района остались без водопровода и канализации. Люди начинают страдать от жажды, черед день-другой к ней добавятся голод и отравления из-за испортившейся пищи. С восьми вечера до восьми утра введен комендантский час. Больницы переполнены ранеными и обожженными, большинство легко и средне пострадавших отправляют домой без оказания помощи – пешком, потому что транспорт отсутствует. Полная сводка по ситуации размещена в соответствующем разделе архива. Считаю, что мы должны немедленно воздействовать на Треморова и Дровосекова. Конец доклада».
«Здесь Суоко. Спасибо, Синь Ша. Мы ценим твои аналитические способности, и ты, как всегда, на высоте. Однако насчет воздействия… Не все так просто, как хотелось бы. Дело в том, что беспорядки в Сверлинске…»
«Здесь Стелла. Суоко, давай называть вещи своими именами. Не беспорядки, бунт. И бунт давно назревавший».
«Здесь Суоко. Пусть бунт. В любом случае мы имеем дело с чисто политическим вопросом. А в политику мы, как договаривались, не лезем. Пока. Мы не завершили формирование групп поддержки во властном аппарате…»
«Здесь Синь Ша. Суоко, ты о чем? Какая политика? Пятнадцать тысяч трупов! И еще тысячи на подходе, если ситуация не изменится! Я тебе третьи сутки пытаюсь вдолбить, что здесь катастрофа! Ты не хуже меня знаешь, как можно вмазать по мозгам и Нарпреду, и Дуболому, чтобы они на задних лапках запрыгали! Мы зачем вообще из тени выходили?»
«Здесь Робин. Синь Ша, придерживайся регламента, пожалуйста».
«Здесь Суоко. Синь, я прекрасно понимаю твои чувства. Но и тебе следует вспомнить, что ты – Хранитель. Мы не можем действовать под влиянием мгновенных эмоций. И мы не можем использовать против Треморова ментоблоки выше первого уровня, о чем ты тоже прекрасно знаешь. Нам нужно его сотрудничество, и сотрудничество добровольное, не из-под палки. Я должна в тысячный раз объяснить, почему?»
«Здесь Синь Ша. Не надо, я помню. Я образно выразился. Я готов сломать ситуацию, применяя к Треморову только краткосрочные ментоблоки первого уровня. Суоко, даешь санкцию?»
«Здесь Суоко. Нет. Прости. Я пообщаюсь с Нарпредом сама. Я уже наловчилась нажимать у него на кое-какие кнопки. Он урегулирует ситуацию в ближайшее время».
«Здесь Скайтер. Присоединяюсь. Синь, ты склонен пороть горячку, хотя я тебя отнюдь не осуждаю. Я слежу за ситуацией в Сверлинске постоянно, и у меня самого руки чешутся так, что хоть связывай. Но мы не имеем права действовать впопыхах, без просчета долговременных последствий. Оставь воздействие на Треморова нам».
«Здесь Синь Ша. Хорошо. Надеюсь на вас с Суоко. Но я не гарантирую своего бездействия, если ситуация не выправится. Если утру общаки не утихомирятся, я начну действовать. И если по ходу дела придется прикончить Треморова, я ни на секунду не задумаюсь о последствиях».
«Здесь Лангер. Я с позавчера просчитываю варианты силовых воздействий. Еще несколько часов, как максимум к завтрашнему утру у меня появятся сценарии. Пока могу порадовать: глушилки малого радиуса можно применять без ограничений. На общем фоне они не заметны».
«Здесь Стелла. Ведущая меня поправит, если что не так, но, думаю, как раз глушилки сейчас оптимальны. Я бы даже сказала, их следовало применить еще в первый день. Синь Ша, начинай открыто корректировать наиболее вопиющие ситуации. А в случае агрессии против тебя лично лупи общаков по башке, чтобы сутки подняться не могли. Можешь даже в превентивных целях – раз уж все равно светиться, то хотя бы заставим нас уважать».
«Здесь Суоко. Нет, в превентивных целях лучше не надо. Не стоит нам восстанавливать людей против себя без повода. За проступком должно следовать наказание, согласна, но без повода глушилки задействовать не следует».
