежился. Родной, мы не намереваемся на Нарпреда покушаться, честное слово! Отвали, а?
Словно услышав мысленное послание, охранник положил трубку и слегка кивнул в сторону прохода – топайте, мол. Олег вслед за Бегемотом протиснулся в заскрипевшую вертушку, и темные безлюдные коридоры вновь поглотили их. Этак мы действительно до Резиденции дотопаем. Пашка, зверюга, куда ты меня тащишь? Олег решительно раскрыл рот, чтобы высказать другу все, что о нем думает, но тот внезапно остановился, ухватился за ручку серой двери без таблички и обернулся.
— Короче, Олежка, — сказал он странным тоном. — У тебя язык иногда впереди башки бежит. Сначала думай, потом говори. Понял? Второго такого шанса у тебя точно не появится. Не в этой жизни, точно.
И пока Олег в растерянности пытался придумать достойный ответ, Бирон Павел Оттович, закадычный однокашник и вечный соперник в любовных интрижках, постучал всей ладонью по глухо отозвавшемуся гранитолю, резко распахнул створку, впихнул его в кабинет и захлопнул дверь у него за спиной.
В помещении стоял сумрак. Почему-то были плотно задернуты темные шторы, зато тускло горела настольная лампа. Олег шагнул вперед и подслеповато прищурился в полумрак. За царившим в кабинете