«Здесь Синь Ша. Не волнуйся, Суоко. Хороший повод всегда найдется. Джао?»
«Здесь Джао. Да?»
«Здесь Синь Ша. Ты единственный из членов Совета не высказался».
«Здесь Джао. У меня нет ничего нового. Могу лишь повторить уже сказанное: установление контактов с правительством Ростании, а также наш выход из тени – фатальная ошибка. Что бы мы ни сделали сейчас, хуже не станет. Если хочешь, можешь даже импульсаторами танки крошить. Сотней трупов больше или меньше, разницы никакой».
«Здесь Суоко. Джао! Что ты несешь?»
«Здесь Джао. Я всего лишь высказываю свою точку зрения. Мы закончили обсуждать Сверлинск? Тогда я отключаюсь. Конец связи».
«Здесь Суоко. Ну ты… (пауза, долгий тяжелый выдох) Синь, займись коррекцией, а я выхожу на контакт с Треморовым. Если потребуется помощь любого из нас, даже Джао, обращайся не медля».
«Здесь Синь Ша. Обязательно. И, сделай милость, прикончи этого ублюдка, а? Я Нарпреда в виду имею».
«Здесь Суоко. В один прекрасный день – обязательно. Но пока нельзя. Заседание Совета закрыто».
«Здесь Робин. Конец трансляции».
22.06.1582, пятница
— Ну, так что? Сможете вы двое мне что-то сказать внятное?
Случайные шорохи и скрипы надежно глушились коврами и покрытием стен зала заседаний. Голос Народного Председателя в стоящей тишине звучал зловеще, вызывая неприятные ассоциации со скоропостижной отставкой, опалой и даже арестом и зоной. Смитсон невольно поежился. Министр продовольствия мог только радоваться, что на сей раз господин Треморов Александр Владиславович уставился своими бешеными глазами не на него.
Шварцман и Дровосеков дружно промолчали, опустив головы. Ну еще бы, злорадно мелькнуло в голове у Смитсона, что вы можете сказать? Особенно после того, как статистику по трупам озвучили.
— Значит, не можете, — констатировал Треморов. Он резко встал, так что его стул чуть не опрокинулся, и, заложив руки за спину, принялся по-тигриному расхаживать вдоль длинного стола заседаний, за которым расселись министры и предкомы. — Вот так вот и получается, что живут в стране и Канцелярия с ее распухшим оперативным разделом, и Служба Общественных Дел, раздутая ничуть не меньше. Живут себе, в ус не дуют, а в стране происходит всякое. Мелочи разные, непредвиденные. Скажем, целый город в военную зону вдруг превращается. И никто ничего даже не предполагал. Так?! — внезапно во весь голос рявкнул Нарпред. От его рыка дернулись не только Шварцман с Дровосековым, но и все остальные.
— Так, шеф, — начальник Канцелярии опустил голову еще ниже. — Моя вина.
— И что ты с ней собираешься делать? — снова вкрадчиво поинтересовался Народный Председатель, останавливаясь позади. — Поплачешь у себя в кабинете от расстройства?
— Начальник местного оперативного отдела и двое его заместителей уже уволены. Новый начальник вылетел на место вчера днем. Подробный разбор…
— Я спрашиваю, что ты лично делать собираешься? — перебил его Треморов. — Не бывший начальник, и не новый. А ты?
— Готов подать в отставку прямо сейчас, Александр Владиславович. Меньшего я не заслуживаю.
— Точно, не заслуживаешь, — Треморов снова принялся прохаживаться за спинами сидящих. — Но в отставку пока не подашь. Вот расхлебаешь кашу, посмотрим. Ну а ты, Петенька, что помалкиваешь скромно? Тоже в отставку готов подать?
— А что я-то сразу? — обиделся Дровосеков. — Беспорядки начались, я и успокоил, как положено. Шварцик у нас профукал, он пусть и…
Дурак у нас Дуболом в отличие от Шварцмана. Точно дурак. Смитсон едва заметно скривился. Кто шефу противоречит в таком-то состоянии? Ты и в прошлый раз из-за того же слетел. Снова хочешь?
